— Насчет глаз и волос — не заметил, а родинку тоже помню, — подтвердил Слесаренко. — Только она у носа, а не у губы. — Он показал, где помещалась родинка.

— Осмотрим еще автомобильную стоянку, и вы можете быть свободны, — сказал лейтенант заведующему турбазой, когда они снова вышли в лес. — Просьба: ничего на столе не трогать. Ни стаканов, ни пустых консервных банок.

— Ни до чего не дотронусь и своих на километр не подпущу! — заверил Слесаренко.

На стоянке находилось около двадцати автомашин. Некоторые были на::рыты чехлами. Пограничники осматривали одну машину за другой, приподнимали чехлы.

— Недавно одна отошла, — сказал лейтенант, обнаружив на песке свежие вмятины от шин.

Слесаренко закричал в волнении:

— «Победы» нет! «Победа» вон тут стояла — увели, мерзавцы! Номер — КЛБ 22–25. Ах же, подлецы!

Лейтенант спросил, не могли ли уехать сами хозяева. Слесаренко, все более возбуждаясь, объяснил, что ни к чему им ездить по ночам. Владелец машины — местный писатель, живет здесь с женой и двумя детьми, девочкой и мальчиком, писатель лысый, картавит, жена полная, вон там они живут, крайний домик, зелененький в белую полосочку…

Лейтенант припомнил, что в одном из домиков разбудил пожилого лысого хозяина, тот и вправду назвался писателем, а жена у него, тоже верно, полноватая. И на двух раскладушках спали дети.

Он прошел по автомобильному следу. Машину, по-видимому, сначала толкали руками, чтобы на турбазе не услышали шум мотора. Вдоль автомобильного следа можно было различить и два человеческих — ногу большую и ногу поменьше. Дело было до дождя, следы на три четверти смыло.

— За мной! — крикнул лейтенант и побежал к шоссе, где у поворота на турбазу его уже ждала легковая, с брезентовым верхом машина.

Лейтенант уселся на переднее сиденье, позади разместились два солдата.

— К Ниде, скорее! — приказал он.

Лейтенант не смог бы объяснить в тот момент, почему повернул к Ниде, а не в Зеленоградск: город этот был в два раза ближе Ниды, крупнее, к нему сходились железнодорожные и шоссейные дороги, в нем легче затеряться, проще улепетнуть.

Но по множеству признаков лейтенант уже сделал для себя вывод, что противник отлично знает местную обстановку и действует пока безошибочно.

Однако лейтенант чувствовал, что опоздал. Несколько часов форы в этой игре решали исход партии. Он, преследуя нарушителей, тыкался вначале вслепую то туда, то сюда, терял драгоценные минуты на осмотры и разговоры, а они уносились в машине. Каждая минута увеличивала разрыв.

За поселком Рыбачье встретилась первая автомашина.

— Осматривали лес, кое-где останавливались, — доложил шофер. — Нарушителей и следа нет.

— Автобусы попадались? — спросил лейтенант.

— Прошел один, из Ниды на Зеленоградск.

— Остановили?

— Остановили, проверили документы. Народ местный. Кто на базар, кто в магазины.

— Двух человек — одного высокого, другого пониже — не видели? Похожи на рыболовов.

— Сидели и такие, товарищ лейтенант. Но чтоб с рыбацким снаряжением — нет, не видели.

— У кого-нибудь родинки на щеке не заметили?

Пограничники переглянулись.

— Да нет… Вроде без родинок.

— Осмотрите поселок Морское, лес и дюны вокруг поселка. Я еду в Ниду…

Рассвет постепенно оттеснял тьму. Погода уже не раз прихотливо менялась в эту ночь: сперва был туман, потом хлынул дождь, наконец разразилась буря. Теперь ветер затихал, дремотное спокойствие окутывало лес. С моря снова пополз туман. Он накапливался во впадинах, сгущался меж сосен, взбирался на дюны. Утро было сумрачным, обещая промозглый день.

— Следы машины, товарищ лейтенант! — доложил шофер, сбрасывая скорость.

Лейтенант выскочил наружу. Густой лес рассекала просека. В глубь просеки уходили следы легковой машины. Немного дальше начинался поворот шоссе к Ниде.

Лейтенант с двумя пограничниками двинулся по просеке. Она вела от шоссе к заливу, и в конце ее пограничники увидели «Победу», номер — КЛБ 22–25. Старенькая, потрепанная машина была пуста. Передними колесами она уходила в воду залива.

На прибрежном песке не было видно никаких следов. Нарушители, несомненно, выбирались из передней кабины прямо в воду. На полу машины виднелись грязь и песок. Лейтенант осмотрел переднее и заднее сидения. В углу валялся испачканный, раздавленный окурок с колечком помады. Лейтенант завернул его в чистую бумагу, спрятал в карман.

— Останешься около «Победы», — сказал лейтенант одному пограничнику, а второму велел возвращаться к шоссе и ехать в Ниду.

Сам он пошел по берегу, высматривая, не покажутся ли где на песке следы.

Берег в иных местах нависал над водой мысками, покрытыми плотной травой. Нарушители, вероятно, и выбрались из воды на сушу по одному из таких мысков. Сам лейтенант в подобном случае поступил бы именно так: в траве труднее разглядеть следы.

Что-либо искать тут сейчас, когда дорога каждая минута, было не к чему.

Лейтенант пошел к автостанции.

В помещении станции диспетчер, красивая молодая литовка, болтала с автослесарем. Лейтенант, вежливо поздоровавшись, спросил, не заметила ли она двух незнакомых людей, садившихся в утренний автобус. Один высокий, похож на литовца, другой русский, пониже, поплотнее. По виду — оба рыболовы.

Девушка ответила, что почти все пассажиры ей незнакомы, она всего месяц как приехала из Клайпеды. Да, были высокие пассажиры, похожие на рыбаков, и низенькие были, всякие были. Один — среднего роста — все разговаривал с интересной женщиной, и в автобусе на Зеленоградск они сели вместе. А рядом, место двадцать восьмое, это она помнит хорошо, сидел мужчина высокий, его приятель, они переговаривались. Литовец? На литовца не похож, говорили по-русски. Впрочем, возможно и литовец, она не присматривалась.

Лейтенант поблагодарил диспетчера и вышел. Из станции выскользнул автослесарь и, оглянувшись, словно чего-то опасался, приблизился к лейтенанту.

— Товарищ лейтенант, у вас «чепе»?

— Почему вас это интересует? — сухо спросил лейтенант. Он вспомнил, что автослесарь с интересом прислушивался к его разговору с диспетчером.

— Нет, я просто так, — заторопился смущенный парень. — Помочь хочу. Я ведь тоже двоих незнакомых… как это? Хорошо высмотрел, так? — Он говорил с сильным литовским акцентом и поминутно останавливался, подбирая нужные русские слова. — Лучше отойти на без подслушивание, так?

— Садитесь ко мне в машину, — предложил лейтенант.

В машине автослесарь рассказал, что работал всю ночь, надо было подготовить к утреннему рейсу автобус на Клайпеду. А закончив работу, он подсел к Марии, к диспетчеру, идти домой все равно было поздно. Два человека, что сели на зеленоградский автобус, ему незнакомы, а женщина, о которой упоминала Мария, — жительница Ниды Элене Райбужас, незамужняя, с двумя детьми. Но он хотел не об Элене, важнее, что в клайпедский автобус, тот, что он ремонтировал, сели других два незнакомых пассажира, уселись рядом и закрыли глаза, словно хотели спать. Один, точно, высокий, похож на литовца, второй — пониже, широкоплечий, на щеке у него родинка.

— Родинка? — переспросил лейтенант. — Вы точно рассмотрели?

Автослесарь родинку рассмотрел отчетливо — коричневая, с волосиками.

— Если понадоблюсь, я здесь живу. Владас Венчюрюс, так мой фамилия, — сказал он. — Вызывайте, когда надо, так? — Он вышел из машины и дружески помахал рукой пограничникам.

— На заставу, побыстрее, — приказал лейтенант. Теперь надо было основательно изучить добытый материал. Поиск, судя по всему, уходил в районы, лежащие вне косы.

Когда они проезжали мимо знакомой просеки, шофер кивнул в сторону найденной «Победы».

— Вроде ящериц наши беспокойные гости, товарищ лейтенант. Те ведь как? Если опасность по пятам — мигом хвост отбросят, а сами наутек. Занимайтесь, мол, нашим хвостом, а мы тем временем смоемся…

Подполковник Михаил Владимирович Денисов, вылетая из Киева в Калининград, знал о предстоящей операции только то, что она развернется в хорошо знакомом ему месте и что помогать ему будут хорошо известные люди: бывшие сослуживцы, старые друзья. И все-таки для успеха этого было мало, хотя и очень важно.