Сергей убедился, что крюки держат прочно, освободил один из них, повиснув на правой руке и сделав из крюка подобие серпа с бритвенно-острым краем, начал кромсать вокруг себя все, до чего мог дотянуться, наполняя глотку кусками вырезанной плоти, кровью и матом, который исторгала его нечеловеческая глотка.

Дышать стало трудно – то немногое количество воздуха, что проходило в пасть монстру (видимо, тот все еще плыл по поверхности моря), было совершенно испорчено вонью хищника, и Сергей задыхался, откашливался, выплевывая слизь и морскую воду, залившуюся в легкие во время подводного плавания.

Хищник ревел низким басом, граничащим с инфразвуком, и немудрено – когда у тебя в глотке сидит некая тварь, кромсающая эту глотку острым серпом, завопишь так, что эта самая тварь едва не оглохнет.

«Тварь» не оглохла, ведь уши ее были закрыты клапанами, но висеть внутри пионерского горна, увеличенного в тысячи раз, было и в самом деле не особенно приятно. Или, скорее, совсем неприятно. Особенно когда этот «горн» попытался избавиться от застрявшей в горле «гадости», надеясь, что эта «кость», застрявшая в глотке, выскочит вместе с содержимым желудка. Проще сказать – монстру пришлось исторгнуть мерзкую тварь, которую опрометчиво решил сожрать.

И вот тут уже стало совсем гадко. Полупереваренные куски непонятного мяса (шкурки, щупальца, показалось даже – человеческая нога!), желто-зеленая вонючая слизь, и все это едкое, жгучее, обжигающее – особенно когда смрадный «коктейль» касался нежных розовых жабр метаморфа. А кроме как жабрами дышать было нельзя – кроме всего прочего, монстр, похоже, решил нырнуть поглубже. «Суп» из содержимого желудка и морской воды не располагал к свободному дыханию водных тварей.

Зубы, которые удерживали добычу, спрятались в плоть, хищник еще потужился и выплюнул Сергея, как заядлый курильщик, отхаркиваясь, выплевывает содержимое сопливой носоглотки.

Хрррр… тьфу!

Плевок был такой силы, что человек полетел вперед со скоростью разогнанной винтом торпеды.

И вовремя. Из темной глубины поднялась огромная тень, «курильщик» был мгновенно перекушен пополам и повис судорожно вздрагивая, как мелкая плотвичка в зубах столетней щуки, чудом избежавшей сетей рыбаков.

Монстр-победитель медленно и задумчиво заглотил многотонную «котлетку», подправляя ее путь толстенными щупальцами, покосился на оцепеневшего от страха Сергея желтым глазом размером с небольшой двухэтажный коттедж и так же медленно, плавно начал погружаться в пучину, из которой и появился, заинтересовавшись громкими воплями Сергеева недруга. Что ему мелкий человечек, когда он только что сытно пообедал? Что ему какая-то мелкая инфузория, если в желудке сладко переваривается свеженький «стейк», сочащийся вкусной теплой кровью!

Веретенообразная фигура, расцвеченная огоньками, как прогулочная яхта, уходила в глубину, будто тонула под собственным весом, и Сергею вдруг вспомнился старый фильм по Жюлю Верну, «Наутилус», – существо очень было похоже на легендарную подводную лодку, созданную воображением фантаста. Вот только превосходило лодку в размере в несколько раз.

Этот монстр был в несколько раз больше, чем те, что встретились Сергею в начале морского «путешествия». Больше обоих – вместе взятых.

Сергей огляделся – вокруг никого, ни одного живого существа, и только на пределе видимости, метрах в пятидесяти, мельтешили неясные тени – видимо, все живое разбежалось в тот момент, когда появился Император Глубин. И землянин очень хорошо их всех понимал. Он и сам убежал бы, что было сил, увидев эдакую-то страхоту!

Наконец-то осознав необходимость как можно быстрее покинуть этот «дружелюбный» мир безмолвия, Сергей ударил хвостовыми плавниками, набирая ускорение, и заскользил в толще воды, по пологой восходящей забираясь все выше и выше, туда, где колыхались волны и сквозь прозрачную как стекло воду подмигивали яркие звезды, сияющие, как фонарики елочной гирлянды.

Путь до скал Сергей проделал почти без приключений, если не считать нападения стаи непонятных пираньеобразных гадов, с огромной скоростью выскакивающих откуда-то из-за спины. Гады с ходу хватали человека за ноги, за бока, их кривые острые зубы скрежетали по хитину, твари отскакивали в сторону и снова уносились вдаль, молниеносные и неуловимые, как пули, выпущенные из ствола крупнокалиберного пулемета.

До самой последней секунды, до тех самых пор, пока Сергей не выбрался на плоский столоподобный камень у пирамидообразной скалы, мелкие хищники пытались пообедать человеком, их не останавливало даже то обстоятельство, что острые «серпы» потенциальной жертвы сумели располосовать с десяток соратников, благополучно упокоившихся в желудках более удачливых коллег и чужаков рыбьего племени, снова кишевших вокруг, как головастики в теплой летней луже.

Плоский камень, а точнее – скала размером сорок на сорок шагов – возвышалась над поверхностью моря метра на полтора, и Сергею пришлось разогнаться как следует, чтобы, выпрыгнув из воды, как летучая рыба, с ходу уцепиться пальцами-серпами за край гладкой, отшлифованной волнами базальтовой плиты.

Секунда, две, скрежет хитиновых крюков по камню, и через мгновение Сергей уже лежит на спине, глядя в темное небо и наслаждаясь чувством безопасности – смешным чувством, потому что ему предстоит еще многое и многое, такое, против чего монстры глубин просто детский сад в сравнении с ротой спецназа.

Но пока – он отдыхает, успокаивая дыхание, утихомиривая сердце, работавшее с бешеной нагрузкой, отключив сознание, подчиненный лишь одной мысли: «Отдыхать! Набираться сил!»

По всем расчетам времени было достаточно – небо темное, ночь только разгулялась, самое глухое время – время демонов и нечистой силы.

Шла минута за минутой, и телом овладевал холод. Каменная скала, остывшая за ночь, омытая дождем, исхлестанная волнами, вытягивала тепло, будто хладогенератор.

Сколько времени Сергей пролежал в полузабытьи – не запомнил. Только когда уже начала бить мелкая дрожь, опомнился и, кряхтя, поднялся – вначале на колени, потом встал на ноги, недоверчиво поглядывая на измененные ступни.

– Жаба. Я – жаба! – сказал он вслух и глупо захихикал, пришлепнув ногой-ластой по гладкому, отшлифованному, будто рукой человека, камню.

Посмотрел на руки-крюки – они все были в крови, в ошметках рыбьего мяса, в чешуе, будто только что занимался разделкой рыбы где-нибудь на рыбокомбинате.

В юности он мечтал попасть на один из плавучих рыбокомбинатов на Дальнем Востоке – по рассказам пацанов, каждый, кто там работал, за сезон зарабатывал себе на машину, да еще и оставалось на разгульную жизнь. Вранье, конечно. Как и везде, чтобы хорошо заработать, ты должен или упахаться до полусмерти, или найти способ заставить кого-то поглупее пахать за себя, забирая себе большую часть прибыли. И никак иначе. Жизнь такая… система!

А вспомнил Сергей об этих плавучих комбинатах только потому, что именно ТАК должны были вонять люди, работающие в рыбном цеху, – рыбьими кишками и кровью, пропитываясь этим запахом до самых печенок.

А еще подумалось, что теперь, наверное, с год он не захочет есть рыбу. Сегодняшней ночью было слишком уж много «рыбных блюд» и «морепродуктов». Перебор!

Пошарил взглядом по морю – где-то там вдали, у горизонта, невидимый отсюда, медленно переваливался на волнах «Черный цветок», в каюте светилась углями жаровня – тепло, уютно, шерстяное одеяло, девчонки за столом стебаются с Ресом, попивая чай, который тут называют совсем не «чай». Все как обычно. Уютно и хорошо.

До Эорна плыть недели две – если ветер благоприятствует, а если все-таки зарядят шторма, что совсем даже не исключено в это время года в этом районе, – то и месяц. Но что поделать… дорогу осилит идущий. В этом мире не торопятся, это не Земля, где люди всегда куда-то бегут, вывалив язык на плечо от усердия и спешки.

Сергей приказал уходить, как только спустится в шлюпку, так что корабль теперь далеко, удаляется от Киссоса на всех парусах, чтобы к рассвету отплыть как можно дальше.