Армейский кольт сорок пятого калибра в его ручище казался детской игрушкой.

– Без фокусов, – лениво предупредил он. – Руки на стойку.

Бармен и я положили руки на стойку.

Лось Мэллой окинул взглядом зал и молча направился к нам, усмешка его была напряженной, застывшей. Даже в своем наряде он походил на человека, способного ограбить банк в одиночку.

– Подними лапы, черномазый, – негромко сказал он, подойдя к стойке.

Бармен задрал руки. Гигант подошел ко мне и старательно ощупал меня левой рукой. Дыхание гиганта обжигало мне шею. Потом я перестал его ощущать.

– Мистер Монтгомери тоже не знал, где Вельма, – сказал гигант. – И хотел объясниться со мной – при помощи этой штуки.

Он похлопал по пистолету твердой ладонью. Я неторопливо обернулся и взглянул на него.

– Да, – сказал гигант. – Ты меня опознаешь. Ты меня не забудешь, приятель. Только скажи ищейкам, что главное – это осторожность.

И поиграл пистолетом.

– Ну пока, хлюпики. Я пошел на трамвай. – И направился к лестнице.

– Ты не расплатился за выпивку, – сказал я.

Гигант остановился и пристально поглядел на меня:

– Может, ты и прав, но лучше не настаивай.

Потом вышел, и было слышно, как он затопал вниз по лестнице.

Бармен нагнулся. Я бросился за стойку и оттолкнул его. Под стойкой на полке лежал прикрытый полотенцем дробовик с укороченным стволом. А рядом коробка из-под сигар, в ней оказался автоматический пистолет тридцать восьмого калибра. Я забрал и пистолет, и обрез. Бармен прижался спиной к посудной полке.

Выйдя из-за стойки, я направился к распахнутой двери за игорным столом. Там был едва освещенный коридор в форме буквы Г. На полу валялся без сознания вышибала с ножом в руке. Я нагнулся, взял нож из вялой руки и швырнул на черную лестницу. Дышал вышибала прерывисто.

Переступив через него, я открыл дверь с черной облупленной надписью «Контора».

У окна, наполовину заколоченного досками, стоял небольшой обшарпанный стол. За столом сидел человек, торс его был совершенно прямой. Спинка стула доходила до основания шеи, сложенной пополам, словно платок или дверная петля. Голова была запрокинута так, что нос указывал на заколоченное окно.

Правый ящик стола был выдвинут. В нем лежала газета со следами смазки. Пистолет, наверное, появился оттуда. Возможно, при зарождении эта идея казалась удачной, но положение головы мистера Монтгомери доказывало ее порочность.

На столе стоял телефон. Я положил обрез и, прежде чем звонить в полицию, пошел и запер дверь.

Так я чувствовал себя в большей безопасности, и мистер Монтгомери, похоже, ничего не имел против.

Когда парни из патрульной машины затопали по лестнице, вышибала и бармен куда-то скрылись, оставив заведение на меня.

Дело это поручили Налти, узколицему брюзге с длинными желтыми пальцами; говоря со мной, он почти все время держал их сплетенными на колене. Это был прикрепленный к 77-му участку лейтенант сыскной полиции, беседовали мы с ним в голой комнатушке, у стен друг против друга стояли два маленьких столика, разойтись вдвоем между ними не удалось бы. На полу был грязно-бурый линолеум, в воздухе стоял запах сигарных окурков. Рубашка Налти была заношена до дыр, обшлага пиджака он завернул вовнутрь. Судя по его затрапезному виду, он был честен, но вряд ли пригоден для розысков Лося Мэллоя.

Налти зажег недокуренную сигару, швырнул спичку на пол, где их валялась уже целая куча, и недовольно произнес:

– Черномазые. Опять убийство черномазого. Я прослужил восемнадцать лет в этом управлении, черт бы его побрал, и вот чем занимаюсь. Ни снимка тебе в газете, ни статейки, ни хотя бы четырех строк в разделе объявлений.

Я промолчал. Налти взял мою визитную карточку, повторно ознакомился с ней и бросил на стол.

– Филип Марло. Частный детектив. Из этой публики, значит. Черт, вид у тебя довольно внушительный. Что ты делал все это время?

– Какое?

– Пока Мэллой свертывал шею тому негритосу?

– Находился в другой комнате, – ответил я. – Мэллой не предупредил меня, что намерен сломать кому-то шею.

– Смейся надо мной, – с горечью произнес Налти. – Ну смейся же. Надо мной все потешаются. Одним больше – не все ли равно? Бедный старина Налти. Каждый старается отпустить по его адресу парочку острот. Вечная мишень для насмешек.

– Смеяться ни над кем не собираюсь, – сказал я. – Говорю вам правду – я был в другой комнате.

– Ясно, ясно, – сказал Налти, выпуская струю вонючего сигарного дыма. – Я же был там и все видел. Пушку не носишь?

– На такой работе – нет.

– Какой «такой»?

– Я разыскивал парикмахера, который сбежал от жены. Она надеялась, что я уговорю его вернуться.

– Парикмахер негр?

– Нет, грек.

– Ладно, – сказал Налти и сплюнул в мусорную корзину. – Как вы встретились с этим Мэллоем?

– Я уже говорил. Оказался там я случайно. Он вышвырнул негра из дверей кафе, а я сдуру сунулся поглазеть, что происходит. И он втащил меня наверх.

– Подталкивал пистолетом в спину?

– Нет, оружия у него тогда не было. Во всяком случае, он его не вынимал. Этот пистолет, видимо, Лось отнял у Монтгомери. А наверх он меня просто внес. Иной раз я не прочь дать отдых ногам.

– Что-то не верится, – заявил Налти. – Так уж это легко – внести тебя наверх.

– К чему спорить? – сказал я. – Этого человека я видел, а вы – нет. Меня или вас он мог бы носить на часовой цепочке вместо брелока. Пока он не ушел, я и не знал, что там кто-то убит. Выстрел я слышал, но решил, что негр выстрелил с перепугу, а Мэллой отнял у него пистолет.

– А почему ты так решил? – спросил Налти почти учтиво. – Грабил банк он с пистолетом, не так ли?

– По одежде. Если б Мэллой собирался кого-то убить, то не стал бы так наряжаться. Он искал свою бывшую подружку по имени Вельма. Она работала во «Флориане», или как там называлось это заведение, пока не перешло к неграм. Там-то он и был арестован. Вы найдете его.

– Еще бы, – сказал Налти. – Такого детину, да еще так разодетого. Запросто.

– У него, наверное, есть другой костюм, – сказал я. – И машина, и укрытие, и деньги, и дружки. Но вы его найдете.

Налти опять сплюнул в мусорную корзину.

– Найду, – сказал он, – к тому времени, когда в третий раз вставлю себе зубы. Сколько человек заняты этим делом? Один. И знаешь почему? О таких делах в газетах – ни строчки. Как-то на Восемьдесят четвертой Восточной пятеро черных устроили поножовщину. Один был уже холодным. Вся мебель, стены и даже потолок в кровище. Я отправился туда, вижу – парень из «Кроникл», репортер, сходит с крыльца и садится в машину. Скривил рожу, говорит: «Негритосы, ну их к черту», плюхнулся на сиденье и укатил. В дом даже и не вошел.

– Может, Лось нарушил правила условного освобождения, – сказал я. – В таком случае вам дадут кого-то в помощь. Только берите его осторожно, а то он разделается и с двумя нарядами полиции. Уж тогда о вас напишут в газетах.

– И отстранят от этого дела, – фыркнул Налти.

На его столе зазвонил телефон. Потом он что-то записал в блокнот, и в его глазах появился легкий блеск, напоминающий отдаленный свет в пыльном коридоре.

– Ага, Мэллой у них значится. Звонили из архива. Имеются его пальчики, фото и прочее. Уже кое-что.

Он уставился в блокнот:

– Черт возьми, ну и экземпляр! Рост шесть футов пять с половиной дюймов, вес без галстука двести шестьдесят пять фунтов. Вот это парнище! Ну черт с ним. О его розыске объявят по радио. Видимо, после перечня угнанных автомобилей. И придется ждать, делать нечего.

Сигара его полетела в плевательницу.

– Попытайтесь найти эту Вельму, – посоветовал я. – Мэллой будет ее искать. Ведь с этого все и началось. Займитесь Вельмой.

– Займись сам, – сказал Налти. – Я уже лет двадцать не бывал в публичных домах.

Я поднялся, сказал: «Идет» – и направился к выходу.

– Эй, погоди, – сказал Налти. – Я пошутил. Ты ж очень занят, так ведь?