Он не мог отделаться от ощущения дежа вю, вновь идя той же дорогой, какой шел вчера на похороны возлюбленного. Добравшись до западного холма, он не стал останавливаться у могилы Дина. Это было бессмысленно, ведь он твердо верил, что его любовь сейчас совсем в другом месте и ждет его. Вместо этого он направился прямиком к конюшне О’Горманов. Он знал, как попасть внутрь так, чтобы не разбудить слуг. Сейчас это было принципиально важно.
Пробравшись внутрь как вор, он прокрался мимо стойл, пока не услышал знакомое фырканье: Джаспер – гнедой жеребец Дина – приветствовал старого знакомого. Эйдан подошел ближе и погладил его по морде.
– Тихо, тихо, друг, – успокаивающе прошептал он, а затем добавил, проводя ладонью по лоснящейся темной гриве. – Скучаешь по хозяину? Знаешь ведь, что он не вернется?
Жеребец прикрыл глаза и прижался головой к ладони юноши, шумно дыша.
– Как насчет последней прогулки? – предложил Эйдан и оглянулся, почти сразу заметив то, что искал: крепкую длинную веревку.
Он взял моток, прихватил уздечку и осторожно положил фолио Дина на землю, чтобы аккуратно взнуздать коня, создавая при этом как можно меньше шума. Закончив, он перекинул моток веревки через плечо и вновь поднял папку. Открыв створку стойла и, используя ее в качестве подножки, он вскочил Джасперу на спину, не тратя время на то, чтобы искать седло – Дин давно уже научил его обходиться без упряжи. Осталось только ударить жеребца пятками, и вот они уже резво покинули конюшню, больше не заботясь о том, чтобы таиться. Сжав коленками бока Джаспера, Эйдан пустил его в галоп, быстро добравшись до другой стороны холма. Здесь он чуть придержал лошадь и повернул на восточную дорогу. Именно по ней он планировал добраться до своей цели – того самого дерева. Когда пришла пора сворачивать в лес, Эйдан спешился и пошел рядом с жеребцом, ведя его под уздцы. Вокруг было пугающе тихо. Ни птичья трель, ни крик животного, ни даже дуновение ветерка не нарушали предрассветного молчания. Недвижный замерший лес был окутан туманом, сквозь который еле пробивались лучи восходящего солнца.
Эйдан привязал коня на окраине опушки и повесил моток веревки на ветку ближайшего дерева, чтобы воспользоваться ими, как только понадобится. Его план был прост и незатейлив: залезть на спину коня, перекинуть веревку через ветку старого дерева, привязать, накинуть петлю на шею, а потом стегнуть лошадь. Джаспер бросится прочь, и Эйдана будут ждать всего несколько тяжких минут, прежде чем он воссоединится с возлюбленным по ту сторону этой несправедливой жизни. Он не знал, на что похож ад, но это было и неважно – лишь бы у него был шанс вновь найти Дина. Однако перед этим он должен был узнать смысл тайного послания. Узнать, что означают маленькие крестики на его рисунках.
С того места, где он находился, он не видел дуба. Туман все еще оставался слишком густым. Почесав Джаспера промеж ушей, он забрал рисунки и направился к дереву.
Вскоре старый дуб проступил из дымки перед ним, будто корабль-призрак, и Эйдан понял, что не был здесь с тех пор, как произошло убийство. Застарелый страх когтями сжал его сердце, и он на мгновение приостановился, чтобы справиться с ним и взять себя в руки.
Долго искать не пришлось. Большой приметный корень был все на том же месте. Судя по расположению крестиков на рисунках, Дин спрятал что-то под ним. Юноша опустился на колени и начал разгребать влажную почву руками. Это было несложно – земля была рыхлой, здесь явно недавно копали. Наконец, он наткнулся на что-то твердое и вскоре извлек на свет жестяную коробку. Судя по ее внешнему виду, она провела в земле несколько недель – Эйдан заметил на металле приметы начинающейся ржавчины. Его сердце забилось быстрее, когда он приоткрыл крышку.
На дне коробки лежали четыре небольших мешочка. Эйдан достал их и услышал тихое звяканье. Еще перед тем, как посмотреть внутрь, он понял, что это деньги. И, действительно, секрет оказался всего лишь еще одной попыткой Дина позаботиться о нем. Невольно Эйдан почувствовал разочарование. Зачем ему сейчас деньги? Они не были ему нужны. Ему нужен был Дин.
Вздохнув, он опустил коробку обратно в яму, положил рядом папку и присыпал все землей. Похоронив таким образом рисунки Дина, он почувствовал странное успокоение – в конце концов часть его души упокоится здесь, в том месте, которое они оба любили. Почтенный старый дуб будет хранить их секрет меж своих корней вечно.
Эйдан медленно поднялся и оглянулся на сумрачный лес. Лишенные листвы ветви деревьев были окутаны клубами тумана. Атмосфера была даже слишком подходящей. Прекрасный день, чтобы расстаться с жизнью.
– Подожди еще немного, любимый, скоро я буду с тобой, – прошептал он чуть слышно.
Сейчас он сожалел только об одном, что не попросил в своей последней записке мистеру Армитэджу о том, чтобы его похоронили рядом с возлюбленным. Это было единственным, что он хотел бы для своего тела. Оно существовало, чтобы радовать Дина и доставлять ему удовольствие, но скоро это будет лишь пустая мертвая оболочка.
Наконец, он вернулся туда, где оставил лошадь. Несмотря на ситуацию, он чувствовал удивительное спокойствие и уверенность, но стоило войти под сень деревьев, как что-то неуловимо изменилось. Сначала он не понял, что именно, но все же замер и тревожно оглянулся вокруг. Когда же он дошел до места, где должен был ждать Джаспер, Эйдана захлестнула паника.
Лошади не было. И веревки тоже.
Юноша оглянулся. Он был здесь не один. Кто-то проследил за ним. Кто-то украл лошадь и мог сорвать весь его план. Эйдан не мог позволить кому-то вставать между ним и единственной возможностью вновь воссоединиться с любимым. Несколько минут он так и простоял на одном месте, слепо глядя на ветку, к которой был привязан конь. Кто мог проследить за ним? Его мысли метались как перепуганные птицы в клетке.
Из ступора его вывел звук шагов и тяжелое дыхание лошади. Он не успел оглянуться, когда тишину разорвал сердитый голос:
– И что ты собирался делать с этой веревкой, Эйдан Тернер?
Внезапно, от лица Эйдана отхлынула кровь, он побледнел и рухнул на колени в прелую листву. Было такое чувство, что его ударила молния. Он знал этот голос. Безусловно, знал. Он звучал так естественно и в то же время невероятно. Этого не могло быть, ведь этот голос уже затих навеки!
Эйдан спрятал лицо в ладонях. Его била крупная дрожь, с которой он не мог справиться. Впрочем, он все же услышал, как кто-то спрыгнул с лошади совсем рядом, но не смог заставить себя поднять голову. Это был всего лишь морок. Он просто сходил с ума. Накатывающая паника сжала его горло спазмом, и он даже дышал с трудом. Шаги приблизились, и кто-то тоже опустился на землю рядом с ним.
Когда чьи-то руки обхватили его запястья, он испуганно вскрикнул, как лиса, попавшая в капкан.
– Нет, нет, нет, нет! – запричитал Эйдан, тряся головой и отчаянно жмурясь, когда тот, кто был рядом, заставил его убрать руки от лица.
Теплые ладони нежно, но уверенно обхватили его щеки. Он знал эти прикосновения – мягкие, нежные и так ужасающе знакомые. Он узнал бы их из тысячи. Но это было невозможно! Эти руки обратились в пепел, уже похороненный под толщей земли.
– НЕТ!!! – закричал он, пытаясь вырваться, оттолкнуть от себя порождение сна, который захватил его в крепкие сети.
Это было слишком больно. Каждое прикосновение было подобно зазубренному кинжалу, пробивающему сердце. Он не мог позволить себе поверить. Но руки были слишком сильными. Они не отпускали, и ослабевший от страха и удивления Эйдан начал сдаваться.
– Эйдан… прошу, Эйдан… открой глаза, – увещевал голос.
Но юноша пока не мог заставить себя сделать это. Он дрожал, будто новорожденный ягненок.
Внезапно, что-то мягкое и теплое коснулось его губ. Эйдан вздрогнул – кто-то целовал его. Почти неосознанно, но растаял от нехитрой ласки – это был самый сладкий, самый невероятный поцелуй в его жизни. Это было похоже на глоток воды после сорока дней засухи. Он умирал от жажды, но этот поцелуй был подобен живительной влаге...
