— Папа, господин учитель говорил об этом сорок три раза! — Мальчик торопил отца, потому что ему давно уже хотелось отправиться с алмазом в футляре на улицы города.

— Хорошо, я задам тебе задачу не из простой, а сразу из высшей математики. Докажи, что ты не зря сидел за партой, когда я вставлял горожанам стекла. Задача такая. Нам с тобой за работу заплатили три сантима. Спрашивается: как разделить их поровну? Не спеши, подумай. Задача кажется простой, но решить ее сумеет не каждый, даже из тех, кто закончил два королевских университета.

— А как решать, — спросил мальчик, — с действиями или без действий?

— С действиями, обязательно с действиями. Ты еще услышишь о мудрецах, которые славно решают задачи на сто лет вперед, но все без действия.

Мальчик взял карандаш и бумагу. Нарисовал себя в куртке и сандалиях, потом папу в суконной шляпе и три сантима.

— Готов?

— Готов! — сказал мальчик. — Итак, действие первое: один сантим берешь, папа, ты. Второе действие: другой сантим, если ты разрешишь, возьму я. Мне можно взять один сантим?

— Конечно! Ведь эти сантимы мы заработали вдвоем.

— А на третий сантим мы покупаем бутылку сельтерской и пьем воду вместе, а ты мне рассказываешь, чего еще не видно с башни королевского дворца.

— Молодец, так всегда и делай. Раз люди придумали нечетные числа, нужно уметь их правильно делить.

— Папа, ты совсем забыл про действие четвертое. А не стоит ли нам купить в лавке немного хлеба и сыра, — говорим мы. Мы складываем вместе наши сантимы и отправляемся в лавку: «Дайте нам, пожалуйста…»

— Но выбрать поджаристый хлебец и хороший сорт сыра — это, малыш, уже совсем другая задача. Теперь покажи, что ты умеешь отгадывать загадки. Кто это: поет, поет, пока не упадет?

— Не господин ли это мусорщик, папа? — воскликнул маленький стекольщик. — Каждое воскресенье он возвращается из таверны, выпив эля, и поет-поет, пока не упадет.

— Тогда, сын, последний вопрос. Ответишь на него — и можно будет сказать, что ты знаешь всё, что положено знать настоящему гражданину нашего королевства кукурекексов.

Маленький стекольщик вздохнул.

— О, наш бедный король! Когда я был совсем маленький, я думал: а почему никто перышком не пощекочет нашего короля… Это бы могло его рассмешить. А потом, когда я стал почти взрослым, то в сочинении на тему «Что могло бы обрадовать нашего славного, доброго, достопочтенного короля?» написал: пусть знаменитые живописцы нарисуют нашего короля смеющимся и повесят его портреты всюду, где грустит наш король. Но господин учитель поставил мне кол «за неуважение к печали короля, столь тщетно стремящегося сделать всех своих подданных счастливыми, в том числе и автора сего сочинения». Я буду каждый день думать о том, что могло бы сделать нашего бедного короля счастливым.

— Признаюсь, дорогой, мне было приятно слушать твои рассуждения. Не знаю, какие сочинения пишут тайные советники, чтобы доставить приятность королю, но твои мысли о портретах мне кажутся не такими уж бесполезными.

ПОРА ЧИТАТЕЛЮ УЗНАТЬ, КАК ВОЗНИКЛА ПОГОВОРКА: «СМОТРИТЕ, У НЕГО ПУСТУЕТ ПЕРЕНОСИЦА».

Они шли по главной улице города. Здесь на каждом углу торговали мороженым, стоял полицейский, мальчишки, продавцы газет кричали: «Последняя новость! Наследный принц гуляет в королевском саду в голубом камзоле. Голубые берут верх! Покупайте газеты!»

Так кричали одни, другие газетчики в ответ кричали: «Белиберда! Белиберда! Знаменитый профессор Бурундукс доказал: красный цвет произошел от слова „прекрасный“. Красные внесли проект: говорить слово „прекрасный“ без приставки „пре“».

Горожане покупали газеты, отпечатанные голубой и красной краской. В петлицах у одних были незабудки, у других — красные гвоздики. Горожане с незабудками старались сесть в трамваи голубого цвета, с гвоздиками — в красные. Одни слизывали с вафель земляничное мороженое, другие покупали только сливовое.

— Папа, — сказал маленький стекольщик, — расскажи мне, пожалуйста, о дедушке еще раз. Я, наверно, плохо тебя в прошлый раз слушал.

— О чем же я тебе рассказывал?

— А вот обо всем этом. — И маленький стекольщик сделал на пятке полный круг, чтобы папа понял, о чем он спрашивает. Ведь неприлично показывать на весь город пальцем.

— Что ж, давай присядем на эти ступеньки. Я закурю трубку, а ты слушай и хорошо запоминай. В те времена, когда дедушка твой был молод, а мудрый ворон уже достаточно стар, в наш город привезли много очков, целый корабль очков с красными и голубыми стеклышками. И все, конечно, стали их покупать, потому что сразу догадались, что очки придают человеку очень важный и умный вид. А про тех, кто очки не носил, стали говорить: «Смотрите, какой идет легкомысленный и неумный человек — у него пустует переносица». Что было делать человеку, у которого пустовала переносица? Он шел в лавку, покупал очки и начинал сам говорить о других: «Ха, у этого господина пустует переносица!» Все бы ничего, но одни стали говорить: «Смотрите, этот господин носит красные очки — какая безвкусица!» А другие… Что стали говорить другие?

— Папа, почему ты мне задаешь вопросы, когда я уже сдал экзамен? Но если ты очень хочешь узнать, что говорили другие, я отвечу. Другие стали говорить: «Вот тоже, напялил голубые очки и думает, что он министр… Такого балду свет еще не видел. Этому гусю не хватает в голове нескольких колесиков, и притом самых важных…»

— Да, да, — другие так и говорили.

— Не перебивай меня. Другие говорили: «Посмотрите, как он задрал нос! Как будто интересно знать, что у него в носу творится!»

— Но слушай, что было дальше. С тех пор горожане потеряли покой. Одни признавали лишь голубой цвет, другие — только красный. Хотя никто, кроме древних старожилов, не помнит, с чего все началось. С той далекой поры осталась одна поговорка: «Смотрите, у него пустует переносица!» Так говорят про тех, кто делает не так, как все. И наш бедный король никак не может решить, какой же из этих цветов, все-таки, лучший… Нужно сказать, что в последнее время королю нравился красный цвет. Он сам поливал из лейки красные пионы, а маленький принц гулял в красной курточке. Все поэты, чтобы понравиться королю, сочиняли стихи о закатах. Наш славный король любил на военных парадах напевать песенку: «Лучше нет, лучше нет помидоров».

Это еще ничего. Нашлись горожане, которые убедили короля издать закон, по которому учителя стали исправлять в тетрадях ошибки только красными чернилами. Многие говорят, что скоро во всех окнах будут красные стекла. Но голубые не сдаются.

— Голубые никогда не сдаются, — сказал господин в голубых штанах, который как раз проходил мимо стекольщиков.

— Им недавно удалось доказать, — продолжал папа-стекольщик, — что слово «голубой» произошло от слова «голубь». А наш король очень любит голубей.

— Все порядочные люди любят голубей, — сказал господин с голубыми глазами.

— И вот сегодня принц гуляет в саду в голубой курточке.

— Так, значит, ошибки теперь будут исправляться голубыми чернилами!

— Этого можно ожидать, малыш. Но не будем спешить. Не нужно думать, что вокруг живут круглые дураки.

— И дураки квадратные, — добавил господин в красном халате.

Папа-стекольщик выбил трубку, и стекольщики пошли дальше, через центральную площадь, мимо королевского дворца, с башни которого не было видно ни айсбергов, ни ананасов, ни индейцев, ни коров… У решетчатой ограды стояли горожане. Они смотрели на маленького принца, который бегал с обручем по королевскому саду в голубой курточке.

Горожане с незабудками в петлицах кричали:

— Принц, как прекрасно смотреть через голубое стеклышко, не правда ли? Даже черные тучи кажутся голубым небом.

Горожане с гвоздиками старались перекричать голубых:

— Как хороши пионы! Ты только посмотри, принц, как они напоминают помидоры. А что может быть прекраснее помидор?!

На углу улицы стоял человек в шляпе и грустно говорил прохожим: «Знайте, счастливы только дальтоники! Вступайте в общество дальтоников! Только среди счастливых дальтоников вы поймете, что красный и голубой цвет невозможно различить. Покупайте газету „Обозрение дальтоника“».