Перевод с английского alex9091

1

Вот она я, мой дорогой дневник, собираюсь снова довериться тебе. Собираюсь излить душу, как всегда, тебе одному. Это единственное место, где я могу полностью открыться и рассказать, что я на самом деле чувствую. Сколько шариковых ручек помогали мне делиться с тобой своей историей? Сколько раз я поздней ночью дремала, склонив голову, над твоими раскрытыми страницами, все еще сжимая ручку в руке, как будто могла записывать свои мысли во сне?

Естественно, мои родители не понимают, почему я провожу столько времени, склонившись над письменным столом, царапая строчку за строчкой, обнажая свою душу, если у меня есть миллион возможностей поразвлечься. Но ты понимаешь меня, мой друг. Вздох…

Ладно. Начнем сегодня с кое-каких подробностей? Поскольку это новый дневник, я начну с начала. Меня зовут Кейтлин Доннелли. Мне семнадцать, я учусь в выпускном классе старшей школы Шейдисайда. Выгляжу я неплохо. Я бы сказала, на семерочку.

У меня волнистые светлые волосы, красиво ниспадающие на плечи. Я среднего роста и веса. У меня нормальная улыбка, хотя передние зубы немного выступают. Моя подруга Джули говорит, что мое главное достоинство — глаза, потому что они у меня большие, темные и серьезные.

Всю свою жизнь я прожила в одном и том же доме на Бэнк-Стрит, в двух кварталах от торгового центра Шейдисайда. Только я и мои родители. Дженнифер, моя старшая сестра, переехала в Лос-Анджелес, чтобы стать сценаристом.

Джен — единственный талантливый человек в нашей семье, правда, пока что она проводит большую часть своего времени, обслуживая столики в мексиканской забегаловке в Вествуде. Наверное, даже я пишу больше, чем она, но я знаю, что однажды ей повезет. Она очень утонченная и умная, и ей все очень легко дается.

Мы с Джен никогда не были особо близки, думаю, потому что она почти на шесть лет старше меня. Но с ней я могла поговорить, когда мне в голову приходили какие-нибудь мысли. То есть почти постоянно. И я очень по ней скучаю.

Раз в две-три недели мы с ней общаемся по ФейсТайму, но это не то же самое. Разговоры всегда проходят довольно неловко, наверное, потому что Джен понимает, что она в Лос-Анджелесе уже почти год и ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы кто-нибудь заинтересовался ее работами. А она из тех людей, кто терпеть не может неудачи.

Мне все равно, увидит ли вообще кто-нибудь когда-нибудь то, что я пишу, Дневник. По правде говоря, я не хочу, чтобы кто-то это видел. Думаю, я сойду с ума, если кто-нибудь прочтет мои настоящие мысли и узнает, какая я странная. Вот почему я запираю тетрадь и ношу ключ на цепочке на шее.

Личное. Руки прочь. Это тебя касается.

Вообще-то, я не считаю себя странной. Я просто не вписываюсь в свою семью. Они все такие целеустремленные, амбициозные и серьезно относятся к жизни, а я преимущественно хочу развлекаться. Еще один вздох.

Жизнь так коротка. Я поняла это на горьком опыте. Ты все об этом знаешь, Дневник. Ты один.

Больше никто не знает всей правды. Никто бы не поверил.

С тех пор, как Блэйд умер, моя жизнь — сплошная печаль. И страх.

Вряд ли я когда-нибудь снова смогу стать тем веселым, беззаботным, неунывающим человеком, которым была. Мои родители и друзья отчаянно пытаются вытащить меня из пучины уныния.

Но как они могут это сделать? Ничего не выйдет.

Мы с Блейдом были идеальной парой. Идеальной… с той самой ночи нашей встречи.

Та ночь… Это была замечательная ночь, Дневник. Той ночью я столкнулась с Диной Фиар.

Я прожила в Шейдисайде всю свою жизнь и никогда не разговаривала ни с кем из семьи Фиар. А теперь, когда я вспомнила… когда я подумала о Дине Фиар и той темноте, которую она принесла в мою жизнь, на моей ладони выступил пот, и мне стало трудно удержать ручку.

Бедный Блэйд. Мой прекрасный Блэйд. Могла ли я знать, что он будет со мной так недолго? Могла ли знать, что он умрет такой ужасной смертью?

Я вынуждена прерваться. Слезы размывают буквы. И я так крепко вцепилась в ручку… Мне хочется колоть ею… колоть… колоть…

2

Кажется, что это было очень давно, но прошло всего несколько недель, Дневник. Мы с Джули и Мирандой ютились за дальним столиком в «Лефти». Это закусочная с чизбургерами напротив школы. Еда в «Лефти» неплоха, но мы в основном ходим туда посмотреть на других. Это место тусовки. Так его называют в избитых подростковых фильмах.

Был вечер пятницы, начало десятого. Почти все столики были заняты ребятами из нашей школы. У стойки в ожидании столика стояло несколько недовольных взрослых. Наверное, им не очень нравились громкие голоса и непрекращающийся смех.

Мне кажется, взрослые вообще ненавидят подростков. Потому что завидуют. Они бы предпочли быть подростками, а не теми, кем являются.

Внезапно раздался громкий грохот, заставивший нас всех подскочить. Официантка уронила поднос со стаканами. На несколько секунд в ресторане установилась тишина. Затем все разразились аплодисментами.

Я повернулась к Джули и Миранде.

— О чем я говорила?

— О себе, конечно, — ответила Миранда. Она проныра с плохим чувством юмора.

— Моя любимая тема, — сказала я.

— Ты рассказывала нам о маленьком мальчике, уронившем свой попкорн, — вмешалась Джули.

— А, точно. Я не имела права заменять его. Рикки, менеджер, говорит не давать никому бесплатного попкорна. Но я дождалась, когда Рикки отошел от прилавка с попкорном, и дала ребенку еще один пакет.

— Да ладно, — сказала Миранда. — Ты не могла выбрать историю получше?

Я схватила ее за запястье.

— Ты не дала мне закончить, — сказала я. — Мальчик уронил и второй пакет.

Джули засмеялась.

— Бедняга.

Миранда закатила глаза.

— Кейтлин, у тебя такая увлекательная жизнь. Мое сердце сейчас выскочит из груди. Расскажи эту историю еще раз.

— Ладно, — сказала я, — слушать о продаже попкорна в «Синеплекс» тебе не интересно. Что же увлекательного произошло сегодня с тобой?

Миранда вздохнула.

— Верите или нет, но этот чизбургер — самое яркое событие моего сегодняшнего дня.

Она поднесла чизбургер ко рту и откусила маленький кусочек. Из булочки выскользнул помидор и плюхнулся на ее тарелку.

— Тебе стоит подтянуть навыки работы с чизбургером, — сказала Джули. Это было не особо смешно, но мы трое рассмеялись.

Мы с Джули были друзьями с девятого класса, хотя мы очень разные. Она полна сарказма, часто закатывает глаза и вставляет забавные комментарии. Но, вообще-то, я бы сказала, что у нее довольно мерзкое чувство юмора.

Я не веселый чирлидер, но стараюсь видеть светлую сторону вещей. Я легко увлекаюсь. Ничего не могу с собой поделать. Я не сдерживаю себя. Я даже могу попытаться насладиться тем, что другие люди находят скучным, как мои вечерние смены за прилавком с попкорном.

Я импульсивная. И эмоциональная. Все время плачу над фильмами и сериалами. И не стыжусь этого.

Не думаю, что я когда-нибудь видела, чтобы плакала Миранда. Или чтобы она была чем-нибудь очень взволнована. Она всегда держится в стороне, отпуская шуточки. Она не стеснительная. Думаю, просто замкнутая.