— Это я. Все тот же. Дай мне объяснить… — он говорил так же, это сводило с ума. Так хотелось верить, забыть, просто притвориться, что ничего не было. Да! День только начался. Нужно забыть все, что случилось. И снова проснуться с ним в одной постели и думать о Глазго, о церкви, о венчании с самым невероятным и дорогим созданием на свете.

— Майкл…

— Почему? — простонал Фассбендер и рывком бросился к Джеймсу, наставил дуло пистолета ему в лицо и сам не знал, куда смотреть. Все в его сознании лишь при одном взгляде на офицера кричало: «Это Джеймс!». Его Джейми… Его драгоценное спасение…

— Я не хотел… Я не знал, что все выйдет так, и сейчас это не имеет для меня значения…

— Замолчи, — прорычал сквозь стиснутые зубы Майкл и замер, готовый нажать на курок.

«Будешь исправлять все сам», — как-то сказал Каллорд об очередном парне Майкла, вкладывая в его руку пистолет.

— Майкл… — едва слышно выдохнул Джеймс, глядя своими невозможными глазами.

— Я не знаю, кто ты! — сил кричать не было, и Майклу казалось, что он вот-вот упадет в обморок.

Пусть подступит чернота, пусть все исчезнет, пусть это окажется неправдой!

— Знаешь, — мягко произнес мужчина с внешностью Джеймса.

— Да, — Майкл хрипло хмыкнул и улыбнулся, чувствуя невыносимую боль в каждой из мышц лица. — Офицер Джеймс МакЭвой.

— Ты знаешь меня. — Джеймс шагнул вперед, глядя сквозь пистолет только на Майкла, и положил руку поверх пальцев Фассбендера, сжимающих оружие.

— Я не знаю, что мне делать, милый, — тихо произнес Джеймс, и его глаза блестели от сдерживаемой влаги. Он надавил на руку Майкла, опуская ее ниже, но не отвел, прижал дуло пистолета к собственной груди и глубоко вздохнул, погладил пальцы Майкла прежде чем отпустить его руку.

— Мне нужно сказать тебе так много, — тихо произнес Джеймс, безвольно опустив руки. — Но… Все это будет неважно, если ты не веришь мне.

— Я не знаю тебя!

— Знаешь.

— Это была работа для тебя? Ласкаться ко мне, подыгрывать, выуживать информацию для чертовых легавых?!

— Да, — он словно окаменел, не двигался, стоял ровно и не сводил взгляда с Майкла. — Но не ты… Я не знал, что…

— Замолчи! — простонал Майкл, не в силах слушать этого фальшивого Джеймса, но и нажать на курок не мог, сколько бы раз ни пытался себя заставить это сделать.

Он застрял.

Не мог освободиться, не мог отпустить и принять реальность.

— Майкл, — серьезно произнес Джеймс, и его голос едва заметно дрогнул, он слабо улыбнулся. — Пусть не все было правдой… Но, черт… — он тяжело вздохнул и облизнул губы. — Если ты не поверишь этому, то… Лучше стреляй.

— Чему? — пытаясь оттянуть неминуемый выстрел, спросил Фассбендер и снова оскалился в болезненной улыбке. Ему больше не во что было верить. Нет того, что было бы реально в его обожаемом единственном Джеймсе.

— Я ведь не говорил тебе этого, верно? — нежно спросил МакЭвой, словно не было напряжения и пистолета, а были лишь они вдвоем, как прежде. — Майкл, — Джеймс вздохнул и едва заметно подался вперед, сильнее прижимаясь грудью к дулу пистолета, словно металл мог впитать биение его сердца, которое отразится пульсацией в руке Фассбендера.

— Я люблю тебя.

Это тихое признание прозвучало громче взрыва, поглотило все звуки реальности и контузило остаток сознания. В него нельзя верить… нельзя, но Майкл верил всем своим существом каждому из этих простых тихих слов. Пальцы задрожали сильнее, и спину пробило острой болью, от которой было невозможно и дальше стоять прямо. Он с трудом выдохнул, и пистолет выпал из ослабевших рук, с грохотом ударился об пол, а Майклу казалось, что у него началась самая худшая ломка из всех, что он когда-либо переживал.

— Тише-тише, все хорошо. — Джеймс подхватил его, не давая осесть на пол, обхватил руками за плечи и притянул к себе, заставив Майкла уткнуться лицом в его шею.

Хотелось кричать, но сил не было, удавалось выдавить лишь какой-то сиплый хрип, и руки сами до боли сжимали мягкую ткань футболки Джеймса.

Джейми, Джейми, Джейми…

Майкл не хотел верить, что его больше нет. Не мог… Просто не мог без него.

Вихрь надломленных мыслей оборвали мягкие губы, скользнувшие по его скуле, и прежде чем Майкл все смог осознать, Джеймс схватил его и потянул за собой к постели, жадно, надрывно прижимаясь к его губам и подбородку.

Кровать заскрипела и слегка прогнулась под весом двух рухнувших на нее мужчин.

Дыхание сбилось быстро, а в сознании все заволокло блаженной тихой пеленой, и Майкл обхватил лицо Джеймса, глубоко целуя его алые губы, всем телом прижимая его к смятым простыням.

Пусть так, просто ни о чем не думать. Верить ему, даже понимая, насколько это глупо.

Потому что… Это куда лучше, чем отказаться от него, прогнать навсегда. Ведь выстрелить в него Майкл не сможет никогда, что бы он ни сделал.

Только не в него…

Джеймс изогнулся под ним, устраиваясь под Майклом, торопливо стянул с него футболку и крепко обхватил ногами бедра, тесно прижался к нему.

Вот только тело еще не отошло от приступа, не достаточно наполнилось силой, и ноги все еще дрожали от слабости, а от возбуждения кружилась голова.

Он так хотел его прямо сейчас, что готов был вколоть себе дозу адреналина, лишь бы преодолеть немощность ослабевшего тела.

— Оу, — выдохнул Джеймс, стоило ему только устроиться удобнее и почувствовать, как Майкл к нему прижимается, ощутить отсутствие такой приятной жесткости.

— Прости, детка… Я…

— Тише, — короткий поцелуй, и Джеймс ловко перекатил Фассбендера на спину, оседлал его бедра и стянул с себя футболку, растрепав мягкие волосы. Джеймс лукаво улыбнулся, намеренно неспешно расстегивая свой ремень, покачал бедрами, медленно разделся, с наслаждением вздыхал, когда Майкл поглаживал его ноги и упругий зад. Джеймс уже уверенно скользнул вниз и стянул с Фассбендера белье, касаясь теплыми губами низа его напряженного живота.

Он делал это так редко. Непозволительно редко для человека с такими алыми губами, которые он еще и постоянно облизывал и кусал, словно специально раздразнивая Майкла и не используя их по назначению, даже когда он просил его об этом, задыхаясь от возбуждения.

А сейчас сам вел языком по полувставшему члену, очерчивая контуры тонких венок, нежно обхватывал головку губами и ласково посасывал, только чтобы вырвать из груди Майкла тихий стон и вновь спуститься ниже, касаясь самого основания члена, придерживал его рукой, чтобы было удобнее облизывать нежную плоть, которая становилась все тверже под ласкающими губами.

— Видишь, все ты можешь, — усмехнулся Джеймс и поднял на Майкла потемневший от возбуждения взгляд, прежде чем вобрать его член до половины, придерживая его у основания. И хриплый стон Майкла только доказывал, что он все делает правильно. Джеймс не возражал, когда Фассбендер вцепился в его волосы и начал направлять его движения. Покорно подчинялся, двигаясь быстрее или вбирая член глубже, чувствуя, как он скользит по его языку, почти упирается в стенку горла и все равно с трудом помещается во рту целиком.

МакЭвой свободной рукой обхватил свой ноющий член и принялся быстро ласкать себя, догоняя Майкла, который был уже на пределе. Это чувствовалось в его движениях, дыхании, напряженном теле и привкусе смазки во рту.

Джеймс едва не задохнулся, когда его тело пробило резким оргазмом, а рот заполнился горковатой спермой. Он резко проглотил, пытаясь отдышаться и размазывая влагу по припухшим алым губам.

— Джеймс… — счастливо улыбнулся Майкл и сел в постели, протянул руки к своему обнаженному любовнику, притянул его к себе и снова завалился на кровать.

Голова кружилась еще сильнее, а на губах Джеймса чувствовался вкус спермы, но ему это так невероятно шло, что оборвать глубокий поцелуй было невозможно. И Майкла больше не знобило, наоборот, тело разгорячилось и покрылось испариной, и рядом с Джеймсом на душе было спокойно. По крайней мере, до тех пор, пока мысли не ожили в измученном сознании и не напомнили о том, почему они здесь, в этой квартире и в какой ситуации оказались.