В своей борьбе с «антишекспиризмом» академик Н.Б. не ограничился только большой статьей и газетным интервью. После того, как в газете «Известия» осенью 1998 года я отметил некоторые из самых удивительных утверждений Н.Б., он добился специального заседания Президиума Российской академии наук для заслушивания его сообщения о проблеме шекспировского авторства в связи с выходом в 1997 году книги Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире». О том, что такое мероприятие имело место, я узнал через полгода из случайно попавшей мне в руки академической газеты. Выступая перед аудиторией, состоявшей из учёных совсем других специальностей, в большинстве своём «Игру об Уильяме Шекспире» не читавших, Н.Б. «опровергал» содержавшиеся в этой книге факты и гипотезы; как можно было понять из рассказа посетившего заседание корреспондента газеты, «опровергающие» доводы были те самые, что приведены выше. Присутствие автора обсуждаемой книги, который мог бы осложнить гладкое протекание запланированной процедуры, академик счёл нежелательным и в список приглашаемых его не включил! Качество и объективность полученной почтенной аудиторией информации понятны. Не исключено, что инициатор мероприятия надеялся завершить его принятием достаточно эффективной, если не «разгромной», резолюции.
Однако, насколько мне известно, до принятия какого-то «решения» по «шекспировскому вопросу» и по «Игре об Уильяме Шекспире» дело не дошло (не те всё-таки времена), и о «шекспироведческом» заседании (кстати, организованном Н.Б. в обход имеющейся при Академии шекспировской комиссии) стали быстро забывать. Хотя некоторые из непримиримых энтузиастов «борьбы с антишекспиризмом» сначала сгоряча и приняли это невинное мероприятие за сигнал об осуждении «антишекспиристов» и очередном официальном «закрытии» «шекспировского вопроса». Не скоро ещё переведутся у нас любители «закрывать» мировые научные проблемы испытанными в лихие для иных наук десятилетия «методами»...
Замолчать развернувшуюся дискуссию на этот раз не удалось. Идеи «Игры об Уильяме Шекспире» получили признание у ряда выдающихся мастеров культуры; открыто заявили об этом Юрий Любимов, Майя Плисецкая, Евгений Кисин, Александр Белинский. Продолжались выступления в журналах и газетах, в специальных изданиях, в дискуссию включались не только литературоведы и театроведы, но и историки, философы. Интересные наблюдения и выводы социокультурного характера относительно шекспировского и постшекспировского периодов истории английской культуры содержатся в работе В.Е. Семенкова «Шекспир как репрезентация английской культуры»[6]. Новый подход к изданию шекспировских произведений ярко проявился в подготовленном С. Макуренковой однотомнике «Шекспир. Лирика». Несколько передач о проблеме шекспировской личности, о честеровском сборнике и его героях прошли по разным каналам телевидения; режиссёр Александр Гордон снял документальный фильм о Шекспире, Шакспере и Рэтленде, и наши телезрители увидели Стратфорд, Бельвуар, услышали переводы «Песен Голубя», замечательное стихотворение Владимира Набокова, которым заканчивается «Игра об Уильяме Шекспире».
Как и на Западе, среди российских нестратфордианцев, естественно, объявились сторонники различных гипотез о том, кто же конкретно скрывался за маской «Потрясающего Копьём». В работе В. Германа поддерживается бэконианская гипотеза, М. Литвинова в ряде статей приводит аргументы о соавторстве Бэкона и Рэтленда. В. Новомирова использует факты о Мэри Сидни-Пембрук и её окружении (почерпнутые как из «Игры об Уильяме Шекспире», так и из работ англо-американских исследователей) для обоснования гипотезы о коллективном авторстве; в круг этих авторов она включает кроме самой Мэри Сидни-Пембрук Бена Джонсона, Сэмюэла Дэниела, а также обоих сыновей Мэри — графов Уильяма Пембрука и Филипа Монтгомери; доказательства в пользу последней кандидатуры выглядят недостаточными. Сторонник гипотезы «Шекспир — это Кристофер Марло» А. Барков продемонстрировал остроумный, но весьма спорный метод «реконструкции» и толкования всего текста шекспировского «Гамлета». Два автора под псевдонимами «о. Козминиус» и «о. Мелехций» изложили своё видение «тайной истории Шекспира» в рамках проповедуемой ими теории полного пересмотра всей хронологии Всемирной человеческой истории. Новые переводы шекспировских сонетов опубликовал С. Степанов; в своих комментариях к сонетам он даёт им совершенно новое истолкование, доказывая, что они в основном отражают отношения в треугольнике Рэтленд — Елизавета Сидни — Уильям Пембрук. Б. Моцохейн в своей книге подробно осветил историю «шекспировского вопроса» и основные гипотезы, предложенные для его решения.
Конечно, всё это, несмотря на различия во взглядах на «шекспировский вопрос», способствует несравненно более глубокому пониманию феномена Шекспира, его произведений, его Театра, его роли в мировой культуре. Не будет большим преувеличением сказать, что в России начинается новый, интереснейший и многообещающий этап постижения Шекспира, многообещающий не только для нас. Англия — родина Шекспира, и язык Шекспира — английский. Но сегодня это отнюдь не означает, что новые перспективные идеи и концепции феномена Великого Барда, направленность и методики конкретных исследований могут приходить только оттуда, как это было в течение долгого времени. Связанность большинства англо-американских учёных четырёхвековой традицией — фактор достаточно серьёзный, и его тормозящего влияния нельзя не учитывать, оценивая возможности глобального осмысления огромной массы больших и малых фактов, пришедших в шекспироведение в XX веке.
Дискуссия о Великом Барде, инициированная «Игрой об Уильяме Шекспире», расширяется вопреки усилиям «закрывателей» и начальным опасениям, что проблема слишком сложна и будет непонятна для неспециалистов. Великая Игра — это Театр, открытый каждому, кто неравнодушен к Прекрасному, к поиску Истины.
В 2003 году «Игра об Уильяме Шекспире» была переведена и издана в Болгарии; свидетельства понимания сложных проблем шекспироведения, конкретные замечания и вопросы читателей продолжают поступать оттуда и сегодня.
В том же 2003 году книгу перевели на английский язык и издали в США (издательство «Алгора Паблишинг»). Как и ожидалось, для американских сторонников стратфордской веры (а к ним принадлежит практически вся университетская литературоведческая профессура) не только идеи, но и многие приведённые в книге факты оказались неприемлемыми; еретиков, тем паче чужестранных, в этом истеблишменте не жалуют. Недаром Владимир Набоков, долгие годы живя в США и преподавая в университете, своё замечательное, написанное ещё в 1924 году стихотворение «Шекспир» (которым я заканчиваю «Игру об Уильяме Шекспире») воздержался переводить на английский язык и публиковать. Набоков!
Что касается американских (и английских) нестратфордианцев, то сегодня большинство из них придерживается оксфордианской («Шекспир — это граф Оксфорд») гипотезы, не дающей, к сожалению, убедительного ответа на самые трудные вопросы, связанные с проблемой шекспировского авторства. Следует, однако, отметить, что в последнее время очень активно и целеустремлённо действует английское общество «The Shakespearean Authorship Trust», специально занимающееся этой проблемой проблем. Общество, председателем которого является известный режиссёр Марк Райленс, ежегодно устраивает в Лондоне в возрождённом знаменитом театре «Глобус» конференции и выставки книг и экспонатов, где объективно представлены различные нестратфордианские идеи и гипотезы. Участники этих конференций, посетители «Глобуса» имели возможность ознакомиться с материалами о Бэконе, Оксфорде, Дерби, Марло, о Мэри, графине Пембрук. Очередь за четой Рэтленд: материалы о необыкновенной чете, о «поэтах Бельвуарской долины» нами уже посланы в Лондон.
Что касается нескольких рецензий на английский перевод «Игры об Уильяме Шекспире», появившихся в Америке, то надо сказать, что их авторы каких-то знаний о Рэтлендах-Пембруках, Томасе Кориэте, честеровском сборнике и других тому подобных материях и личностях пока не продемонстрировали. Так, в рецензии, опубликованной в «Библиотечном журнале» («Library Journal»), коротко сказано, что Гилилов пытается доказать, будто появление и содержание честеровского сборника, где впервые была напечатана шекспировская поэма «Голубь и Феникс», окружено какой-то тайной, обманом. На страницах рецензируемой книги рецензент мог бы прочитать, что о тайне честеровской книги задолго до Гилилова писали знаменитый американский философ Р.У. Эмерсон, американский же знаменитый учёный-шекспировед Х.Э. Роллинз и многие другие учёные, пытавшиеся эту тайну раскрыть. Х.Э. Роллинз в 1938 году даже выразил серьёзное сомнение, что учёным когда-нибудь удастся решить эту загадку. А вот рецензент никакой тайны тут не видит; и вообще, что это за разговоры о каких-то тайнах при наличии стольких хрестоматий, справочников, диссертаций!
