– Да! – восторженно согласила Персефона, хотя на самом деле ей было все равно. Сама она и не думала идти на Праздник Урожая Хмеля. Даже если бы она и захотела, мама вряд ли отпустила бы ее. Мама Персефоны, Деметра, считала, что дочь еще слишком мала для танцев. Точнее, мала для чего угодно, если там есть мальчики. У мамы был свой магазинчик на рынке под названием «Ромашки, нарциссы и другие цветы Деметры». Персефона мечтала заглянуть туда – посмотреть на новые осенние букеты, но она даже не обмолвилась о своем желании, потому что знала, что Афине с Афродитой садоводство неинтересно.

– Ты тоже должна научиться вязать, Персефона, – сказала Афина и приложила большой моток яркой зеленой пряжи к голове девочки. – Как думаешь? – спросила она Афродиту.

Афродита прищурилась.

– Я думаю, волосы слишком кудрявые. Может, их выпрямителем…

– Я спрашивала, подходит ли пряжа к волосам, – перебила Афина.

«Ну что они ко мне пристали!» – рассердилась Персефона. Подумать только, они снова пытаются что-то решить за нее, словно ее здесь и нет! Тем не менее, девушка продолжала молча стоять и слушать обмен репликами, которые как олимпийский диск летали туда-сюда.

– Зеленый хорошо сочетается с рыжими волосами, – уверенно заявила Афродита. – Кроме того, он усиливает зеленый цвет ее глаз. Что предлагаешь ей из этого сделать? Шапочку?

– Но я… – хотела возразить Персефона.

– Не переживай, – перебила ее Афина. – Я придумала для тебя чудесный узор.

Персефона удрученно вздохнула. Не нужна ей шапочка. Она их никогда не носила. К тому же, она умела только ухаживать за растениями и ничего другого. Но, в который раз изобразив интерес, девушка купила пряжу, твердо решив вернуть ее, когда снова окажется на рынке.

– Спасибо, – уныло поблагодарила она продавщицу. – Не терпится начать.

Как же фальшиво звучали ее слова! Неужели никто не догадывался, что она лукавит? Даже само ее имя иной раз звучало фальшиво: Персе-фальшь[1]. Почему же она боится высказывать собственное мнение даже по самому ничтожному поводу?

– Напомни мне про узор, ладно? – попросила Афина, когда девушки покинули рынок.

Персефона кивнула.

– Конечно, – ответила она, от всей души надеясь, что Афина забудет.

Юные богини снова развязали ремешки сандалий, и, когда они обвились вокруг лодыжек, серебряные крылышки опять затрепетали. Сандалии стремительно понесли девочек сквозь облака к вершине Олимпа. Когда подруги были почти наверху, Персефона крикнула:

– До завтра!

Афина с Афродитой помахали ей в ответ и слегка замедлили полет, приближаясь к вершине Олимпа. Персефона тоскливо смотрела им вслед. Из всех подруг только она жила дома.

Повернув направо, девушка подошла к ручью и смыла густой макияж. Когда она уже собралась идти дальше, пакет с покупками порвался, и на дорогу выкатился моток пряжи. Персефона успела ухватить кончик нити, но клубок понесся к Земле, разматываясь в полете.

– А ну, вернись, путаный ты комок проблем! – прокричала ему вслед девушка.

Она гналась за клубком, пока не очутилась на открытом пространстве с каменистой почвой. Кое-где виднелись небольшие кустики травы и редкие деревья. «Парк, наверное», – подумала девушка. Только потом юная богиня разглядела бесконечные ряды надгробий и прямоугольных мраморных могил.

– О, боги! – вскрикнула она. – Это же кладбище!

Хотя Персефона знала, что такое кладбище, но еще никогда там не бывала. Клубок полностью раскрутился, петляя вокруг надгробий. Однако девочке удалось кое-как смотать его обратно. Засунув непослушные нитки поглубже в карман хитона, юная богиня решила хорошенько осмотреться.

Кладбище было огромным – размером со стадион. Между могил торчали редкие стволы лавра и оливы. От города кладбище отделяла каменная стена. «Как странно, – подумала Персефона, гадая, для чего стена-то здесь понадобилась. – Возможно, людям тут так нравится, что они до смерти хотят сюда попасть?» – предположила девочка и хихикнула.

Хотя Персефона и не могла умереть (юные боги и богини были бессмертными), она иногда размышляла о том, как устроен мир ушедших. Но никогда не говорила об этом с подругами. Единственный раз, когда юная богиня подняла эту тему, девушки посмотрели на нее, как на ненормальную, даже больше, чем просто ненормальную.

Персефона прогуливалась по кладбищу, рассматривая наиболее роскошные памятники, среди которых выделялся один, увенчанный мраморным быком. Надгробия поскромнее представляли собой простые каменные цилиндры с высеченными на них именами ушедших. Рядом со свежими могилами стояли чаши с вином и лежали лепешки – подношения душам умерших.

Возле одного памятника Персефона увидела несколько разбросанных по земле лилий. Девочка подняла их, и цветы сразу ожили: стебельки выпрямились, а увядающие желтые лепестки расправились, посвежели и наполнились цветом. «Так-то лучше», – кивнула Персефона.

На кладбище царили умиротворение и покой. Персефона улыбнулась. Надо же, насколько уютно она себя здесь чувствовала. Наконец-то девушка оказалась наедине со своими мыслями. Юная богиня сорвала несколько ромашек, которые выросли на маленьком клочке земли с чахлой травой, и, присев возле одного из надгробий, стала плести венок.

Как вдруг совсем рядом с ней со страшным грохотом разверзлась земля.

– Ой! – вздрогнув, вскрикнула Персефона, роняя венок.

Из-под земли взвился вверх вороной жеребец, поднялся на дыбы и забил передними копытами в воздухе. На коне сидел юный бог. Он удивился Персефоне не меньше, чем она ему.

– Тихо! – прикрикнул он, успокаивая животное.

Конь мгновенно замер, и юноша спрыгнул на землю и откинул назад свои темные вьющиеся волосы.

– Я тебя знаю, – проговорил он. – Ты Персефона, да? Я видел тебя в Академии. Что ты делаешь на моем кладбище?

Персефона вынула из кармана комок запутанных зеленых ниток.

– От меня ускакала пряжа. Выпала из сумки и прикатилась сюда.

Юная богиня удивилась тому, что парень знал ее имя. Он даже выглядел гораздо старше. Она никогда не видела его на занятиях, но вспомнила, что они встречались в школьных коридорах. Как-то раз его прижали к стене хулиганы во главе с Аресом, местным задирой.

Юный бог внимательно разглядывал Персефону. Весьма привлекательный, с горящими черными глазами и прямым тонким носом, юноша казался задумчивым и мрачным.

– Как тебя зовут? – спросила Персефона, краснея под его пристальным взглядом.

Юноша вскинул бровь. Кажется, он удивился вопросу или оскорбился?

– Аид.

Девушка замерла. Это имя ей было хорошо известно, и хотя Персефона не помнила, что именно она слышала, но это было явно что-то пугающее. Ходили слухи, что Аид жил в Подземном царстве мертвых – мрачном, пустынном, страшном месте. Но это были слухи. И юный бог не показался каким-то ужасным.

Нахмурившись, Аид окинул внимательным взглядом кладбище.

– Любая девчонка и носу бы не показала в таком месте. Неужели тебе не страшно?

Персефона покачала головой.

– Ни капли, – ответила она. – Мне здесь даже нравится. Тут мирно.

Аиду понравился ответ.

– Да, мирно, – соглашаясь, кивнул он.

– Ты здесь живешь? Или…

Персефона посмотрела на трещину в земле, из которой выпрыгнул конь.

– Нет, но я часто здесь бываю. Чтобы развеяться после занятий и вообще, – пояснил Аид и сел рядом.

– Ясно, – сказала Персефона, обняв колени. – Я тебя понимаю. Мне тоже иногда хочется сбежать от всего.

– Мне трудно дается учеба, – признался Аид. Он поднял палку и начал ковырять землю. Волосы упали ему на лицо.

– Мне тоже, – солгала Персефона. Она-то училась хорошо, но ей не хотелось хвастаться перед Аидом.

– Неправда. У тебя одни пятерки. – Аид с любопытством уставился на девушку. – Зачем ты врешь?

– Вру? – Персефона потеряла дар речи.

Удивительно, однако новый знакомый сразу распознал неправду, и девушке понравилась его прямота. Она решила тоже быть честной.