– Ты узнаешь меня? – спрашивает он.

Приподнимаю голову, чтобы посмотреть на него. Я полностью раздавлен, а вот Кассия Беллона не меняют ни война, ни время. Он еще более красив, чем я помню, от него исходит поразительная жизненная сила. Кассий выше двух метров, на нем белые с золотом одежды Рыцаря Зари, его вьющиеся волосы сверкают, словно метеоритный дождь. Лицо гладко выбрито, нос слегка искривлен после недавнего перелома. Встретившись с ним взглядом, я едва сдерживаю рыдания. Он смотрит на меня с грустью, чуть ли не с нежностью. Какое же жалкое зрелище я собой представляю, если даже человек, которому я нанес смертельную обиду, так глядит на меня!

– Кассий, – шепчу я просто для того, чтобы произнести вслух его имя, чтобы поговорить с другим человеком, чтобы быть услышанным.

– Что скажешь? – спрашивает Айя Гримус из-за плеча Кассия.

Самая жестокая фурия верховной правительницы носит те же доспехи, в которых я впервые увидел ее при нашей первой встрече на башнях цитадели Луны. В ту ночь Мустанг спасла меня, а Айя до смерти избила Куинн. Доспехи потертые, видно, что они не раз побывали в битве. Ненависть сменяется страхом, и я снова отвожу взгляд от темнокожей воительницы.

– По крайней мере, он жив, – тихо произносит Кассий. – Что ты с ним сделал? – поворачивается он к Шакалу. – Эти шрамы…

– Полагаю, все очевидно, – отвечает Адриус. – Я вернул Жнецу его истинное лицо.

Пытаясь понять, о чем он, я вынужден посмотреть на то, что находится ниже моей всклокоченной, отросшей бороды. Я – живой труп, бледный и тощий как скелет. Ребра торчат, натягивая кожу, тонкую, словно пенка на молоке. Колени выпирают на паучьих ногах. Ногти на них отросли и загнулись. Все мое тело испещрено шрамами от пыток Шакала. Мышцы практически атрофировались. Трубки, поддерживавшие мое существование во время заточения, торчат из живота – черные извивающиеся шланги, которыми я до сих пор прикован к полу камеры.

– Сколько времени он провел там? – спрашивает Кассий.

– Три месяца допросов, затем девять месяцев в одиночке.

– Девять?!

– Разумеется, неспроста. Даже на войне не стоит забывать о том, какой силой обладают метафоры. Мы же не дикари, правда, Беллона?

– Кассий – натура утонченная, Адриус, ты оскорбляешь его чувства, – говорит сидящая рядом с Шакалом Антония.

Отравленное яблоко, а не женщина! Яркая, блистательная, манящая, но с совершенно прогнившей душой. В училище она убила мою подругу Лию. Потом всадила пулю в голову собственной матери, а затем – еще две в позвоночник своей сестры Виктры. Теперь она союзница Шакала – человека, который распял ее во время учебы. Мы живем в странном мире… За спиной Антонии стоит смуглая Ведьма; когда-то она была упырем, а теперь, судя по птичьему черепу на груди, вступила в ряды скелетов – личной гвардии Шакала. По правую руку от Шакала сидит их командир, обритая наголо Лилат. Еще со времен училища она стала его любимым киллером.

– Прошу меня простить, но я не вижу смысла пытать поверженного врага, – отвечает ей Кассий. – Особенно в том случае, когда он уже выдал всю необходимую информацию.

– Не видишь смысла? – спокойно смотрит ему в глаза Шакал. – Смысл, патриций, в наказании! – объясняет он. – Это… существо возомнило, что может быть с нами на равных. С нами, Кассий! Более того, этот тип решил, что он лучше нас! Он насмехался над нами! Уложил в постель мою сестру! Он должен понять, что у него изначально не было шансов, его ждал неизбежный провал! Алые всегда были хитрыми зверьками. А он, друг мой, живое воплощение всего, к чему они стремятся и чего могут достичь при нашем попустительстве! Поэтому я просто позволил тьме и времени сорвать с него маску и открыть нам его истинное лицо. Homo flammeus, согласно новой системе классификации, которую я предложил Бюро стандартов. Эволюционно лишь немного отличается от homo sapiens, а все остальное – просто маска!

– Он посмеялся не над нами, а над тобой, – парирует Кассий, – ведь твой отец предпочел побывавшего в руках ваятелей алого своему родному сыну! Вот и все, Шакал. Какой позор для мальчика, которого никто не хотел и не любил!

От этих слов Шакал вздрагивает. Айя неодобрительно косится на своего молодого спутника, но тут в разговор вступает Антония:

– Дэрроу лишил жизни Юлиана, а потом перерезал твою семью! Кассий, он послал убийц на расправу с детьми из твоего рода, когда те спрятались на горе Олимп! Что бы сказала твоя мать, если бы увидела, что ты испытываешь к нему жалость?

Кассий даже не смотрит на них и приказывает одной из розовых, ожидающих указаний в дальнем углу зала:

– Принеси одеяло для пленника!

Никто не двигается с места.

– Что за манеры! А ты, Ведьма? – поворачивается Кассий к моей бывшей боевой подруге, но та молчит.

Презрительно фыркнув, он снимает с себя белый плащ и прикрывает им мое дрожащее тело. Все, включая меня, пораженно смотрят на него.

– Благодарю, – хриплю я, но Кассий отворачивается от меня.

Жалость не есть прощение, и простыми словами благодарности не искупить моей вины перед ним. Лилат негромко смеется, не отрываясь от тарелки сваренных всмятку яиц колибри и высасывая их одно за другим. Бритоголовая убийца сидит рядом с Шакалом, уставившись на Айю глазами мурены, обитающей в пещерных озерах Венеры, а потом говорит:

– С какого-то момента, Рыцарь Зари, честь превращается из достоинства в недостаток. Старик Аркос понял это на собственной шкуре, но было уже поздно, – добавляет она, выпивая очередное яйцо.

Айя не произносит ни слова, ее манеры, как всегда, безупречны. Но мне слишком хорошо знакомо это тяжелое молчание – точно так же она вела себя перед тем, как убить Куинн. Лорн обучил ее владению лезвием, и она не потерпит насмешек над его именем. Лилат жадно проглатывает еще одно яйцо – для нее радость нанести оскорбление другому куда важнее каких-то там манер.

Союзники явно недолюбливают друг друга. Ничего удивительного; в конце концов, они золотые. Но похоже, что сейчас наметился серьезный раскол между золотыми старшего поколения и современной молодежью вроде Шакала.

– Мы все друзья, – игриво заявляет Шакал. – Лилат, веди себя прилично! Лорн был железным золотым, просто он выбрал не ту сторону. Итак, Айя, я сгораю от любопытства! Срок аренды Жнеца истек, что вы планируете делать с ним дальше? Отдадите ваятелям под нож?

– Да, – коротко отвечает Айя. – Занзибару не терпится узнать, как им удалось создать такое. У него есть свои теории на этот счет, но их невозможно подтвердить, пока у него не будет образца. Мы надеялись схватить ваятеля, который сделал Жнеца, но, видимо, он погиб при авиаударе по Като в провинции Алькидалия.

– Или они хотят, чтобы вы так думали, – встревает Антония.

– Он ведь был у тебя в руках, не так ли? – язвительно спрашивает Айя у Шакала.

– Фиолетового зовут Микки, – кивает тот. – Его лишили лицензии, после того как он слепил ребенка от смешанного брака. Семья пыталась спасти отпрыска от ликвидации. После этого ваятель ушел на черный рынок и работал в основном с воздушными и водными модификациями розовых. До того как Сыны Ареса наняли Микки для особого задания, у него была мастерская в Йорктоне. Дэрроу помог ему сбежать от меня. Если вас интересует мое мнение, то, уверен, Микки еще жив. По сведениям моих оперативников, он находится в Тиносе.

– Если у тебя есть какая-то наводка на Тинос, стоит рассказать нам о ней прямо сейчас, – говорит Кассий, переглянувшись с Айей.

– Пока ничего конкретного. Тинос… не так просто найти. К тому же нам до сих пор не удалось взять в плен одного из капитанов их кораблей… живьем, – добавляет Шакал, попивая кофе. – Но работа идет, и как только у меня будет какая-то информация, я в первую очередь сообщу вам. А вот упырей, будьте любезны, отдайте моим скелетам. Им не терпится повидаться, правда, Лилат?

Я стараюсь не выдать своей радости, но как же это сложно! Упыри живы! По крайней мере, кто-то из них! И они встали на сторону Сынов Ареса, а не золотых!