На улице, даже одетая в местный "респектабельный" наряд, Сэм поначалу опасалась, что все будут глазеть на нее, но вроде бы и здесь никто особенно не удивлялся, люди разговаривали с ней самум обыкновенным образом. Правда, мужчины не обращали на нее внимания, но они и раньше этого не делали. В конце концов Сэм даже почувствовала облегчение: не надо больше играть никакую роль, она могла быть самой собой – и все.
Все договоры о перевозках и путешествиях заключались, независимо от общественного положения заказчика, в Гильдхоллах – отделениях Королевских гильдий. Из Тубикосы уходили сотни караванов, однако Бодэ не нашла в списке ни одного, который бы шел в Масалур, а названия большинства пунктов назначения мало что ей говорили. Бодэ родилась в Тубикосе, кроме поездки в университет, она никогда не бывала за пределами родных мест. Пришлось обратиться за помощью к диспетчеру гильдии.
Они решили, что не стоит спрашивать о прямом пути в Масалур; возможно, Булеан настолько опасен для своих врагов, что их непременно заинтересует любая необычная персона, направляющаяся туда. Безопаснее было сначала проехать до Кованти, который находился примерно на полпути, а уж там решать, что делать дальше. Демон пока молчал, но Сэм самой хотелось покончить со всем побыстрее, а расстояние все-таки было огромным.
Сэм была немного польщена тем, что диспетчер обращался в основном к ней как к главе их маленькой группы. Возможно, ее считали "главной", потому что она выглядела "нормально". Если бы они только знали!
– В ближайшие шесть недель я не могу отправить вас прямо в Кованти, – сказал диспетчер. – Тубикоса имеет с ними дела только в определенное время года. Хотя вероятность попасть под Ветер Перемен очень мала, прямое сообщение слишком рискованно. Единственно разумный путь – это на юго-восток, в Маштопол, хотя это и немного в сторону от вашего направления, затем на северо-запад, в Куодак, и дальше па север, в Кованти. В Куодак вас отправить несложно, а в тамошнем Гильдхолле вы легко отыщете попутчиков до Кованти. Вы говорили, что едут три женщины?
Сэм кивнула:
– Да, мы трое. Но мне это не нравится. Увеличивается расстояние, значит, и расходы тоже.
– Я мог бы предложить путешествие из Тубикосы прямо в Куодак, хотя и в худших условиях, но тогда и расходы, и время в пути окажутся еще больше. Если бы вы согласились сменить навигатора в Маштополе и переждать там неделю, у нас нашлось бы кое-что на завтра. Если же вы обязательно хотите ехать прямо до Куодака, то караван отправляется через шестнадцать дней. Ваша доля в оплате навигатора и лоцманов составит тридцать пять сотен саркисов за троих плюс расходы на все, необходимое для путешествия. Но предупреждаю, что этот маршрут может оказаться опасным.
– Сколько времени займет дорога до Куодака? Если сравнивать ее с прямой дорогой в Кованти?
– По-разному, – честно ответил диспетчер, – но в среднем, когда все было спокойно, прямой путь занимал дней пятьдесят. Сейчас – около шестидесяти. До Куодака примерно столько же. И еще около тридцати дней до Кованти, смотря по тому, сколько вам придется ожидать каравана в Куодаке. Не блестяще, но этот путь сейчас – самый безопасный. Если вы столкнетесь с Ветром Перемен, то вообще никогда не попадете ни в одну срединную землю. Это был веский аргумент.
– Ну ладно. Тот, что через шестнадцать дней, пожалуй, подойдет нам больше всего. Как это оформить?
– Заполните вот это. Если вы не умеете читать, я заполню все за вас и заверю вашу подпись. Затем вы заплатите мне пятнадцать сотен саркисов наличными, а остальное – навигатору при отправлении каравана. Когда вы заплатите, я выдам вам путевой лист и список всего необходимого.
Сэм кивнула.
– Эта женщина заплатит вам и заполнит все бумаги, – сказала она, показывая на Бодэ; та взяла перо и принялась за дело. Письменный язык, видимо, был настолько сложен, что лишь немногие, включая и Бодэ, могли прочесть любую старинную книгу. Обычно грамоту здесь изучали в той мере, в какой это было необходимо для работы и в повседневной жизни. Чарли отметила, что и в речи большинства людей было не более пары тысяч слов; остальные использовались лишь в специальных целях. Даже среди акхарцев многим так и не удавалось полностью освоить грамоту, поэтому, если не считать королевских семей, то чем грамотнее был человек, чем больше он мог прочесть, тем выше он мог подняться по общественной лестнице. Даже выходцам из беднейших слоев не был заказан путь почти на самый верх, если только они были достаточно смышлеными. Отчасти именно поэтому женщины, порой даже низкого происхождения, вели все дела во многих здешних лавках. Бодэ прочитала им анкету.
– Имя, возраст, пол – Бодэ всегда подмывало написать "средний" – род занятий, семейное положение, клан и место жительства. Им лишь бы что вынюхать, а? Ну, Бодэ – это легко. Тридцать один, женский, художница-алхимик, отреклась от клана прежде, чем клан успел отречься от нее, – а как твое настоящее имя, любимая?
– Саманта Роз Бьюэлл, но стоит ли писать его здесь? Оно может выдать, что я нездешняя. Бодэ ненадолго задумалась.
– А как тебе нравится "Сузама"? Странноватое имя, но совсем неплохое. Бодэ встречала женщин с таким именем, и она сможет по-прежнему называть тебя "Сэм". Мы пристроим тебя в клан Пуа-хока. Это большой клан в одном из секторов, такой большой, что все пользуются этим именем, когда не хотят объявлять настоящего.
– Как – у нас Смиты и Брауны. Знала я как-то парня, которого взаправду звали Джон Смит, так ему никто не верил.
Отлично. Так она приобретет хоть подобие общественного положения, если только сумеет запомнить это чертово имя.
Чарли заглянула в анкету:
– Эй, я не умею читать, но почему значок в "семейном положении" у вас обеих не такой, как у меня? Что ты там написала?
– Ну как же, дорогая, Бодэ записала Сузаму своей супругой, а Бодэ – супругой Сузамы. Ее законное имя будет Бодэ Сузама, а Сэм будет Су-зама Бодэ.
– Хм-м-м… Представляю, как все на это вытаращат глаза!
– Вовсе нет. Есть акхарский закон. Если кто-то сожительствует во всех отношениях с одним и тем же партером в течение одного года и одного дня, то считается, что эти люди состоят в законном браке. По сути дела, мы просто его зарегистрируем.
– Бодэ, что ты затеваешь на этот раз?
– Бодэ говорит серьезно. Ты женщина. Тебе восемнадцать лет. Ты не носишь белое и не живешь вместе с семьей, ты записана как подмастерье Бодэ, но у тебя нет мужа и нет никаких записей о том, что ты когда-либо жила с кем-либо, кроме Бодэ. Для горожанина брак – единственный способ получить выездные документы, если только его не послало какое-то авторитетное лицо, как было, когда Бодэ послали в университет. Ты явно не куртизанка. Бодэ предлагает самый легкий путь. Так нам не потребуется ничего придумывать, не надо будет опасаться, как бы не выдать себя.
– Да, но… в таком строгом обществе, что скажут, если брак зарегистрируют две женщины?
– Закон предназначался для иностранцев, но применительно к Району он не теряет силы. А раз мы уезжаем, то и вопросов никаких не будет. Здесь на многое смотрят иначе. Поверь, дорогая! Такое случается гораздо чаще, чем им хотелось бы признать, особенно с мужчинами.
Сэм переглянулась с Чарли, и та недоуменно пожала плечами.
– Не знаю, что и думать. У меня такое чувство, будто она снова что-то затевает, хотя вроде бы все выглядит правильно. Если ей это позволят, то ты сразу из никого становишься кем-то, и все мы будем выглядеть не так подозрительно.
Отвернувшись от людей, которые толпились в зале, Сэм прижала к себе кристалл:
– Демон, правду ли она говорит?
"Она не может тебе солгать. Да. Это законный и самый легкий путь полностью легализоваться, дающий тебе право жить в этих местах, как если бы ты здесь родилась".
– Но я вовсе не хочу навсегда остаться привязанной к ней.
"Вопрос интерпретирован и понят. Если бы люди, состоящие в браке, не обманывали бы, то здесь не было бы ни Района, ни возможностей для работы Чарли и ей подобных".
