Однако такой атрибут, как кув╛шин, его яйцеобразная форма (эмблема лона), светлый цвет ке╛рамики (как в архаичной яме-могиле), а также возраст младенцев (8 дней), указывают как на наиболее вероятное - жертвоприношение Всеобщей матери (культовая принадлежность "огня очищения" тоже неизвестна). Отметим, что ещё Мирче Элиаде полагал, что подобные захоро╛нения (детей живыми) - дар богине-матери (у него - как богине матери-земле).
Новорождённые приносились в жертву Великой богине и в Древней Греции. Здесь де-тей относили на вер╛шины гор и оставляли, а грифы, птицы, представляющие хтоническое воплощение Великой богини на Ближнем Востоке, их склё╛вывали. Представляется, что в Ханаане, Греции и у иных земледельцев Ойкумены Великой матери принадлежали все но-ворождённые девочки (у иудеев девочки получают имя на третий день) и, по-видимому, мальчики в тече╛ние первых семи дней (Ветхий Завет): "первенца... отдай... семь дней пусть будет он при матери... а в восьмой день отдавай его Мне"; а также и библейской традиции, согласно которой Господь Бог отдал в распоряжение Лилит всех ново╛рождённых детей: мальчиков до восьмого дня (т.е. до обре╛зания) и девочек до двенадцатого дня (отсюда всем обнаруженным в погребениях детям и было не более восьми дней).
Так, в Древней Индии (М. Элиаде. Очерки сравнительного религиоведения. 1999) боги-не-матери принадлежали все дети моложе двух лет: раннеземледельческие законы Ману тре╛бовали, чтобы таких безгрешных детей, умер╛ших по какой-либо причине, хоронили в земле (т.е. воз╛вращали их в утробу богини-матери, веруя, что они непременно возродятся и обретут новую, земную, жизнь. "Ползи к земле, [т.е. в утробу] твоей матери", - говорится в "Ригведе" (однако здесь богиня - не земля, как таковая (не Притхиви), ибо речь идёт о земляной яме-могиле как о возрождающем чреве Всеобщей матери), - "Да спасет она тебя из небытия!"), а их кремацию, соотносящуюся исключительно с созданием инотел (см. ниже) для инобытия в иномире ("Мире предков"), - запрещали, поскольку потусторонний мир - "Страна без возврата" к бытию в этом, земном, мире (реинкарнация не предполагалась)).
Легко видеть, что помещение в кувшин (т.е. в порождающее лоно/чрево богини-матери) жертвенного ребёнка (младенца), который, в частности, согласно законов Ману (у индусов - мальчик или девочка), непременно возродится к новой, земной жизни; соотносится (в части пребывания в одном и том же чреве Всеобщей матери) с распространённым в Древнем Мире обычаем помещать новорождён╛ного в корзину, т.е. в лоно (вверять его попечению Великой матери). Так, Думузи сразу же после рождения был положен в корзину, в которой приносили зерно с полей. Новоро╛ждённый Дионис, как и все дети в Древней Греции, тоже был положен в корзину, в которой но╛сили первые плоды урожая. Сходный обычай существует и в Индии (Hastings. "Encycl. Rel. Ethics". Vol. II.). Того же плана и такой древнеримский обычай: дабы отвратить зло и защитить от злых духов восьмидневных младенцев, на их губы (в день восьмой) клали соль, - атрибут культа Великой бо╛гини. В др.-герм. традиции богиня Хольда считалась куратором всех детях, умер╛ших во младенчестве (позднее - некрещёными). Таким образом, не исключено, что в погребальных кувшинах могли быть и девочки, и мальчики - "первинки".
Обратим внимание на т.н. "знак бутыли", исследованный, в частности, К. Шарль-Пи╛кар (106.). "Знак бутыли" имеет вид сосуда с цилиндрическим или яйцевидным ту╛ловом (корпу-сом) и коротким, цилиндрическим либо полусферическим (колпачкообразным) горлом (ва-риант кувшина). Показательно, что "иногда вместо кол╛пачка появляется изображение чело-веческой го╛ловы (вероятно, то мужской, то женской), а на тулове - женских грудей или фал-лоса". По мне╛нию К. Шарль-Пикар этот знак "олицетворяет" (может служить для распозна-вания) или пол ребёнка, принесённого в жертву, или жертвополучателя (последнее много вероятнее).
Несомненно, что в любом случае символика на тулове "знака бутыли" указывает на акт жертво╛приношения не только богине-матери (женская грудь), но и богу-отцу (фаллос), который вполе мог совер╛шаться в одном обряде (действе) "воскурения фимиама" в честь Единого "отца-матери" (принесение в жертву младенцев разнополыми парами).
Так, у хеттов существовал обычай, говорящий о связи новорож╛дённого мальчика (веро-ятно, царского первенца) с обеими ипостасями Единого бога. Здесь (KBo XVII, 61) "девять членов" тела новорождённого (9 как 3 по 3, - тут дитя порож╛дено небом как лоном (см. вы-ше)) сопос╛тавлялись с частями тела козла (вероятно, с различными зонами преисподней (потустороннего мира инобытия) и их богами, - эпифаниями бога-отца). Жертвенное животное (козёл) разделялось на девять соответствующих частей и некоторые из них (либо все в определённом порядке) сжигались (т.е. дитя (путём жертвы замещения) приносилось в искупительную жертву ("за (долгую) жизнь") богам преисподней). При этом сжигался и некий образ из де╛рева (скорее всего, эмблема Великой матери).
В 1964-1991 гг. при раскопках поселения Чайоню (Çayönü; 7200-6600 тыс. до н.э.; 25-50 двухэтаж╛ных зданий; население - 100-200 чел.) в Восточной Анатолии (40 км к северо-западу от Диярбакыра, подножье Тавра) обнаружены просторные бронзовые чаши для сжи-гания мла╛денцев (жертвы богу-отцу, видимо, мальчики). Вместе с тем другая часть детей живыми была захоронена в специальных ямах в кувшинах (жертвы богине-матери, видимо, девочки).
Ритуал принесения в жертву "первинок" в виде младенцев или агнцев примерно одного возраста в едином обряде (как предпо╛ложительно в Карфагене), совершался, по-видимому, весной, дабы стимулировать приплод и урожай; а ежегодное (одноразовое) число жертв че-ловеческого приплода (де╛тей) равнялось, по всей вероятности, двум (поскольку (см. выше) как-то раз один из хан. жрецов переусердствовал с очищением ("Господь... очистит... духом огня" (Ис.4.4)), - обнаружены следы ожогов у двух младенцев). Можно также предполагать (в соответствии с "законами" жертвоприношения), что козлёнок (как жертва замещения мальчика (к примеру, у хеттов)) жертвовался богу-отцу (и его проявлениям), а ягнёнок - ма-тери растительного плодородия и в едином акте приношения.
Весьма архаичный обряд, бытовавший на острове Крите, продемонстрировали находки проф. Питера Уоррена (Бристольский ун-т), сделанные им в 1979 г. в подвальном помеще-нии и комнатах позднеминойского здания к северо-западу от Кносса. Здесь, в под╛ва╛ле, был обнару╛жен большой котел с обожженной землей, остатками съедобных улиток и моллюсков и тремя человеческими костями, на одной из которых сохранились следы надрезов. В одной из комнат, помимо костей животных, были найдены останки как минимум четырех детей (371 кость и их фраг╛менты), на 79 костях которых остались отметины, сделанные острым лезвием. В других комнатах дома было обнаружено еще 54 кости, принад╛лежавшие детям, из них 8 со следами надрезов.
Как выяснилось, в данном случае следы надрезов были далеки от окончания костей, как можно было бы ожидать, если бы разные части тела (например, плечевой сустав, локтевой сус╛тав или кисть) отделялись специально (например, при расчленении трупа на части в целях под╛готовки к погребению). Это навело Питера Уоррена и специалиста по анализу кос╛тей Луи Бинфорда на мысль, что надрезы делались не с целью расчленения скелетов, но для удаления плоти. Однако отсутствие про╛дольных царапин и следов соскрёбывания указывало на то, что цель кноссцев заключалась не в тща╛тельной очистке скелета, т.е. в полном ритуальном удалении плоти тела, но лишь отдельных её (плоти) частей (фрагментов). По мнению исследователей, создава╛лось впечатление, что ритуальная процедура, в чем бы она ни заключалась, не была частью по╛хоронного культа. П. Уоррен пришел к выводу, что этот обряд состоял в ритуальном жертво╛приношении детей с последующим их поеданием (без дальнейшего захоронения). Присутствие костей животных со сходными надрезами, обожженная земля и съедобные моллюски (котёл в подвале) - все это свидетельствует о том, что детей (младенцев) съедали вместе с животными во время празднества, связанного с неким религиозным культом (наиболее вероятно, - с культом главы критского пантеона богов "Вла╛дычицы", Великой богини). Заметим, что напрашивается сопоставление критского поедания, как представляется по описанию, кушанья из "первинок" различной природы, как части оргии плодородия; и всенародного угаритского пиршества в честь богини плодородия Анат/Асират, содержание главного блюда которого (ритуал KTU 1.23): "На огне семь раз отроки варят [в котле] козлёнка в молоке" ("не вари козлёнка в молоке матери его" (заповедь монотеизма)), несомненно говорит о ритуальном поедании жертвы замещения.
