- Я очень-очень сильно тебя люблю. – бормочет мне в районе шеи и прикасается к ней губами.  

От этого шумно выдыхаю. Как я люблю когда он так делает. Одна его рука покоиться у меня на груди, в плену переплетения из наших пальцев, а вторую засунул под меня, как будто пытаясь согреть. Никогда не могу заснуть, пока моё чудо не погрузиться в мир Морфея. Наверное потому что боялся, что его могут потревожить или что не смогу услышать, как малышу присниться страшный сон, чтоб утешить и успокоить.

Воскресное утро. Остался последний день мини-отпуска Билла. Он пролетел с невероятной скоростью, и такое ощущение, что промчался мимо нас.  

Очень волнуюсь перед прослушиванием. А вдруг Йоста не устроит и он не возьмёт меня в группу, тогда я по долгу не буду видеть Билла, а вдруг он меня тогда разлюбит. Много такого плана мысли терзали мою больную голову и я не мог ничего с этим поделать…

Лежу, уставившись пустым взглядом в потолок и всё крепче прижимаю к себе спящего котёнка, который то и дело мурлычит что-то себе под нос во сне. Иногда проскальзывает моё имя среди всяких прочих неразборчивых фраз. Реснички подрагивают – чувствую их мягкость и невесомые прикосновения шеей. Его левая рука покоится на моём животе, а вторая где-то у меня под боком – у него это уже вошло в привычку. Задумавшись о чём-то призрачном и слишком прозрачном, не замечаю как начинаю наматывать смольно-чёрные прядки на указательный палец. Шёлк его волос приятно щекочет подушечку пальца, я готов замурчать от удовольствия.  

Ёрзает во сне и поворачивает голову лицом вверх. Солнышко предательски светит малышу в глаза, а я закрываю их ладошкой, чтоб не разбудить. Мне так нравится Ангел, когда он спит. Такой безмятежный, независимый и лишь невинная улыбку, затрагивающая уголки его губ. Я последние два дня специально просыпаюсь как минимум на час раньше и лежу, наблюдая за малышом. А потом дую на реснички и он просыпается. По-детски хлопая сонными, узенькими ото сна, глазками. Такой милый, родной, самый любимый и не заменимый.

Когда я рассказал Биллу об нашем разговоре с мамой и о том, что мы с ним знакомы с самого первого часа рождения, он был мягко говоря в восторге. Сказать, что он был счастлив, значит ничего не сказать. Он прыгал на кровати и кричал «я чувствовал», «я знал». Соглашусь, он несомненно был прав по этому поводу.

Что это, судьба? Наверное нам суждено идти по одной узкой тропе, цепляясь друг за друга, как тогда, в детстве, и спасая от падения в бездну, в чёрную мглу, от одиночества.

На счёт группы я с мамой поговорил и теперь очень надеюсь, что я оправдаю надежды малыша. Мама, в прочем как всегда, была за меня. Какие родители были бы против исполнения мечты любимого ребёнка, в котором души не чают.  

Завтра я первый раз полечу на самолёте. В тоже время и манит опасность, но ещё есть страх за то, что мы можем разбиться и мы снова потеряем друг друга. А какое это горе будет для мамы? Встряхиваю головой, отгоняя неприятные мысли, как назойливую муху.  

Один дрэдлок упал на лоб котёнку. Поспешно убираю его, чтоб не раздражать колючими волосами нежную кожу.

Всё же малыш проснулся и одарил меня ослепительной улыбкой. Сладко зевнув, чмокает меня в щёчку и выдыхает на ухо: «Доброе утро, любимый».

Я готов отдать всё на свете, за одну его счастливую улыбку, за заразительный и задорный смех, за ясный взгляд шоколадных глаз, за его ласковые прикосновения, нежные объятия. Душу дьяволу продам, только чтобы быть с ним всегда, просто я знаю, что он обязательно попадёт в Рай и никак иначе.  

Целую в аккуратный носик, как бы говоря те же слова. Смешно морщится, знаю что щекотно. Гладит меня по груди и животу, и нет в этих движения никакой похоти или страсти, просто ласковые прикосновения, дарящие умиротворение души. Дотрагиваюсь всей пятернёй до зарумяненной щёчки. Жмётся к ней, прикрывая глазки, трётся как котёнок, подтверждая мою гипотезу. Смотрю на него и с моего лица не сползает, глупая и по-детски счастливая улыбка.  

Значит эта любовь зародилась во мне не полтора года назад, как я думал, а через 10 минут после моего рождения, с первым прикосновением маленьких пальчиков. Неужели так бывает? Потрясающе. Я до сих пор не могу поверить в мамин рассказ.

Вчера я показал малышу детские качели у нас за домом. Их ещё сделал мой отец. Я так любил их, пока меня не стали интересовать девчонки и всё в этом роде. Не было ни дня, чтобы я не пришёл и не присел на них, чтобы просто немного раскачаться, а слабый лёгкий ветерок мягко ударял в ребяческое личико, а я жмурился и небольшой сад заполнял звонкий детский смех. Когда мне было 8 лет, я всегда думал, что кроме меня на качели сядет только любимый человек. Я так и сделал, Билл был единственным человеком, кроме меня, которому я позволил присесть на те самые, обожаемые мной, качели.

Весь день я как угорелый пробегал собирая шмотки, которые так люблю разбрасывать по всей комнате, а иногда и по всему дому.

А когда спрашивал в очередной раз у Билла, что же мы будем делать, если Йосту не понравиться, он отвечал одной фразой: «Я тогда тоже уйду и посмотрим как он потом запоёт». Я отмахивался и говорил, что это всё не серьёзно, а он лишь молча складывал очередную, кинутую мной, мешковатую футболку.

Вечером мы всей семьёй сидели на кухне и разговаривали, как будто мы завтра не уезжаем, как будто мы с мамой вовсе не расстанемся, как будто между нами не будет километров расстояния. Весь вечер я смотрел на маму. Как бы прощался с ней. Такие мягкие черты лица, искренняя улыбка, родные карие глаза. Страх перед расставанием окутал меня с ног до головы. Может это и банально, и слишком глупо для 18-ти летнего парня, но я не привык покидать родной дом. Даже учусь я в нашем городе.

Кстати, из-за Билла я всю неделю не появлялся в институте, в принципе это уже не столь важно. Я всё же очень надеюсь, что меня оценят по достоинству и примут как подобает. В конце-концов, я посвятил гитаре больше половины своей жизни.  

Билл уже кидает не двусмысленные взгляды на меня, хитро щурясь. Под столом то и дело, как бы случайно задевает мою коленку. Иногда проводит ноготками от коленки до паха, немного задерживает руку и резко отдёргивает, как будто обжигается. А я всё делаю вид, что не обращаю внимания и внимательно слушаю или маму, или Гордона.

Недавно разговаривали с мамой вдвоём, она сказала, что рада, что я выбрал из парней именно Билла. Говорила, что он ей очень понравился. И это не удивительно.

Гордон даже не догадывается о нас, я попросил маму, чтоб она ему ничего не рассказывала. Не вижу смысла ему об этом знать… Для него это не так важно, хоть и воспитывал он меня, как родного сына. А вообще я рос самостоятельным. В детстве была своя компания, где я был лидером. Было много драк, чаще всего из-за девчонок. Все меня уважали, некоторые даже боялись, девчонки уже с моего раннего возраста висли на мне, это потом я научился пользоваться этим, в хорошем смысле этого слова.