— Страйкер не имеет прав на тебя. Он знает об этом. Он долгое время пытался добраться до тебя, но мое отсутствие ничего не изменит. Тем более, когда он прекрасно знает, каким я могу быть в гневе.

Чарльз едва не зарычал от бессилия, не зная, что еще сказать. Но, что было хуже всего, он понимал, что именно Эрик из них двоих сейчас размышляет здраво, когда же сам Чарльз отчаянно не хочет признавать, что он боится остаться один. Пусть и на время, но потерять единственного, кто стал ему настолько дорог, что заменил утраченную семью. И одна мысль, о том, что Эрик будет где-то далеко сражаться за него, пока сам Чарльз беспомощно будет вынужден сидеть за стенами замка, злила его. Это чувство не исчезло даже тогда, когда Эрик, словно пытаясь его успокоить, перед уходом ласково поцеловал его неподвижные губы.

— Иди в постель и ни о чем не тревожься. Я исполню свое обещание, Чарльз, — Эрик погладил его по щеке своей широкой шершавой ладонью и попытался улыбнуться нежно и спокойно, но на лице его все еще читалось волнение. — Когда я вернусь, то больше не позволю ничему себя здесь задержать. Я знаю, что это место тебя страшит, но потерпи еще немного. И когда я вернусь, то мы сразу отправимся в Инвернес.

Эрик дождался, пока Чарльз едва заметно кивнул, и немного успокоился. Направляясь к выходу, он знал, что поступает верно, пусть даже сам Ксавьер считал иначе, но его безопасность для Леншерра была важнее, чем все земли в его королевстве и все титулы этого мира. Даже его гордость отходила на второй план. И, как бы Чарльз ни храбрился, его удел — покой и мир. Войну же Эрик всегда готов был взять на себя.

========== Глава 12: Черное озеро ==========

Темное тревожное чувство расцветало, стягивалось в широкий клубок гибкой лозой и отращивало все больше острых игл, которые не давали спокойно дышать. За весь день Чарльз не видел ни Эрика, ни Рейвен, ни даже Хэнка и был вынужден, словно птица, метаться по своей золотой клетке, понимая, что он никогда в жизни не оставался один. С самого рождения с ним были тетушки и не отходили от него ни на шаг, а затем появился Эрик, и его присутствие всегда ощущалось, а вечерами Чарльз всегда знал, что ему не придется засыпать одному. Это было так привычно и нормально, что до отъезда Леншерра Ксавьер и не понимал, какое сильное чувство опоры и защищенности ему давал лишь тот факт, что Эрик с ним в одном замке, что, так или иначе, они вместе. День метаний и тревожная ночь в пустых покоях. Эрик вернулся ближе к рассвету, когда Чарльз уже думал, что король решил покинуть стены Черного замка так быстро, как это возможно, а его торопливые сборы и были коротким прощанием. Но он все же ошибся и, когда услышал скрежет замка в двери, едва не рухнул с постели, торопливо поднимаясь.

— Эрик, — только успел выдохнуть юноша, глядя на Леншерра сквозь пелену полумрака. Он уже хотел к нему подойти, но замер посреди комнаты, заметив, что следом за королем пришел еще один мужчина.

— Прости, что так долго, галчонок, — хрипло произнес король, а Чарльз, расправив плечи, настороженно посмотрел на мужчину со шрамом, пересекающим половину лица. Его глаза уже привыкли к полумраку, да и света луны, готовящейся уступить свое место восходящему солнцу, было более чем достаточно, чтобы хорошо разглядеть черты лица. — Пришлось многое подготовить перед отъездом. Отряд уже готов выступать, но я лично хотел представить тебе Азазеля. Он позаботится о тебе в мое отсутствие. Можешь доверять ему.

Азазель почтительно поклонился, но Чарльз смотрел на него недоверчиво.

— Хорошего пути, мой король. Возвращайтесь с победой, — на удивление холодно и официально произнес Ксавьер, не желая проявлять и каплю тех чувств, которые он испытывал к Леншерру, при его подчиненном. И Эрик, видимо, также не собирался показывать свою слабость. По крайней мере, не сейчас.

— Непременно, — короткое прощание, и Чарльз был бы рад возможности читать мысли, чтобы высказать куда больше, чем было дозволено, вместо того, чтобы смотреть на спину Эрика, а затем пронизывать взглядом запертую дверь.

— Я слышал, Вы уже предсказали победу в грядущем сражении. Не думаю, что наш король задержится в долинах, — попытался подбодрить демона рыцарь, но во взгляде его читалась толика страха и настороженности, с которой он смотрел на ручного гамаюна своего повелителя.

— Я знаю это, — коротко ответил Ксавьер, чувствуя, как начали сгущаться тени в ставших слишком огромными королевских покоях.

***

Как медленно может течь время? Чарльзу уже не раз казалось, что оно может застывать на месте, насмешливо перекатываться вперед, пока он успевал прожить в своем сознании целые недели, которые потом тяготили его сердце. Вот и сейчас оно застыло. Остекленело, стоило только Эрику покинуть замок. Чарльз видел, как замерла пыль в воздухе, кружась в пересечении длинных полос света, пронизывающих извилистые коридоры. Он погрузился в это марево. Окунулся в него с головой, утратив слух и чувства. Он, как во сне, ходил по замку, молился, читал и ел. Он приходил в малый сад, скорее по привычке и потому, что, если он ходил по замку, день проходил быстрее, чем если просто сидел запертым в их спальне. Девушка много говорила, но Чарльз ее почти не слушал. Улыбался рассеянно, отвечал невпопад, чувствуя себя выбитым из колеи. Птенцом, выпавшим из гнезда на пыльную дорогу. Он не был беспомощен. Нет. Он был волен делать, что пожелает, но в этом месте… Когда Эрика здесь не было, словно и существование Чарльза теряло смысл. Часы в библиотеке теперь проходили в одиночестве. С тех пор, как он в последний раз читал записи древних Королей, Хэнк так и не появился. Видимо, Чарльз сильно его задел, вот так просто обрушив все его мечты об истинной истории. Возможно, Ксавьер казался ему жестоким, обладая знаниями, из-за которых МакКой утратил положение и уважение в погоне за тайной этих записей, а Чарльз, так легко сделавший то, что Хэнк не мог годами, даже не рассказал ему толком, что скрывали древние свитки. Потому Чарльз не осуждал его и не искал с ним встречи, понимая, что заслужил свое одиночество в этом замке. Но лучше так, чем рассказать священнику об опытах древнего духа, о небывалых сражениях. О чем-то, что люди, должно быть, назовут магией. Как крепко верен Хэнк своим убеждениям и любопытству? Разве нельзя было поверить хоть на минуту, что, узнав о содержимом свитков, он не расскажет все инквизиторам, долгие годы ищущим секрет дара пророчества среди причудливых извилистых символов? Чарльз не был уверен, а потому считал, что поступил верно.

— Ты выглядишь грустным, — голос Рейвен слегка отвлек его от омута мыслей.

— Мне всегда не по себе в этом месте. Надеюсь, скоро мы сможем перебраться в Инвернес, — ответил он и прикрыл глаза, вдыхая запах сухой листвы, пытаясь представить, как выглядит Драконий мыс. В последнее время он делал это часто. Думал, как снимет сапоги и пройдется по берегу, чувствуя, как ноги омывает холодная вода серого моря. Как они с Эриком будут только вдвоем, словно и нет всех забот целого королевства, а вдалеке будут кричать чайки, догоняя рыбацкие лодки в надежде поживиться. Свобода и шум моря. Один этот образ мог дать ему крылья и вознести его душу в такие высоты, о которых он сам раньше не догадывался.

— Ты уезжаешь? — с грустью спросила девушка и присела на лавку рядом с Чарльзом.

— Это место… мне душно здесь. Словно сама земля тянет меня вниз, — он поднял на нее усталый взгляд и попытался улыбнуться. — Мой король обещал, что мы покинем это место.

— А разве ты не знаешь этого наверняка?

— Ох, — Чарльз едва не закатил глаза и поднялся на ноги, пытаясь справиться с приливом раздражения. Так было уже не в первый раз, хотя он и не смог бы сказать, что привык к подобному. Но все считали, что он видит все на десятки лет вперед и во всех детальных подробностях, и потому так удивлялись, если Чарльз не знал хоть чего-то. — Нет, я не могу видеть такое далекое будущее, могу лишь ждать моего короля.

— Он дорог тебе, — с пониманием произнесла Рейвен, и Чарльз тут же встрепенулся, посмотрел на нее настороженно, словно она могла знать все о его отношениях с королем. Но во взгляде Рейвен не было осуждения или презрения, лишь какая-то печаль и понимание.