- Любовь-любовь-любовь… - как заевшая пластинка повторяла сестрёнка тихим голосом себе под нос. – Весной показывают хотя бы что-то, не связанное с этой грёбаной любовью? – она выключила телевизор и уронила голову с растрёпанными грязными волосами на мягкие подушки. – Жизнь – дерьмо.

- Ты что так и не ложилась? – потягиваясь, спросил её я и зевнул, заражая мелкую своим расслабленным состоянием.

- Неа… - обезьяний эффект сработал и Элли тоже зевнула, широко раскрыв и без того большой рот. – А ты, я смотрю, спал как убитый. Храпу было на всю квартиру, мне даже тяжёло было читать – пришлось включить музыку.

Я снова уткнулся головой в подушку, отчаянно краснея и хихикая. В школу на зачёт по биологии и физ-ре не хотелось идти категорически. Единственным утешением для меня было то, что рядом будет идти Билл и его можно будет снова держать за тёплую руку.

***

За постоянной учёбой с перерывами на пожрать, поспать и посрать стрелки часов крутились, как вентилятор на самой большой скорости. И казалось, что я ничего не успеваю и, что вообще завалю этот чёртов экзамен. Даже если готовился всю неделю и уже под конец стал повторять уже по сотому кругу пройденное. С Биллом мы только созванивались, и то разговаривали недолго. В основном усталым тоном друг другу жаловались и ныли, что друг по другу скучаем. Иногда я обнаруживал записки на своей кровати, которые Билл передавал мне исключительно через сестру, которую попросил класть их мне на подушку каждое утро, чтобы сделать приятно, но при этом и не дразнить своим присутствием. В основном в них были пожелания удачи, слова любви, а иногда какие-нибудь странные фразы в рифму, которые понимали только мы. Я улыбался и снова садился за учебники со смятыми и залитыми кофеем тетрадями.

Сестре уже стало полегче. По крайней мере, она больше не ворчала под нос о том, - какое дерьмо эта жизнь и начала снова мыть голову, краситься и выходить на улицу чаще.

Когда же настал день самого экзамена – я волновался, наверное, больше всех в этой чёртовой школе. Ненавижу экзамены! И главное, когда выучу всё – бегаю из угла в угол, хватаясь за голову мокрыми руками, а когда не готовлюсь, то особого волнения и нет почти. Что за дурацкий закон подлости?

С небольшим опозданием из-за каких-то проблем с комиссией – наш класс запустили в кабинет и усадили по одному за парты. Билл уселся почти рядом со мной, только на другом ряду и перед тем как стали вызывать – брать билет, подмигнул и шёпотом пожелал удачи.

Казалось, что экзамен длился целую вечность, хотя я и писал почти без передышки, даже наработанная на пальце мозоль прорвалась, и уже под конец экзамена писать было нереально больно. Мне уже было неважно - правильно я пишу или нет – всё было как на автомате, без особого участия моего мозга. Хотелось просто уже поскорее закончить это и уйти. Сдать, выйти из этого противного заведения с чувством выполненного долга и, наконец, хоть раз за всю неделю поцеловать Своего Билла. И неважно где это будет, хоть на крыльце школы – мне уже плевать. Главное сдать и уйти. Сдать и уйти!

Когда я дописал решение последнего примера, из груди вырвалось что-то похожее на мурчание, смешанное с довольным стоном, и я быстрее побежал к столу учителя и с силой ударил листком о стол. Кажется кто-то из комиссии, сидящей за соседними партами даже подпрыгнул на месте, отчего я услышал нервное «ой» и звук съехавших с носа на подбородок очков на нитке с бисерными шариками. Билл дописал несколькими секундами позже меня, правда при этом спокойным шагом подойдя к столу и, с аристократически-пофигистическим выражением лица, мягко положил лист на стол. Правда как только мы вышли из кабинета – всю пофигистичность Билла как рукой сняло и он напрыгнул на меня с объятиями и какими-то непонятными мычаниями. Мы сдали. И я больше, чем уверен, что на отлично. Мы сделали это, Билл.

А на крыльце мы всё-таки поцеловались, причём так, как обычно нормальные люди не целуются. Изголодавшись друг по другу мы толкали друг друга из стороны в сторону, притягивая обратно и снова целуясь. Кусаясь, облизываясь и оставляя красные метки на шее, с удовольствием постанывая и выгибаясь. Хорошо, что никто из учителей этого не видел. Такое откровенное гейское порно им ещё видеть рано.

- Стой…Том… - притормозил меня Билл, вяло отталкивая, стараясь унять дыхание и закатывая глаза с расширенными зрачками. – Ммм… Мы на крыльце школы…Тебя это…ах…не смущает?

- Неа. А должно? – с насмешкой спросил я, покусывая его шею и уже нагло облапывая любимое тело под одеждой.

- Подожди. Остановись, серьёзно… - Билл зашипел, глубоко дыша и, на этот раз резко остановил меня, отодвинув от себя за плечи. – Я слышу мысли твоей сестры. – Он повернул голову в сторону дороги, на которую смотрело, облюбованное нами, крыльцо. У бордюра действительно стояла Элли, с силой сжимая в руках мобильный телефон и судорожно постукивая носком одной ноги, перенеся вес своего тела на другую. К ней на встречу шаркающей походкой шёл давно знакомый нам человек, опустив голову и покусывая пирсинг в губе. Я уже рефлекторно подорвался, беспокоясь за безопасность моей сестры, но резкое сжатие моих пальцев рукой Билла и его тихое шипение на ухо остановило внутренний порыв.

- Подожди… Не трогай их, у них свой разговор.

Хоть крыльцо было довольно близко к дороге, но всё равно то, о чём говорили эти двое, слышно было плохо. Было только хорошо видно их напряжённые лица. По Эллен было видно, что она жутко нервничала и всё сильнее сжимала в руке телефон, перекручивая его, выдвигая и задвигая верхнюю часть, сощуривая глаза будто от яркого солнца и постоянно поправляя волосы. Лицо Адама было видно с трудом, но то, как он постоянно рывком головы влево откидывал свою чёлку так. Что это уже напоминало нервный тик – говорило о том, что он волнуется и боится не меньше. Некоторое время после их тихого разговора с волнениями и переглядками – Адам решился взять её за руку и коснуться щеки, после чего случилось что-то просто нереальное. Настолько взбешённой я сестру в жизни никогда не видел, хотя она обычно и старается выплёскивать все свои эмоции наружу. И тогда уже её вопли донеслись не то, что до нас, а разлетелись ветром по всему району.

- Ты что вообще идиот?! Извращенец! М*дак! Ты думал, что если тебе не дал мой брат, то я должна раздвинуть перед тобой ноги только, чтобы удовлетворить твои животные потребности?!! Географию хорошо учил??!!! Пошлю на х*й – не заблудишься?! Возомнил себя королём мира, бл*дь!! Читатель, мать его! Только и знает, как дрочить на молодых мальчиков, а трах*ться с их сёстрами!! Да?? Так?? Не так, что ли?!! Я не одна такая?? Сколько шлюх ты пер*ебал до нашего знакомства??! Десять? Двадцать? Сколько, отвечай! – было такое ощущение, что глаза моей сестры сейчас лопнут от налившийся в них крови, длинные волосы встанут дыбом, а у кончиков губ появится пена. У меня горели уши от каждого её слова. Кричать о таком у школы, на весь район… От этой сцены даже во рту пересохло и я не мог произнести ни слова. Адам же так и стоял просто опустив голову и, кажется, у него немного тряслись плечи. А потом я заметил, как разжимаются его пальцы на её локте и как другая ладонь, нежно погладив напоследок, скользит вниз по щеке. Буквально за одну секунду выражение лица моей сестры поменялось со злобного на удивлённое и даже, я бы сказал, растерянное. Она неуверенно подняла глаза на Адама, а потом резко развернулась и убежала, стуча высокими каблуками по асфальту и скрипя лакированной кожаной курткой. А парень ещё некоторое время стоял, просто глядя ей в след, а потом повернул голову в нашу сторону, виновато улыбнулся и, пожелав удачи одними губами, спокойно развернулся и пошёл в другую сторону. Только когда он скрылся из поля моего зрения, тогда я словно вышел из транса и имел возможность спокойно выдохнуть. Неужели я всё это время не дышал?