Я даже растерялся сначала. Сердце провалилось в левую пятку. Я хотел рассказать, но надо же было подумать, как именно, а не вот так вот сразу. Было такое ощущение, что меня сейчас расстреляют.

Опускаю голову, пытаясь разглядеть свои пальцы за мутной пеленой волнения, затем зажмуриваю плотно глаза и шёпотом произношу:

- Мам, я люблю его. – вслушиваюсь в тишину, воцарившую после моих слов и всё таки решаюсь открыть глаза.

- Сынок, что всё так серьёзно? – ни криков, ни обмороков. Она как будто ждала этих слов.

- Мам, я не гей, ты не волнуйся, просто наверное он очень похож на девчонку. Ты бы знала как я счастлив. Ма, он чудо. Воплощение всемирной нежности и ласки. Свет и тепло. Я безумно его люблю, а он любит меня. Мам, ты не злишься на меня?

Обнимает меня и гладит по спине.

- Сынок, сынок. Как я могу злиться. Для матери нет ничего лучше, чем счастливая улыбка на лице её ребёнка. Я заметила, как ты стал светиться после его появления и этот свет, как будто изнутри. Томми, но ты же понимаешь. Я мать, я должна понимать, а остальные? Ты же знаешь как остальные к этому отнесутся. Я боюсь за тебя, милый.

- Не переживай. – крепче прижимаюсь к ней. Как всё таки я её люблю. – Я готов с ним за руку пройти через ад.

- Но почему ты мне раньше ничего не говорил, дорогой?

- Я боялся. – предательски краснею, что аж щёки пылают.

- Что ты, милый. Любовь ведь не имеет пола. А все эти рамки, созданные обществом, просто для того, чтобы никто не выделялся из серой толпы. Я даже рада, что ты не такой как все подростки. Наверное, других мам это должно расстраивать. Но я не вижу в этом ничего плохого. Разве ты изменился в плохую сторону? Не думаю. Ты просто стал счастливым. И я не могу этому не радоваться.

- Спасибо мам. Я так надеялся, на эти слова. Я люблю тебя. – крепко-крепко её обнимаю и целую в щёку.

- Милый. А какая фамилия у твоего, эм… У Билла?

- Каулитц. А что?

- Я так и знала. Мы с его мамой лежали в одном род доме. Нэнси её кажется зовут. А я то думаю, почему мне его личико так знакомо. И родились вы с разницей в 10 минут. Ты раньше. Теперь я понимаю, почему ты тогда молчал, пока не услышал за занавеской его крик. Врачи уже забеспокоились, здоров ли ты, но как только послышался звенящий плач, ты тут же залился громким криком и мы все успокоились. А когда вас положили в одну кроватку, потому что все остальные были заняты, вы тут же не открывая глазки взялись за ручки и так уснули, не отпуская друг друга. И когда вас хотели разделить вы громко плакали, цепляясь друг за друга. Поэтому мы с Нэнси решили оставить вас вдвоём, мы тогда очень с ней подружились. Вы были словно близнецы, неразлучны. Даже в садик в один ходили. А потом мы с твоим отцом переехали в Лейпциг. - Я слушал, как маленький мальчик, которому мама читала сказку на ночь. Заворожено глядя на родные и мягкие черты лица. – Ты всю неделю плохо ел, но потом успокоился. Должно быть ты уже не помнишь. Вы были такие маленькие ещё.

- А почему ты раньше мне об этом не рассказывала?

- Я же не думала, что это окажется всё на столько серьёзно. Мы с его мамой тогда ещё шутили, что вы два ангелочка, которые были неразлучными друзьями на небесах. Теперь я знаю, что мы всё таки были правы. – нежно улыбается, проводя ладошкой по моей щеке.

- Мамочка, ты у меня самая лучшая!!! – ору на весь дом, что аж Гордон с Биллом влетели в гостиную.  

- Вы чего расшумелись? Вечер на дворе. – с улыбкой произносит Гордон.

А Билл непонимающе смотрит на меня и мнётся в двери.

- Потом расскажу. – произношу одними губами и он кивает. – Заходи Билл. Давайте вместе посмотрим какой-нибудь фильм?  

Все конечно были только «за». Давно мы вот так не сидели все вместе в одной комнате, не считая кухни.

Мама с Гордоном устроились в креслах, а мы с Биллом расположились на диване. В комнате было темно и только блики от телевизора изредка освещали лица присутствующих в ней. Такая идиллия. В смешные моменты эту, некогда пустеющую, комнату наполнял счастливый и весёлый смех. Что может быть лучше, чем семья?  

Полулежу на диване, положив ноги на колени Биллу и то и дело посматриваю на него. Идеальные черты лица, во мраке уютной комнаты кажутся ещё совершеннее. У него прекрасный профиль. Задумчивый взгляд устремлённый в экран телевизора, подрагивающие ресницы от яркого света, иногда хмурит брови из-за неприятных моментов в фильме – всё это так мило выглядит. На середине фильма Гордон уснул. Как никак вымотался на работе. Мама, поглощённая просмотром фильма, не обращала ни на что внимание.  

Нагибаюсь к нему и шепчу на ушко:  

- Иди ко мне…

Непонимающе смотрит, переводя взгляд то на меня, то на маму.  

- За неё не переживай. Ложись.  

Бросает последний обеспокоенный взгляд на Симону и ложиться, укладывая мохнатую голову мне на живот. Улыбаюсь от накатившей нежности, глядя на котёнка и продолжаю смотреть фильм, как будто так надо, как будто так было всегда. Обнимает меня за талию и почти мурлыкает. Глажу его по спину, перебирая позвонки, а он в ответ выводит замысловатые узоры на моём животе, иногда что-то пишет. Под конец фильма котёнок уснул. Я пожелал маме спокойной ночи и отнёс Билла в комнату, раздел и уложил под одеяло. В это время пошёл дождь, он как будто вместе со мной радуется моему счастью. Вывожу пальцем любимое имя на запотевшем окне и слежу за стекающими капельками небесной воды.

Через 10 минут просыпается котёнок и, приподнявшись на локтях, озирается по сторонам, смешно моргая.  

- Томми?

- Да, малыш, я здесь.

- Ты почему не ложишься?

- А ты почему не спишь?

- Без тебя – не могу. – виновато улыбается и отбрасывает край одеяла, как бы зовя к себе.

Раздеваюсь по пути до кровати и запрыгиваю под тёплое одеяло, так сильно нагретое твоим тёплым телом. По телу пробегает мелкая дрожь, всё же на подоконнике было холодновато.

- Томми?

- Да, милый.

- Я люблю тебя.

- И я тебя тоже, очень сильно люблю. – в доказательство целую в мягкие губки и крепче прижимаю к себе. – Спи, солнце моё.