В голубоватом полумраке Ольга разглядела белую широкую кровать с полукруглой спинкой, покрытую пушистым голубым покрывалом, высокий белый шкаф с зеркальными дверцами и небольшой туалетный столик с овальным зеркалом. Еще одна дверь вела в ванную.

— Это комната для гостей, — сказал Мишель. — Она тебе нравится?

— Ты еще спрашиваешь… Конечно, нравится, — ответила Ольга.

— Отлично. А теперь оставь вещи и пойдем ко мне. Хочу тебе кое-что показать.

— Сюрприз? — Ольга искоса бросила на него лукавый взгляд.

— Ну, это тоже можно считать сюрпризом, — уклончиво ответил Мишель.

Его комната располагалась по соседству, но выходила окнами на другую сторону и состояла из двух соединенных вместе комнат, ведущих одна в другую. В одной из них располагалась библиотека и кабинет для занятий. Здесь обстановка была спартанская, на стенах ничего лишнего, все сделано в духе сухого академизма. Вторая комната являлась спальней и одновременно комнатой для отдыха. Здесь обстановка была иной. В центре стояла большая кровать, на рыжем ковре было множество пуфов и подушек, а на полке, встроенной в стену, стояла музыкальная система с колонками. Стена, смежная с ванной комнатой, была полупрозрачной, и сквозь нее просвечивал светло-зеленый кафель. Ольга обошла комнату и вдруг на противоположной от окна стене увидела огромную, в человеческий рост, картину в тяжелой золоченой раме. На ней была изображена обнаженная девушка, прижимающая к груди букет освещенных солнцем колокольчиков… Сначала Ольга подумала, что это просто сильно увеличенная фотография, настолько велико было сходство с оригиналом, но потом она разглядела крупнозернистую фактуру холста. В первую минуту она не могла вымолвить ни слова, только стояла и смотрела. Мишель тоже ничего не говорил, любуясь произведенным эффектом.

— Правда, здорово получилось? — спросил он наконец. — Это сделал один знакомый мамин художник — фотореалист. Я дал ему слайд, а он скопировал. Он назвал ее «Обнаженная с букетом колокольчиков». Такое ощущение, что она светится, правда?

— Да-а… — только и смогла ответить Ольга.

— Тебя кто-нибудь раньше рисовал?

— Нет…

— Значит, они все дураки — ваши художники. Если кого-нибудь и надо рисовать, так это тебя.

Ольга вспомнила, что Валерий Павлович, единственный художник, с которым ей довелось познакомиться, сказал ей то же самое. Она взглянула на Мишеля.

— Мне кажется, у тебя тоже очень интересная внешность, — сказала она. — Жалко, что у меня не было твоего портрета. Знаешь, иногда перед сном я мучительно вспоминала твое лицо и не могла вспомнить. Если бы ты знал, как это страшно…

— Бедная, бедная… — Мишель поспешил ее обнять. — Но больше тебе не придется мучиться. Я буду постоянно маячить у тебя перед глазами, а кроме того, в каждый твой карман положу свою фотографию. В том числе и в обнаженном виде…

Ольга только улыбнулась и покачала головой.

— Мише-ель! — донесся снизу звонкий голос Эдит. — Можете спускаться!

— Ой! — воскликнула Ольга. — А я даже не успела помыться с дороги. Я быстро… — И она убежала в свою комнату.

Ольге еще ни разу в жизни не приходилось мыться в такой шикарной ванной комнате. Возможно, если бы она тогда все же дошла до душа в квартире у профессора, то ей бы довелось познать это удовольствие. Но поскольку в тот вечер она так и осталась немытой, то теперь сполна насладилась восторгами первого соприкосновения с роскошью. Ванная комната была просторная и светлая — в ней имелось большое окно с кондиционером. Круглая ванна-бассейн с отверстиями для гидромассажа, выложенная кремовым кафелем, белая раковина в форме цветка лотоса, биде и прозрачная душевая кабина — все это поразило Ольгино воображение. В углу журчал небольшой фонтанчик с настоящими камушками и настоящими ползучими растениями.

Времени у нее было немного, внизу уже ждала мама Мишеля. Ольга быстро намылилась душистым мылом и встала под теплые упругие струи душа. Мысли ее путались, сердце стучало, как сумасшедшее. Он привез ее к себе домой… Сейчас она будет сидеть за одним столом с его мамой… Ольгу снова охватило безотчетное волнение — такое же, как в присутствии друзей Мишеля. Вдруг она покажется им чужой, вдруг не сумеет правильно себя повести? Но нет, она не должна так думать…

Ольга вытерлась и облачилась в свое ставшее уже любимым парижское платье из магазина «Тати». Это платье словно выпорхнуло из их общих с Мишелем воспоминаний… Колье Ольга убрала обратно в коробочку и положила в чемодан. Бирюзовое платье повесила в шкаф. Волосы она подобрала кверху и обвязала несколько раз светлым шнурком. На ноги надела все те же плетеные босоножки. Высокое зеркало отразило стройную, в меру нарядную девушку, глаза которой светились от любопытства и возбуждения. «Наверное, по этому идиотскому выражению нас узнают на улицах», — с легкой иронией подумала она и вышла из комнаты. Мишель уже поджидал ее на верхней ступеньке лестницы.

4

Ольга вошла в гостиную и не смогла сдержать возгласа удивления. Кажется, только теперь настало время настоящих сюрпризов. В гостиной, в кресле возле празднично накрытого овального стола (его принесли специально в честь этого случая из столовой), сидела… мадам Жаклин. Она была одета в изысканный жакет кораллового цвета, такую же узкую длинную юбку и белую блузку. В вороте блузки и в ушах алели кораллы. Покрашенные в темный цвет волосы точно так же, как и в первую их встречу, были взбиты над ушами в мягкие крендельки.

— Здравствуй, Ольга, — с улыбкой сказала мадам Жаклин, и на щеках ее появились знакомые ямочки.

— Здравствуйте, тетушка Жаклин… — растерянно пробормотала Ольга, переводя взгляд с нее на Мишеля. — Так вы… вы были знакомы?

— Пришлось познакомиться… — пожал плечами Мишель. — Я ведь упрямый. Люблю доводить начатое до конца. А, если ты помнишь, одна попытка уже была предпринята…

— Месье Клемент был вторым чудом в моей жизни после тебя, моя девочка, — сказала Жаклин, ласково поглядывая на Ольгу. — Он появился так же неожиданно и…

— И принес мадам Жаклин приятные новости о твоем приезде, — закончил за тетушку Мишель, с хитрой улыбкой перехватив ее взгляд.

Ольга чувствовала, что они чего-то ей не договаривают, но решила не ломать голову над преждевременными догадками. Если они что-то и задумали, то рано или поздно все откроется.

В гостиную вошла мама Мишеля в своем потрясающем платье и сказала:

— Ну что ж, время уже обедать — прошу к столу. Садись вот сюда, Олья. Мишель, усади даму.

Ольге было приятно, что Эдит называет ее так же, как Мишель. В ее устах это не выглядело, как заигрывание с друзьями сына — видно было, что для нее это просто естественное поведение.

— В честь приезда нашей гостьи, — Эдит обворожительно улыбнулась улыбкой Мишеля и перевела искрящийся взгляд на Ольгу, — я решила приготовить обед в русском стиле. Мадам Бабет, прошу вас, — сказала она, и пожилая толстая француженка в белом чепце внесла на вытянутых руках голубую с белым супницу. Когда она поставила ее и откинула крышку, над столом разлился восхитительный аромат борща. — Мы готовили его по кулинарной книге, — с гордостью уточнила Эдит.

Мадам Бабет, с улыбкой на пухлых губах, разлила красивый бордовый суп по тарелкам и удалилась.

С дороги, после скудной сухомятки в самолете, обжигающий острый борщ был весьма кстати. Ольга с удовольствием углубилась в еду, не забыв заметить хозяйке, что ее кулинарный эксперимент несомненно удался.

— Неужели русская кухня такая острая? — спросила мадам Жаклин, обращаясь к Ольге.

— Нет, я думаю, что острота в русских блюдах не главная ее особенность, — ответила Ольга.

На второе подали блины с красной и черной икрой, и Мишель разлил по бокалам сотернское вино.

— Давайте выпьем за эту историческую встречу в нашем доме! — предложил он. Все заулыбались, а Ольга снова ничего не поняла.

— Кстати, Олья, — сказала Эдит, многозначительно переглянувшись с Мишелем, — а почему ты сняла свое необыкновенное колье, оно так тебе идет…