– Император не позволит этого, он всегда тебя любил, а теперь станет приглашать беспрестанно. Но дело сделано, ты получил назначение. Нужно решить, как поступить, чтобы не испортить твою судьбу. Пока иди отдыхай, а я должна подумать. Завтра увидимся.

Княгиня отпустила внука, а сама долго не могла заснуть: тяжёлые размышления терзали её, зато к утру она нашла решение.

Позвав Алексея, бабушка взяла с него слово не совращать невинных девушек, а иметь дело лишь с теми женщинами, которые будут сами добиваться его расположения. Алексею это казалось само собой разумеющимся, и он торжественно поклялся. В свою очередь, Анастасия Илларионовна пообещала удвоить содержание, получаемое внуком от князя Николая. Она искренне считала, что деньги решают всё. Анастасия Илларионовна хотела сделать так, чтобы её любимчик всегда мог «откупиться». Внук, так и не узнавший о её мыслях, попрощался и ускакал в столицу – его ждал гусарский полк.

Гусары встретили Черкасского радушно. Умный и веселый Алексей скоро сделался любимцем офицеров, а поскольку он предоставил в полное их распоряжение свою «холостую» квартиру на Невском, все его просто обожали. В дружеской компании Алексей прошёл все принятые в лейб-гвардии этапы возмужания: волочился за дамами, пил и играл, просаживая колоссальные суммы из своего щедрого содержания.

Наполеон покорял Европу, но гусары в боях не участвовали, и первые пять лет службы Черкасского прошли в Петербурге, где между дежурствами и смотрами он не забывал и о развлечениях.

Бабушка оказалась права: молодой император затянул друга в водоворот своей весёлой жизни, и Алексею это очень нравилось. К двадцати трём годам его внешность приобрела законченный лоск. Молодой Черкасский был очень высок и строен, чёткость чёрт он взял от отца, черноту крупных глаз и блестящих волос – от матери, а славу неутомимого любовника заработал сам. Алексей был красив, богат, любим женщинами, его жаловал император и обожали друзья-офицеры. Чего ещё можно было желать?..

Веселая жизнь любимца общества закончилась жарким июньским днем, когда из Москвы прискакал гонец с письмом от мачехи. Уже вскрывая печать, Алексей знал, что случилась беда, ведь Ольга Петровна всегда вкладывала свои записочки в письма отца, а сейчас адрес на конверте вывела её собственная рука.

Предчувствия не обманули: мачеха писала, что князь Николай трагически погиб на охоте – упал с лошади. Она просила Алексея незамедлительно выехать в подмосковное имение Марфино, где и случилось несчастье. Чернила на листе расплывались от слёз, и было заметно, что рука несчастной женщины дрожала.

В письме лежала ещё одна записка – от дяди. Князь Василий сообщал, что он сам оказался свидетелем случившегося с братом несчастья. Дядя пообещал заботиться об Ольге Петровне и девочках до приезда Алексея, а также дал знать, что уже отправил письмо матери – княгине Анастасии Илларионовне – и ждёт её приезда.

Алексей мчался в Москву, по-детски надеясь, что произошла ужасная ошибка, но на самом деле всё оказалось даже хуже, чем он мог представить. Когда Алексей прибыл в Марфино, при смерти лежала уже и Ольга Петровна. Растерянный доктор топтался у её постели.

– Наверное, у княгини было слабое сердце, но из-за молодости её светлости оно ещё не давало о себе знать, а пережитое горе запустило мгновенное развитие болезни.

– Разве так бывает? – удивился Алексей, но доктор лишь развел руками. Жизнь убедила, что, оказывается, бывает: наказав пасынку беречь сестёр, несчастная княгиня Ольга ушла вслед за своим обожаемым мужем.

Прибывшая в Марфино Анастасия Илларионовна долго сидела рядом с гробами сына и невестки. Наконец она вышла к родным и объявила, что отец назначил Алексея единственным наследником и опекуном сестёр, а дочерям князь Николай оставил приданое в золоте. Анастасия Илларионовна решила, что заберёт внучек в Ратманово, и велела Алексею выйти в отставку. К этому он оказался не готов – Черкасский не мыслил себе жизни без гвардии. Княгиня настаивала, но внук упирался. Сошлись на компромиссе: Алексей возьмёт отпуск в полку. К счастью, император Александр и полковой командир всё поняли, и, взяв отпуск сроком на два года, Черкасский присоединился к бабушке и сёстрам в Ратманове.

Черкасскому пришлось на ходу учиться – осваивать премудрости управления поместьями. Жизненная хватка, унаследованная, как он подозревал, от бабушки, а также то, что отец оставил дела в хорошем состоянии, помогли Алексею в первый же год получить большой доход. Из любопытства он захотел попробовать себя в новом деле и вложил деньги в судоходную компанию. Интуиция его не подвела, дело оказалось очень прибыльным. Алексей нашёл толкового англичанина Фокса, посадил того управляющим в Петербурге, а сам на полгода перебрался в Лондон. Доходы от своей компании Черкасский оставлял в английских банках, а один из самых известных дельцов Сити работал для него на бирже.

Коммерческий успех так вдохновил Алексея, что он (на радость бабушке) наконец-то принял решение окончательно выйти в отставку и полностью посвятить себя делам. С этим он и прибыл в столицу.

Петербург встретил Черкасского святочными балами. Князь побывал в полку, в гостях у нескольких старых друзей, и весть о приезде самого завидного жениха России мгновенно облетела все салоны. В дом на Миллионной улице принесли множество приглашений, но Алексей пока отложил их, решив сначала встретиться с государем, а потом уже принять решение, оставаться в столице или сразу уехать.

Послание от императора прибыло утром. Алексея приглашали в Зимний дворец на аудиенцию, а потом на костюмированный бал. Поскольку предстоял обед, Алексей решил не связывать себя маскарадным костюмом, а захватить лишь маску и плащ-домино, оставив их у слуги до начала бала.

Ранняя зимняя ночь уже властвовала в столице, когда лёгкие санки подъехали к Зимнему дворцу. Ждать аудиенции не пришлось, Черкасского сразу же пригласили в кабинет императора.

– Заходи, Алексей, – сказал Александр Павлович. – Небось приехал отставки просить? Я знаю, что после Тильзитского мира служить в моей армии уже не так почётно, но неволить тебя я не буду.

Разговор сразу пошёл не так, как хотелось бы Алексею. Просьба об отставке теперь стала бы откровенной бестактностью. Как же поступить?

– Ваше императорское величество, я и впрямь думал выйти в отставку, поскольку должен теперь заботиться о процветании семьи. Я – опекун четырёх сестёр, их судьба стала моей заботой, – начал Алексей, и вдруг решение само пришло в голову: – Но если бы я мог продлить отпуск на неопределённое время, а в строй явиться по вашему требованию во время опасности для Отечества, я был бы счастлив.

– Вот ответ друга, – обрадовался Александр Павлович. – Значит, решено: пиши рапорт на бессрочный отпуск, а если начнётся война – я сам тебя вызову.

– Благодарю, ваше императорское величество! Для меня это большая честь.

В глазах императора мелькнуло облегчение, его настроение заметно улучшилось. Александр Павлович подтолкнул Черкасского к дивану и предложил:

– Ну, тогда посидим, расскажешь мне о своих сёстрах и бабушке.

Государь долго расспрашивал Алексея о семье и успехах в ведении дел. Наконец поинтересовался, в каком костюме тот будет на балу.

– Я взял домино, – объяснил Черкасский.

– Какое совпадение, я тоже буду в домино, – сообщил Александр Павлович, – а моя жена и сёстры решили нарядиться римскими богинями. Но, между нами, Венера при дворе уже есть. Сейчас я тебе её покажу!

Император подошёл к тёмному резному бюро, открыл крышку и протянул Алексею небольшой овальный портрет, изображавший женщину ослепительной, прямо-таки античной, красоты. Черкасский не был с ней знаком, но и до него дошли слухи, что сердце государя теперь принадлежит ловкой польской княжне, ставшей в замужестве княгиней Нарышкиной.

– Ну что, Алексей, хороша? – с видом собственника улыбнулся император. – Показываю её тебе заранее, чтобы ты не вздумал приударить за этой «Венерой».