– Я спрашиваю, твоих ли это рук дело? – размеренно дыша, уточнила она свой вопрос.

– Что именно? – Левиафан продолжал строить из себя непонимающего человека.

Лилит взглянула на него исподлобья и громко выдохнула.

– Вот это! – она ткнула ему, чуть ли не в лицо, письмо от Жаклин.

Левиафан превосходно изобразил удивленное лицо и с сосредоточенным видом вытащил лист бумаги из рук девушки. Он сел за стол, и минут на десять, погрузился в чтение. Лилит терпеливо наблюдала за вампиром.

Во время чтения его мимика постоянно менялась, но лицо ни разу не стало серьезным. На его лице отображалось все что угодно, только не то, что ожидала увидеть Лилит.

Наконец, дочитав письмо, Левиафан брезгливо швырнул исписанную бумагу на стол и пакостно улыбнулся.

– Даже Жаклин благодарна мне! Все могут сказать «спасибо», кроме тебя! – С геройским видом сообщил он, развалившись на стуле.

– Зачем ты так с ней? Чем она тебе помешала? Ведь она по твоей просьбе уехала, не так ли? – Спросила Лилит, проигнорировав его высказывание.

– О чем ты, милая? – Левиафан окинул девушку непонимающим взглядом, которая явно начинала раздражаться.

– Долго ты еще собираешься разыгрывать эту комедию, плохо отрепетированную и бестолковым сюжетом? – спросила Лилит.

– Какая комедия, милая? Какой сюжет? Почему ты просто не можешь подумать, что Жаклин уехала беспричинно и без чей-либо помощи. Женщины ведь всегда так поступают, в этом нет ничего удивительного. Как только получаете то, что хотели, вы исчезаете мгновенно.

– Господи, с тобой невозможно, Левиафан! Правда! Ты невозможен! Твоя речь невозможна! – Перебила его Лилит и совершенно бездумно и неожиданно для себя, швырнула в него кружку с горячим чаем.

Левиафан еле успел увернуться. Как она и хотела, его лицо стало очень серьезным, с легким оттенком злости. Он поднял кружку, поставил ее на стол, а заодно, и положил рядом отколовшуюся ручку.

– Ты что творишь? – абсолютно серьезным голосом спросил он, опираясь руками на стол.

Лилит отвернулась, потерев пальцами лоб. Почему-то вампир начал раздражать ее своим присутствием и монологами.

– Ничего! – буркнула она в ответ, даже не смотря на него.

– Что ты за моду взяла? Ты понимаешь, что это ненормально, когда женщина пытается поднимать руку на мужчину. Я не собираюсь терпеть такое отношение к себе! Меня прямо забавляет, что вы, милые дамы, старательно прикладывая все усилия, провоцируете. А потом, когда вы наконец-то получаете ответ, допустим в виде легкой пощечины или даже толчка, вы, с соплями и слезами, начинаете всех обзванивать, жалуясь, особенно мамам, что некий подлец вас ударил. Но причина, этого удручающего поступка, совершенно забывается! Лилит, если еще хоть один предмет пролетит перед моим лицом или какой-нибудь другой частью моего тела, я тебя уверяю, этот предмет полетит к тебе назад. И уж поверь мне, ты, в отличие от меня, не успеешь увернуться, и не вздумай потом даже думать о слезах! Просто предупреждаю, на будущее! Что вы себе там понадумали? Где написано, что только вы можете творить все, что ваша черная душонка пожелает. А мы должны закрывать на это глаза и глотать этот кал?

– Хватит, я сказала! – Крикнула Лилит, бешено сверкнув глазами, подыскивая предмет, подходящий для нового полета в вампира.

Левиафан улыбнулся, заметив эту тщетную попытку.

– Лилит! – погрозил он ей пальцем, но тут же, еле успел уклониться от пролетающей над головой пепельницы.

Раздался оглушительный звон бьющегося стекла. В комнату сразу же ворвался душный, летний воздух. Левиафан поднялся с корточек, убрал руки в карманы штанов и начал разглядывать разбитое стекло и лицо Лилит.

Он что-то мычал, пошатываясь в разные стороны. Весь организм Лилит сжался внутри, ожидая пепельницу, летящую прямо в лоб. Но ничего не летело. Левиафан просто стоял, практически в позе оловянного солдатика.

Так ничего и не дождавшись, Лилит взяла тряпки и пошла на улицу. Вампир улыбнулся и подошел к окну, точнее к тому, что от него осталось, посмотреть, что опять задумала его безумная девушка. К его удивлению – ничего плохо и скверного в ее поступке не было. Она просто решила протереть свою машину.

Левиафан облокотился на раму с торчащими остатками стекла и задумчиво разглядывал девушку.

«Наверное, все же стоило метнуть в нее пепельницу, раскроить кожу на голове, разломать череп и посмотреть на этот шибко умный мозг. Черт! Вечно эти женщины пользуются нашей добросердечностью. Надо избавиться от чести, не знаю, от чего там еще…Надо просто развязать себе руки и ответить ей. Никакого уважения к мужскому населению, одни только потакания, что мы им всем что-то должны. Милые дамы, ну с чего вы это взяли? Кто вам сказал, что вам позволено все, а нам ничего? Но я не могу, пока что, собственноручно причинить ей боль. Я просто постараюсь быть выше рукоприкладства! Я тебя, милая, морально доведу».

Левиафан схватил маленькую кастрюльку, черпанул земли из разбитого окна и залил водой, и спрыснул все подсолнечным маслом. В итоге, у него получилась достаточно густая и вязкая грязевая консистенция. Вместе с этой кастрюлькой он вышел опять же через окно, на улицу и направился к моющей машину Лилит.

– Надеюсь, ты успокоилась? – Спросил он непринужденно.

– Угу…почти – не обращая на него внимания, девушка кивнула головой, продолжая тщательно натирать дверь.

Левиафан осмотрелся, засунул пальцы в кастрюльку и стряхнул капельки грязи на белоснежный лексус. Лилит замерла, увидев свежие капли грязи на только что протертом месте. Выдохнув, она спокойно стерла их губкой, и как ни в чем не бывало продолжила тереть железо дальше. Левиафан издал непонятный звук и снова брызнул пальцами грязь на то же самое место. Губка мгновенно перестала мельтешить по крылу машины и снова вернулась на дверь, стирая грязные капли. Вампир невинно смотрел на небо, опять запуская руку в кастрюлю.

– Я отрублю твою руку! – прошипела Лилит.

– Я согласен, но не сейчас! – усмехнулся он и снова стряхнул грязь на машину.

Лилит молча и покорно вытерла ее, косясь озверевшими глазами на вампира.

Эта экзекуция продолжалась в течение пяти минут, пока, наконец, у Лилит не лопнуло терпение. Она вскочила на ноги и уставилась вампиру в глаза. Затем, совершенно неожиданно для расслабленного вампира, Лилит вырвала из его рук кастрюлю с грязью и вытряхнула ее содержимое ему на голову. Отшвырнув кастрюлю, Лилит, вся в слезах, пошла в дом, предварительно запустив губку в лицо Левиафана.

«В грязи, но зато морально удовлетворен!», подумал он про себя и отправился в ванную.

В доме он услышал жалобные всхлипывания девушки. Все-таки, что-то человеческое в нем присутствовало. Левиафан иногда сам поражался собственной противоречивости: он ненавидел женские слезы и также осознавал истинную причину этой ненависти, которую никак не хотел принимать, он просто ее знал, и это злило еще больше.

Женские слезы имеют сильную власть над мужскими головами. Они вызывают жалость и очень успешно справляются с этим. И мужчины, обычно, начинают успокаивать расстроенную женщину, чувствуя вину.

Левиафан отчетливо понимал реальность, поэтому решил не делать глупостей, тем самым спасая свою шею от лишнего веса, который и так практически расположился там, как у себя дома. А все потому, как он считал, слишком много спускал с рук этой девушке. А теперь, ему ничего не оставалось, кроме как пожинать плоды своих поступков. Если бы он решил пойти ее успокаивать – это означало бы, что он проиграл. Ему кинули в голову и кружку, и пепельницу, а он ответил лояльно, без физического ущерба, и за это он совсем не хотел извиняться. Поэтому, он просто проскочил в душ, звучно хлопнул дверью, демонстрируя свое присутствие в доме.

Лилит услышала шум и судорожно начала вытирать слезы, потому что для нее было унизительно показать, что он заставил ее рыдать. Но Левиафан не заходил в комнату, казалось, что он просто растворился в доме, настолько все стало тихо.