В этом мире главенствующими хищником являются призматические крокодилы.

Эти огромные рептилии наделены особым свойством: пожирая добычу, они высвобождают заключённую в ней жизненную силу, пропуская её сквозь себя. Фактически, они преобразуют материю в особую энергию, которая может в любой момент снова преобразоваться в живую материю. В неё же они преобразуют и тепло, которое в огромных количествах впитывают, греясь на солнце, так что при пожирании живого существа крокодил обычно высвобождает вдвое-втрое больше жизненных сил, чем содержится в их жертве.

Человек может впитывать жизненную силу, находясь в воде рядом с крокодилом (вода служит проводником). Может некоторыми способами передавать её другим. Передача или принятие жизненных сил ощущается особым образом: все ощущения и эмоции многократно усиливаются, и делаются более приятными - в момент прохождения через человека жизненной силы ему доставляют наслаждение даже собственные страх, боль или отчаяние, многократно усиленные.

Весь быт людей, живущих в тропиках этого мира, выстроен в соответствии с этим. Жизненная сила может заменить пищу. Тем, кто младше 18-и - может за один раз добавить по нескольку лет, вместе с ростом тела, развитием мозга, и багажом новых знаний. Тех, кто старше 18и жизненная сила непрерывно омолаживает, лечит раны и болезни а остаток аккумулируется в теле. За счёт жизненной силы беременность протекает за считаные минуты, а между родами и разрывом пуповины ребёнок получает дополнительную накачку, за секунды доращивающую его до семилетнего состояния.

Люди непрерывно рискуют, пытаясь заполучить побольше жизненной силы, а те кто смог с не меньшим наслаждением тратят её - Мужчины передавая женщинам во время секса, женщины - рождая по нескольку детей ежедневно каждая, дети - за считаные дни вырастая до взрослого состояния. Мало кому удаётся прожить дольше месяца: человек - любимая пища призматического крокодила. Впрочем, знания сожранных не теряются: вместе с телом добычи крокодил пожирает и все её знания, а вместе с каждой порцией жизненной силой передаётся порция информации хранимой хищником. Некоторым особо везучим даже достаются обрывки знаний о шаманстве - применения жизненных сил для дополнительных целей.

Ежедневно, не меньше половины человечества становится пищей для хищников. Призматический крокодил - величайший хищник этого мира, но отнюдь не единственный любитель полакомиться человечиной. Множество других хищников так же усваивают жизненную силу жертв, но в отличии от крокодила не выделяют её, а расходуют на другими способами.

Здесь будут несколько зарисовок из жизни небольшого племени, живущего на берегу тропической реки. Ну, и конечно, из жизни тех, кто это племя ест...

- Мам, можно я пойду купаться? - Спросил Тойхо, переминаясь с ноги на ногу у выхода из хижины.

- Гм... А в пруду есть сегодня крокодилы?

Вопрос про крокодилов был обычаем в племени. Крокодилы были всегда - в пруду, где плескались дети, у большого озера и у речных отмелей, где воины постоянно сражались с воинами соседнего племени. Даже в колодце, вырытом посреди деревни обитала огромная рептилия. Но по обычаю, всякого, собравшегося на ежедневное купание, спрашивали о крокодилах - чтобы сердце лишний раз замерло в сладком ужасе и надежде.

- Да, мам!

- Тогда конечно, иди! Будешь возвращаться - прихвати пару берцовых косточек, я буду вечером делать новые ложки.

- Ну мааам...

Кости - единственное, что оставалось от съеденных крокодилами людей. Из них делали почти всю утварь и украшения.

- Что мам? Да, я знаю, что после купания вы от кукурузной каши нос воротите. Но не поужинав сладкого вы не получите. А без ложек кашу никак.

- Ну лааадно...

Кукурузную кашу Тойхо и впрямь не любил. Кто ж её любит? Особенно после купания, когда жизненная сила полностью удовлетворила потребность в пище. Но мать была непреклонна: все её дети, пока живы, должны есть кукурузную кашу по три раза в день. И по банану на закуску. Впрочем, детей осталось не так уж много: пятнадцатилетняя Шэйва, убежавшая к пруду ещё час назад, и двенадцатилетний Тойхо. Шэйва домой уже не вернётся - если она не отправится в пасть к крокодилу, то легко наберёт жизненной силы чтобы нарастить недостающие три года, и начать самостоятельную жизнь. Тойхо нужно ещё дня два - потом он тоже станет взрослым. Ну ничего. Сегодня она родит ещё пятерых, если конечно выживет сама. Родит пятерых, и вырежет из кости четыре ложки.

- И не вздумай лезть в воду в набедренной повязке.

- Ну маам...

- Что мам?! Я её старалась, вышивала. Карманы делала. В ней семеро твоих братьев ходили, пока не выросли. Если крокодил тебя съест мне что, новую шить?

- А вот Айза купалась в бусах - Наябедничал Тойхо - Её крокодил прямо с бусами съел.

- Глупая девчонка! Вернулась бы домой - я её бы отшлёпала! Так что набери ещё и позвонков - буду делать новые бусы.

- Да, мам...

И Nойхо побежал к пруду.

Тойхо было двенадцать лет. Он выглядел на свои двенадцать. У него был весь запас знаний, положенный в двенадцать лет.

Тойхо было семь дней от рождения - как и большинству десятилетних-двенадцатилетних ребят в деревне. Семь дней, которые он прожил сам. Остальные двенадцать лет он впитал, купаясь в озере. И сегодня он надеялся получить ещё пять-шесть лет, и стать настоящим воином. Пять-шесть - это вряд ли, но два-три года он точно получит - сегодня в озере, как и всегда, есть крокодилы.

В зеленоватой воде пруда плескалось две сотни мальчишек и девчонок, от семилетних до почти взрослых. Одни с визгом гонялись друг за дружкой по мелководью, другие то осторожно подплывали поближе к середине, то быстро отплывали оттуда, заприметив шевеление на тёмной глубине. Впрочем, обитатель пруда мог незаметно подобраться к кому угодно даже по мелководью, где воды было всего по колено. По берегу тут и там валялись кости - малая часть, по сравнению с теми, которые веками копились на дне пруда. Здесь же были свалены набедренные повязки, по обычаю сделанные из шкуры леопарда тотемного животного племени. Тот, кто пойдёт домой последним должен собрать одежду всю одежду, и прочие вещи, оставшиеся на берегу, и отнести в деревню. Съеденным они уже не понадобятся, а вот кому-нибудь другому - вполне. В набедренной повязке, которую носил Тойхо, действительно выросли семь его братьев и сестёр. А ещё полтора десятка - так и не выросли. Мать раз за разом находила в общей куче куски шкуры с аккуратно пришитыми карманами, на шитьё которой ушёл целый вечер, и надевала на очередного своего сына. Когда однажды какой-то чужой мальчишка попытался присвоить понравившуюся вещь, она изловила его за ухо и около часа держала за ногу вниз головой над колодцем, ругаясь с его матерью. Потом, наконец, отпустила его, и он плюхнулся в колодец. Плеск, короткий вскрик, громкое чавканье, а потом - тишина. Мать съеденного обидевшись следующие полдня не разговаривала с матерью Тойхо, хотя та была права: любой, кто взял без спросу чужую вещь, принадлежит хозяину украденного, и тот вправе делать с ним что угодно.

С тех пор прошло четыре дня. Трое из носивших эту набедренную повязку один за другим выпростали из неё и уходили в своею взрослую жизнь, оставляя кусок шкуры с карманам младшим. Ещё девятеро сгинули в пасти различных хищников, так и не выросши. Соседка - охотница по классу, вчера пропала в лесу. Оставшихся после неё двух мальчишек и четверых дечонок принесли в жертву вепрю сегодня поутру, а ещё одну девочку жрица, осуществлявшая жертвоприношения, приютила у себя дома, пообещав принести в жертву завтра, в день бегемота - старшая дочь жрицы и будущая жертва были лучшими подругами. Племя жило своей обычной жизнью...