— Зачем ты пришла? — не поднимая головы, спросил юный священник.
— Потому что из всех, кого я знаю, ты единственный общаешься с Чарльзом. Он давно не приходил в наш сад, и я не знаю, что с ним. Я переживаю за него.
— Ох, дорогая моя, не думаю, что тебе стоит переживать о нем. Он ведь самый защищенный и обласканный из всех в этом замке. Любимец короля, для которого открыты все двери.
— О чем ты говоришь? — немного растерянно спросила девушка и подошла ближе. — Что-то произошло? Что с тобой, Хэнк?
— Я… боюсь, я допустил ошибку. И теперь надеюсь, что все обойдется, но сам не знаю, чему верить.
— Боже, да прекрати говорить загадками, — рассердилась девушка и опустилась на колени перед священником, взяла его холодные руки в свои и попыталась заглянуть в его бледное лицо. — Ты можешь мне рассказать. Ты слушал мои исповеди много лет, так и я могу выслушать тебя.
— Я ходил к святому отцу. Я говорил со Страйкером, но даже он не смог успокоить мою душу, и лишь вселил больше страха.
— О чем ты говорил с ним?
— О гамаюне. Он… Никто в монастыре не мог прочесть те записи, а я не мог их вынести из монастырской библиотеке. Что мне оставалось делать? Ведь он когда-то был мне наставником, я думал, он поймет. Но когда он узнал, что в книгах нет ничего важного, пусть даже демон может их прочесть, он был в ярости…
— Какие книги? Боже, Хэнк, ты, должно быть, совсем потерялся в этой проклятой библиотеке. Тебе стоит чаще выходить на свежий воздух. Вставай. Ну же, вставай, — она подхватила его под руку и потянула с кровати. Юноша послушно встал, но все еще тихо шептал что-то о Страйкере, и Рейвен начало казаться, что безумие короля, о котором шептался ведь замок, было заразным и расползалось по коридорам, подобно щупальцам гигантского спрута. Рейвен лишь надеялась, что в скором времени все образуется. — Пойдем. Знаешь, Чарльз научил меня парочке танцев и игр его народа. Они простые и веселые. Думаю, это поднимет тебе настроение, — с улыбкой произнесла девушка, но Хэнк смотрел на нее грустно, словно уже и не ожидая прощения за грехи, которые Рейвен даже не могла понять.
— Тебя Чарльз учил играм? — немного отвлекся он, пытаясь придать себе нормальный вид, но выходило это с трудом.
— Да, это несложно, нужно только несколько гибких прутьев и пара камней, а еще есть игры с символами прямо на земле. И песни у его народа веселые. Тебе это точно поднимет настроение.
— Нет. Давай просто прогуляемся. Не стоит песен… — он улыбнулся девушке и хотел сказать ей, объяснить, что сделает с ней Страйкер, едва узнает, что она прониклась бесовскими забавами, не говоря уже о песнях и танцах. И только поражался, что Рейвен до сих пор не была схвачена инквизиторами как язычница и ведьма.
— О, ну, хорошо, как скажешь.
— И тебе не стоит так кричать об этом. Прошу, ради твоего же блага, — «не совершай моих ошибок», мысленно проговорил МакКой, с трудом ступая больными ногами и чувствуя, как щиплют раны на его худом теле. Но воздух и Рейвен помогут забыться хоть на время. Еще бы она меньше говорила о Чарльзе. Теперь Хэнк знал, что одно лишь его имя способно нести беды, а перед глазами стоял образ пернатых монстров из зверинца. Каждый должен был это увидеть. Знать, какой на самом деле демон, которого пригрел король. Хэнку оставалось лишь проклинать свое любопытство и тот день, когда он встретил голубоглазого монстра.
***
Огонь в камине отбрасывал медовый тягучий свет. Он дотягивался до широкой постели, касаясь обнаженной кожи Чарльза, придавая ей чарующий бронзовый отблеск, заставляя капельки пота сиять подобно инею в первых солнечных лучах. За окном слышался тревожный вой ветра и шорох набирающего силу дождя, а в спальне было почти душно. Чарльз лежал на спине, все еще тяжело дыша и едва заметно улыбаясь, приходил в себя, пока Эрик с довольной улыбкой любовался своим обессилевшим ангелом. Он лежал на боку, подперев голову рукой, и неспешно водил кончиками пальцев по впалому животу Чарльза. Вел по влажной коже до паха, касаясь линии темных колючих волос и вновь вверх, пока не касался вздымающейся груди юноши.
— Это было похоже на извинения, — со смешком произнес Ксавьер и довольно зажмурился, когда Эрик нагнулся, чтобы коснуться губами его горячего лба.
— Мне есть, за что просить прощения перед тобой, — не стал отрицать Леншерр, и улыбка его стала натянутой, едва скрывая сожаление. — За то, что было и что еще только произойдет.
— Произойдет? — Чарльз удивленно изогнул бровь и вяло улегся на бок.
— Я должен ехать в Харлоу. Восстания подобного масштаба следует останавливать королю. Я не намерен отсиживаться за прочными стенами.
— Когда? — коротко спросил Чарльз и устало вздохнул, понимая, что не сможет отговорить Эрика. Он сам понимал необходимость военного похода. Может, оно и к лучшему. Вдали от стен, в привычной обстановке на поле сражения Эрику должно было стать лучше, и мысли его смогли бы проясниться.
— Завтра будет собран отряд, выдвигаемся через сутки. Необходимо все подготовить, — тихо ответил Эрик. Казалось, мыслями он был где-то далеко от всех этих забот. Леншерр запустил руку в волосы Чарльза, и все его внимание занимало лишь то, какие мягкие у него пряди, которые так нежно скользили между пальцами.
— Мне стоит собраться? Я могу, как в прошлый раз, предсказывать итоги сражений. Может, удастся решить проблему еще на подходе к Харлоу, и мы бы задержались у реки…
— Сейчас слишком холодно для купания, — улыбнулся Эрик и, не удержавшись, вновь потянулся, чтобы поцеловать Чарльза, медленно и с упоением, подминая юношу под себя, вновь укладывая его на спину, вжимая в постель всем телом, ощущая, как соприкасаются их тела, а член наливается кровью.
— Подожди, — простонал Ксавьер и уперся Эрику в грудь руками, уже чувствуя, как в его бедро упирается полувставший член его возлюбленного короля.
— Устал? — с нескрываемым самодовольством спросил Эрик, нагло улыбаясь своему единственному фавориту.
— Нет, — не так уверенно, как хотел, ответил Чарльз, но Эрик и так все понял. Он уткнулся губами в висок Ксавьера, пока тот неловко садился в постели. — Раз нам предстоит скорый путь в долину и новый бой, — он игриво прикусил нижнюю губу, даже не скрывая того, что он наслаждается тем, как Эрик жадно смотрит на него, любуется и поглощает взглядом каждую его черту. — Я должен выполнять свои обязанности королевского пророка. Верно?
— Я не хотел просить тебя об этом сейчас.
— Неважно. Будущее ведь не изменится от того, увижу ли я это здесь и сейчас или завтра днем. А так ты будешь знать, что этот бой… — он придвинулся ближе к Эрику, садясь к нему почти вплотную, и коснулся губами его израненного плеча, ведя взглядом по следу от давнего ожога, по старым бледным шрамам, которые тянулись по его левой руке от плеча до запястья, невольно представляя, на что же была похожа эта ужасная рана, когда Эрик только был ранен в бою, — …станет твоей очередной славной победой, — прошептал Ксавьер и поднял на своего короля сияющий взгляд, позволяя тому увидеть, как голубое сияние расползается от радужки к зрачкам и белкам его глаз, поглощая их полностью и погружая сознание Чарльза в дни, которые им лишь предстояло еще пережить.
Запах земли и жухлой травы, холод, касающийся открытого лица. Привычный туман рассеивался на удивление быстро, открывая взору огромную бескрайнюю равнину, с которой открывался вид на величественные горы. Дождь. Он капал медленно, и Чарльз мог рассмотреть каждую дождинку на ее пути к земле, различая силуэт замка, скрытого в горах, и сердце замирало от волнения и восхищения. Он смутно понял, что смотрит именно на то место, на котором проходило давнее сражение гамаюнов, о котором он читал. Теперь здесь не было высоких холмов, а широкая дорога вела к поселению в горах. И люди. Они были повсюду. Сотканные из тумана, обретающие плоть, становившиеся реальнее по воле Ксавьера, ходившего по полю сражения, которое словно попало в штиль, замерло, плывя в воздухе средь капель дождя. А вдалеке был разбит лагерь с флагами Стратклайда и гербом Эрика. Все закрутилось быстрее, и ветер взревел в ушах, впиваясь в ткань знамен и заставляя их трепетать, грозя сорвать с шестов, а образы сражающихся смылись в темные разводы.
