Командир дивизии подполковник Орлов, слушая показания, понял, что перед ним переодетый офицер.

— Дай-ка ему понюхать стенку, — крикнул он переводчику. — Нечего баланду разводить с негодяем!

И немец признался, что он юрист и что солдатскую одежду снял с убитого.

Записи в книжке раскрыли огромные потери дивизии.

Немца срочно отправили в штаб корпуса.

Через несколько дней Борисову торжественно вручили орден Славы II степени за привод юриста.

Как-то взвод Гончарова проник к немцам в тыл на восемь километров. Избушка лесничего, стоявшая одиноко, очень пригодилась.

Лесничий, мужчина лет под пятьдесят, охотно рассказал, как пройти к ближайшей деревушке, занятой немцами.

Лейтенант повел взвод дальше. Вскоре дозор встретил трех русских, идущих из деревни. Когда ядро взвода поравнялось с ними, разведчики невольно обратили внимание на мужчину в черной, широкополой шляпе и в таком же черном, длинном пальто. Вероятно, это был поп.

Встречные подтвердили, что деревня занята немцами, а сколько их там, они не знали.

Вскоре дорога повернула вправо, деревья стали реже, и взвод подошел к опушке, откуда хорошо была видна деревня. Но только Гончаров поднялся с земли, как по нему загремели выстрелы. Немцы стреляли не только из деревни, но и сзади, а это было похоже на ловушку. Стало ясно, что немцев кто-то предупредил.

Завязался невыгодный бой. Три ручных пулемета и 28 разведчиков открыли огонь. Лейтенант скомандовал отходить. Не менее 150 гитлеровцев, поддержанные минометами, старались сомкнуть кольцо, перебегая от дерева к дереву, стреляя со всех сторон.

Борисов из своего автомата уложил уже несколько немцев. С ним на пару отступал пулеметчик, и они постепенно отбились от взвода, прикрывая отход. Только через двое суток, вырвавшись, наконец, из окружения, они вышли к своим.

А через несколько дней деревню освободили, и жители села рассказали о больших потерях немцев в том бою и о том, как в бессильной злобе издевались враги над русским бойцом — старшиной Зининым, который тяжело раненный остался в лесу.

Поклявшись отомстить, разведчики похоронили замученного и обезображенного Зинина.

От сельчан бойцы узнали, что гитлеровцев предупредил поп, тайком прокравшись лесной тропкой в деревню. Этот предатель в рясе не стал ждать прихода частей Советской Армии. Он бежал вместе с оккупантами.

Разведчики подошли к Висле. Гулкие разрывы оглашали восточный берег широкой реки. Прибрежные кусты, рытвины на берегу и воронки послужили первым укрытием. Было по-осеннему пасмурно.

Тот берег, окутанный голубой дымкой, казался таинственным и неприступным. Внимание разведчиков и передового стрелкового батальона дивизии привлек небольшой островок посередине Вислы. Скоро спустили на воду лодки. Первый эшелон, встреченный ураганом огня поплыл к островку.

Пристав к берегу, бойцы окопались на узкой полоске земли, метров сто пятьдесят в длину и метров сорок в ширину. Полтора часа, проведенные на этой открытой позиции с жалкими кустиками верб, были томительны.

— Лучше бы уж плыть сразу к тому берегу, чем ждать, пока тебя шлепнет мина или снаряд, — ворчали разведчики и пехотинцы.

«Две лодки разнесло в щепки», — невесело подумал Борисов.

А тем временем немцы подтянули артиллерию, огонь усилился. Вечером удалось все же занять западный берег Вислы, и всю ночь шел бой за расширение плацдарма.

Пять суток гитлеровцы переходили в контратаки, по десять-одиннадцать раз в день, но неизменно откатывались назад. Это поднимало дух советских воинов.

— И все эти дни мы не имели нормального питания, горячего глотка воды. Только сахар был, — вспоминает Борисов. — Зато вдоволь было снарядов, гранат и патронов, иначе было бы трудно отбить 50 атак.

На шестые сутки советские части прорвали немецкую оборону, расширили плацдарм, отогнав гитлеровцев подальше от Вислы. Это было недалеко от города Красин.

Нужно было добыть «языка». Георгий — опытный разведчик, ему доверили ответственную задачу. И ночью четверо во главе с Борисовым отправились на выполнение задания. Хлопцы все надежные, обстрелянные, друг друга не подведут. Все добровольцы. Ни встречные пули, ни вспышки ракет, ни мины — ничто не может остановить их.

Сильный ветер и моросящий дождь на руку. Темнота помогла подобраться поближе к огневой точке, и теперь требуется огромное терпение, выдержка и искусство. Не надо спешить. Пусть немцы покрепче уснут.

Под утро четверка ползла попарно, беря пулеметное гнездо в клещи. Борисов схватил немца за горло и сунул ему кляп в рот так быстро, что тот не успел даже пикнуть. Товарищи связала его, бесшумно поволокли. На этот раз «язык» оказался очень покладистым. Война осточертела ему. Солдат признался: «Дух немцев упал. Война проиграна. Покорял Францию и Бельгию, еще раньше воевал в Польше, но Россия — это орех не по немецким зубам».

Вот оно, логово фашистского зверя…

В сорока километрах от Берлина воевал теперь Борисов.

Маршал Конев, приехавший в дивизию, поставил задачу комдиву — любой ценой захватить пленных.

— У немцев паника. Они мечутся, ищут выход из безвыходного положения, и мы обязаны им «помочь».

Капитана Плеханова, командира 130 разведроты, недолго держали в штабе.

— Установить тщательное наблюдение за поведением немцев на том берегу Нейсе и не позднее чем на четвертые сутки взять пленных. Пару-тройку лодок достаньте заблаговременно, да чтобы весла не скрипели, — напутствовал начальник штаба. — Самых расторопных, самых опытных и храбрых подберите на этот поиск. Вся армия будет ждать результатов. Ну-с, дорогой капитан, желаю удачи.

В числе отобранных двенадцати человек оказался и Георгий Борисов.

Реку Нейсе очень быстро переплыли две лодки. Река неширокая, но глубокая, вброд не возьмешь ее. Спрятали лодки. Поползли.

Группа Борисова, пробираясь по немецкой траншее, заметила огневую точку, ту самую, которую наблюдали в предыдущие дни. Одного пулеметчика взяли, а двое убежали и подняли тревогу. Разведчики отошли к реке, немца втолкнули в лодку, забыв связать ему ноги. Немец плюхнулся в воду, и Борисову пришлось нырять за ним.

— Выдать героям-разведчикам бочку спирта, — шутил комдив. — Десять дней отдыха молодцам.

Но через три дня их снова послали за Нейсе. На этот раз группу вести поручили Борисову.

Перед рассветом лодки быстро и незаметно причалили к тому берегу. Как снег на голову, напали разведчики.

Георгий бежал по брустверу, а разведчики по траншее. Любимый и самый, конечно, верный прием — брать немца за голову и не давать кричать. Так Борисов и поступил. Схватив за волосы немецкого пулеметчика, он, однако, не смог его вытянуть на бруствер. Немец вцепился руками за землю, не оторвать. Товарищи помогли вытолкнуть пленного наверх, и его быстро погрузили в лодку.

А через пять дней войска фронта форсировали Нейсе, нанеся сокрушительный удар с юга.

Берлин пал под ударами 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Командование высоко оценило ратные дела старшего сержанта Борисова, представив его к ордену Славы I степени. Мужественному разведчику Георгию Алексеевичу Борисову правительство присвоило звание Героя Советского Союза.

…Много лет прошло с того дня. Сейчас работает Борисов на Челябинском тракторном заводе в тарном цехе начальником участка. В 1964 году избрали коммунисты цеха Георгия Алексеевича Борисова секретарем партийной организации.

Начиналась первая осень суровой войны. Фашистские полчища были уже на подступах к Москве и Ленинграду. Тревожное время, тревожные новости с фронтов.

Из Магнитогорска уходили в Красную Армию молодые рабочие. Был среди них и Степан Токарев — девятнадцатилетний комсомолец. Как хорошего спортсмена-лыжника его зачислили в отдельный лыжный батальон. В батальоне шла усиленная военная подготовка. Пока не было снега, пешие броски на марше закаляли молодых солдат. Ночные занятия и стрельбы чередовались с уроками физической подготовки. Но подошла скоро холодная зима, выпал снег, и лыжники, как говорится, «сели» на своего коня.