— Ладно, я не буду тебе помогать, — тихо сказал Поттер.

Драко поднялся с кровати и подошел к нему.

— А ты научишь меня так сворачивать ноги, когда я отсюда выйду?

Он протянул Поттеру руку, и тот тут же схватился за нее. Драко сжал его крепкую ладонь и потянул Поттера вверх.

— Конечно, я научу тебя йоге, — пообещал Поттер.

Перед тем, как отправить его домой, Драко подался вперед и прижался губами к его губам. Это было так здорово. И чем дольше Драко целовал Поттера, тем меньше задумывался о том, правильно это или нет. И он точно знал, что не хочет отказываться от этих поцелуев.

Вечером пришла целительница и снова отвлекла его от музыки. Как же она все-таки действовала ему на нервы!

— А почему вы называете мистера Поттера Поттером? — спросила она, с интересом поглядывая на скрипку в его руках.

— А как его еще называть? — пожал плечами Драко.

— Ну, когда я в кого-то влюблена, я называю его по имени.

Драко таращился ей вслед, когда она вышла из палаты.

Гарри. Гарри. Он попробовал несколько раз произнести это про себя. Гарри. Гарри. Да уж, не самое красивое имя. Но это его имя.

— Гарри, — громко сказал Драко и улыбнулся.

========== 22. Прогулки ==========

Скорпиус сидел на кровати Драко и запихивал себе в рот шоколад.

— Радуйся, что ты не маггл, — укоризненно сказал Драко, стараясь не обращать внимания на то, что его маленький сын хватается перепачканными шоколадом пальцами за одеяло. Драко терпеть не мог пятна. Ни шоколадные, ни какие-нибудь другие, и уж тем более на постельном белье. Ну как можно спать в грязной постели? Так и до грязных снов недалеко.

— Почему? — спросил Скорпиус. — Если бы я был магглом, мне бы можно было кататься на мотоцикле. Вот это было бы клёво! — Он восторженно закивал и запихнул в рот еще один кусок шоколада.

— Если бы ты был магглом, тебе пришлось бы ходить к доктору Грейнджер, и он вырывал бы тебе зубы громадными щипцами.

Скорпиус смотрел на него расширившимися глазами.

— По… почему?

— Потому что в шоколаде содержится кариес. И этот кариес оседает на зубах и разрушает их — ну, как-то так. И тогда зубы нужно вырывать, — сообщил Драко.

Он не был уверен, что объяснил все правильно. Магам из-за кариеса особо переживать не приходилось.

Он был очень частым гостем у Помфри из-за того, что до отвала объедался шоколадом, который присылал ему отец, и потом мучился коликами. Таким же толстым, как Крэбб, Драко не стал только благодаря слабительному, которое он таскал у матери. Правда, из-за этого ему приходилось так же часто сидеть в туалете, как и лежать в больничном крыле. Так он и познакомился с Миртл, но это совсем другая история.

— Доктор Грейнджер — это муж Гермионы Грейнджер? — спросил Скорпиус.

— Нет, это ее отец, — с готовностью ответил Драко сыну и отвел взгляд. Он не мог смотреть на то, как Скорпиус пачкает его постель. Шоколад уже был и на подушке. А свою палочку Драко отдал. Может, Астория сделает ему одолжение и почистит белье, когда придет забирать Скорпиуса?

— Мама говорила, что ты собираешься научить меня музыке, — сказал Скорпиус с таким чавканьем, что Драко с трудом его понял.

— Я собираюсь научить тебя играть, — поправил его Драко. — Музыке научиться невозможно, можно только научиться управляться с музыкальными инструментами.

Скорпиус посмотрел на него и широко улыбнулся, прежде чем откусить лапки у шоколадной лягушки.

— Думаю, стоит начать с чего-нибудь простого, — неуверенно добавил Драко. Он так плохо знал своего сына. Правда, психолог дала ему кучу советов, но они ему не слишком-то и помогали. Скорпиус был как книга, написанная на языке, который Драко не понимал. Буквы в ней, правда, казались знакомыми, но вот слова…

Собственно, это была идея целительницы Симс. Ее восхитило, что Драко так хорошо умеет играть, и она посоветовала ему использовать свой музыкальный талант для налаживания отношений с людьми. А отношения со Скорпиусом, по ее мнению, пострадали особенно сильно. И она считала, что Драко стоит позаниматься с сыном музыкой. Драко лишь оставалось надеяться, что она права и это поможет ему лучше понять Скорпиуса.

— Может, со свистка? — предложил Скорпиус.

— Ну… — тяжело вздохнул Драко, — свисток — это не музыкальный инструмент.

— Но он же издает звуки, — запротестовал сын.

Драко задумался. Вообще-то Скорпиус был не так уж и неправ.

— По правде говоря, я думал для начала попробовать флейту, — признался Драко.

Скорпиус покачал головой.

— Флейта слишком тихая. Может, лучше барабан?

— Барабан — это совсем уж по-маггловски, — поспешно возразил Драко.

Скорпиус выглядел разочарованным. И вдруг его лицо посветлело.

— Гитара! — воскликнул он.

Драко вздохнул. Гитара больше подходила кому-нибудь из Уизли. В инструментах же, на которых умел играть он сам — виолончель, скрипка, пианино и флейта, — был класс. С другой стороны… Психолог ему говорила, что нельзя делить людей на лучших и худших. Нельзя судить о ком-то по его полу, сексуальной ориентации или происхождению. В конце концов, все люди одинаковы, у них похожие мечты и все они имеют право на счастливую жизнь, сказала она, и Драко, поразмышляв над ее словами несколько ночей, с этим согласился. Может, с музыкальными инструментами так же? Надо будет спросить целительницу Симс на следующем сеансе.

Отец в свое время нанял ему учителя музыки и пообещал, что если Драко будет заниматься каждый день, то это ему очень пригодится в жизни, ведь ему придется вращаться в высших слоях общества, где умение играть просто необходимо.

Но Драко присоединился к Пожирателям смерти, и музыкальные навыки так и не стали знаком его высокого положения, зато помогали обрести душевное спокойствие — а порой и вовсе были единственной возможностью жить дальше.

Разве смысл, в конце концов, не в том, чтобы доставить Скорпиусу радость? Ведь и сам Драко, играя, не думал о том, благородны ли его музыкальные инструменты. Вполне возможно, Драко был бы счастлив, даже если бы играл на барабане…

— Ладно, — сказал он и очень обрадовался, когда Скорпиус засиял улыбкой. — Пусть будет гитара. Поищу какой-нибудь подержанный экземпляр, не слишком дорогой.

Когда Астория пришла за Скорпиусом, сын вдруг обнял Драко, и того это так растрогало, что он даже забыл попросить жену почистить ему постель.

К будням в клинике еще надо было привыкнуть. В первый раз за очень долгое время Драко не знал, чем себя занять. Все, что он делал, это музицировал или разговаривал с целительницей.

Иногда к нему приходил сын. А по ночам, когда Драко не мог заснуть, он писал письма.

Он писал Крэббу и профессору Снейпу, а однажды даже написал профессору Дамблдору. Порой он также писал письма людям, которые были живы и могли бы прочитать его послания.

А еще он ходил гулять с Гарри, который навещал его в свой обеденный перерыв. Они прогуливались вокруг озера в больничном парке и разговаривали. Каждый день. Целый час. А потом Гарри нужно было снова возвращаться на работу, а Драко — к целительнице Симс.

Ну, если честно, говорил в основном Гарри. Он рассказывал о своей работе, о детях, которые остались без родителей, о свиньях, которые никогда не видели солнечного света, и о тропических лесах, которые скоро совсем исчезнут. И хотя Драко порой вообще ничего не понимал в том, о чем тот говорил, ему очень нравилось слушать. У Поттера был очень красивый голос. Глубокий, спокойный и уверенный. И Гарри действительно искренне хотел сделать этот мир лучше.

Так как после школы Драко совсем не занимался спортом, да и вообще не слишком много двигался, у него после прогулок жутко болели ноги. Ведь даже редкие упражнения в постели с Асторией не требовали активного участия бедер, только ягодиц и таза. К тому же и с этим видом спорта Драко спокойно завязал после рождения Скорпиуса.

— Мы же просто ходим, — растерянно заметил Гарри, когда на второй прогулке Драко еле ковылял с ним рядом.