Черкасский вовсе не собирался коротать свои дни рядом с раздражённой и несчастной женщиной. Чтобы сделать жизнь хотя бы сносной, он надеялся сначала очаровать невесту, а потом подчинить её своей воле. О собственных чувствах Алексей не беспокоился, раз его женили насильно, он считал себя вправе сохранить былые привычки. Воплощая свой план в жизнь, на первое свидание он одевался с тщанием лондонского денди.
Чёрный фрак, накрахмаленная рубашка и белый шёлковый галстук, виртуозно завязанный камердинером-французом, оттеняли угольные глаза и кудри Алексея, а серый атласный жилет внёс в щегольский облик ноту изысканности, сделав его безупречным. Оценив своё отражение в зеркале, Алексей решил, что задуманного эффекта добился, теперь хотелось, чтоб и таинственная «невеста» оценила его труды.
В коридоре раздались лёгкие шаги, лакей с поклоном распахнул дверь перед высокой тоненькой девушкой в простом чёрном платье. Голову её покрывали тёмные кружева. Девушка шла, склонив голову и глядя в пол. Выйдя на середину комнаты, она остановилась, собралась с духом и подняла на гостя блестящие светлые глаза. Алексей оторопел: перед ним стояла незнакомка, так заинтриговавшая его в церкви. Ну и ну! После стольких ударов судьбы он получил царский подарок: навязанная против воли невеста оказалась очаровательной девушкой, так поразившей его при первой встрече.
– Ваша светлость, – заговорила вошедшая, – вы прибыли к моему батюшке, но он не может вас принять. Отец очень болен, почти всё время без памяти.
На глаза девушки навернулись слёзы, и она замолчала. Всё могло получиться даже лучше, чем князь надеялся, и он взялся за дело:
– Позвольте представиться. Меня зовут Алексей Черкасский, я приехал сюда по поручению государя для того, чтобы выполнить его волю и просьбу вашего батюшки. Но в письме императора ничего не написано о моей невесте, может, вы расскажете мне о ней?
Алексей с замиранием сердца ждал слов, что невеста скоро выйдет, но девушка просто, даже как-то буднично сообщила:
– Я – дочь графа Бельского, Екатерина Павловна, и, если такова воля государя, я – ваша невеста.
Черкасский задохнулся от восторга, но теперь важно было не спугнуть невесту.
– Пожалуйста, называйте меня Алексеем, – мягко сказал он и попросил: – Позвольте поцеловать вашу руку в знак того, что мы теперь знакомы.
Девушка покраснела, но расцепила сжатые в замок руки. Он взял тоненькие пальцы, задрожавшие в его ладонях, и поцеловал. Хотя Черкасский пребывал в полном восторге, его невеста забеспокоилась и руку отняла.
– Пожалуйста, проходите в столовую, – пригласила она, направляясь к двери.
Алексей последовал за девушкой, любуясь её гибкой фигуркой. Он вдруг заметил, что по чёрному шёлку платья струится вниз толстая каштановая коса. Таких длинных волос Черкасскому ещё не приходилось видеть – коса спускалась ниже колен. Навязанная царём невеста была великолепна!
Огромный овальный стол сервировали на двоих. Приборы поставили ровно посередине – друг напротив друга. Алексей пододвинул стул невесте и, обойдя бесконечный овал столешницы, сел напротив. Катя кивнула слугам, и им начали подавать блюда.
– Вы извините, ваша светлость, я всё время с отцом, поэтому не знаю, что вам приготовили, – смущённо повинилась юная графиня. – Но вы не беспокойтесь, у нас очень хороший повар-француз. Папа выписал его из самого Петербурга.
При упоминании об отце на глаза девушки вновь навернулись слёзы, и, пока она их вытирала, кружевной шарф соскользнул на плечи, открыв разделённые прямым пробором каштановые волосы. Юная графиня трогательно походила на грустную Мадонну с картины Рафаэля, увиденной её женихом в Дрездене.
– Пожалуйста, зовите меня Алексеем, – вновь напомнил Черкасский. – И, поскольку мы должны пожениться, может, я тоже смогу обращаться к вам по имени? Как вас называют в семье?
Невеста заплакала. Алексей уже и не знал, что ему делать. Как её успокоить? Всепоглощающая нежность затопила сердце. Он протянул через стол руку и накрыл ладонь девушки.
– Тише, милая, не нужно плакать, время вылечит все раны, и боль затихнет.
– Меня зовут Катя. Папа не любит французских имен… Вы, наверное, можете называть меня также…
Девушка несколько раз всхлипнула, но в конце концов справилась со слезами, и Черкасский заговорил о главном:
– Катюша, ваш батюшка очень болен, но нам нужно пожениться, пока он с нами. – Князь не решился произнести слово «жив».
– Но как нам получить папино благословение – он ведь почти всё время без памяти?
– Почти? Значит, он иногда приходит в себя? – предположил Алексей. – Я могу подежурить у постели графа, а когда он очнётся, представлюсь ему и всё расскажу.
– Хорошо, после ужина мы можем пойти к нему.
Катя почти не ела, зато Черкасский оценил искусство французского повара – ужин оказался и впрямь хорош.
– Я сыт, и если вы больше ничего не хотите, то мы можем идти к вашему батюшке, – предложил Алексей.
– Я готова…
Катя привела жениха в спальню отца. На столике у изголовья горела одинокая свеча. В постели лежал крупный, но крайне исхудавший мужчина, глаза его были закрыты, дышал он часто и хрипло. Дочь привычно опустилась в кресло, стоявшее у кровати. Черкасский взял для себя стул и сел рядом. Оба долго молчали, но потом Катя не выдержала и рассказала жениху правду. Поведав, где похоронили Ольгу, она сказала:
– Теперь вы знаете, кто должна была стать вашей невестой, и, если хотите, можете забрать своё слово обратно.
– Судьба всё решила за нас, примем жизнь такой, как есть, – отозвался Алексей.
Показалось ли ему, что невеста вздохнула с облегчением?
Ближе к полуночи, граф пошевелился и попытался что-то сказать. Алексей наклонился к нему и заговорил:
– Ваше сиятельство, я – светлейший князь Алексей Черкасский, приехал сюда по повелению императора, чтобы взять в жёны вашу дочь. Клянусь беречь Екатерину Павловну и сделать всё для её счастья… Может, вы хотите что-нибудь спросить?
– Состояние… – прошептал граф, – Кате.
– Не волнуйтесь: я богат, и всё, что принадлежит Екатерине Павловне, останется в полном её распоряжении. Завтра же я составлю брачный договор, его мы подпишем до венчания.
Старый граф прикрыл глаза, Катя наклонилась к отцу, ловя его шёпот.
– Благословляю, – чуть слышно прошелестел слабый голос, – свадьбу – завтра.
Больной затих. Алексей встал и, предложив руку невесте, вывел её из комнаты.
– Пойдёмте, вам нужно отдохнуть, – распорядился он. – Я хочу завтра с утра подписать брачный контракт, а в полдень обвенчаться. Кто может быть нашим свидетелем?
– Ближайшие соседи, Иваницкие, живут в получасе езды. Они всегда заверяют документы в нашей семье. Сам Александр Иванович никогда не отказывается, и его сын Петя – тоже. Их можно пригласить и на свадьбу. Дочь Иваницких, Лили, – моя подруга.
– Я сейчас же поеду к ним, представлюсь и обо всём договорюсь, – решил Алексей.
– Езжайте, а я вернусь к папе.
Девушка шагнула к дверям отцовой спальни, но Алексей остановил её.
– Можно вас попросить об одолжении? – сказал он. – Пожалуйста, наденьте на венчание обычное платье, пусть наша жизнь начнётся так же, как у всех других молодожёнов.
– Хорошо, – пообещала Катя, и слабая улыбка скользнула по её бледному лицу, сделав его прелестным, – я надену белое.
Черкасский послал слугу за Сашкой. Не прошло и пяти минут, как слуга постучал в дверь.
– Запрягай тройку, – распорядился Алексей, – поедем к соседям, Иваницким, только узнай хорошенько дорогу и возьми в проводники какого-нибудь дворового. Смотри, сейчас вечер – если опять заплутаем в метели, второй раз живыми не выйдем.
– Не беспокойтесь, барин, – успокоил его Сашка и отправился выполнять приказание.
Когда Алексей спустился вниз, кони стояли у крыльца. Рядом с Сашкой устроился закутанный в тулуп дворовый мужик. Князь сел в сани, и тройка понеслась в ночь.
На этот раз обошлось без происшествий, и сани подкатили к воротам соседней усадьбы менее чем через час. Алексей вошёл и объявил встретившему его слуге, что хотел бы побеседовать с Александром Ивановичем.
