Это привычный круговорот "существ" в природе, – уверенно заявила Людмила, перефразировав известный со школы речевой оборот про воду.

Девушки громко смеялись, не обращая внимание на глазеющих на них посетителей маленького кафе. Подруги считали это место особенным – здесь можно было открыто выражать свои эмоции, в особенности, позитивные, не возбранялось побыть самими собой прилюдно.

Они с подругой давно облюбовали это тихое местечко, хотя оно было простым, без изыска, но атмосферным. Они бы затруднились объяснить его феномен, но опрнделённо в кафешке присутствовала некая добрая сила.

В особенные моменты жизни девушки любили пощебетать, покумекать и пофилософствовать над тем, что произошло или над тем, что только начинает нарисовываться в настоящем. На этот раз разговор инициировала Светлана, – была весомая причина из-за череды спонтанных событий, враз переменивших многое.

– Знаешь, Люда, у меня предчувствие, что настал кардинальный поворот в моей жизни!

– Предчувствие?! Разве не ясно по фактам?!

– Ясно-то ясно. В сознании появляются мысли, что жизнь будет другой, совсем другой, кажется, я считываю некое послание оттуда, – она указала пальцем наверх, затрудняясь объяснить, откуда, ведь наверху только небеса и предполагаемые наблюдатели за этим мирком. Но это только предполагалось, а как обстояло на самом деле, никому из живущих точно не известно.

– Даже немного страшно становится…Просто кожей чувствую, что вступила в особенную, неординарную полосу жизни. Извиняюсь за пафос…

– Вступить – это здорово! Главное, не вляпаться! – Людмила любила пошутить в лёгкой тональности.

– Да, Люся, тебе весело, – Света подмигнула подружке в знак одобрения её смешливого настроя и сразу же перестроилась на серьёзное продолжение разговора.

– А, у меня реальные предчувствия…чего-то необычного…трудно это объяснить словами: информация пришла на уровне ощущений.

– Я в курсе, что ты заморочена на всякой подобной мистике – вечно наблюдаешь за снами, знаками, знамениями. Но одного наблюдения недостаточно, нужны неопровержимые факты. А, твои предчувствия далеко не все сбылись. Просто ты сейчас на эмоциях: свалил твой бывший, сразу нашлась хорошая работа. Фантастика, да и только, поэтому и чувства мистические у тебя.

Светлана доверяла своей подруге, но всё же, себе она доверяла больше, а потому осталась при своём мнении. Она допускала, что её личные ощущения и предчувствия могу быть мало понятными даже для таких близких людей, как Людмила.

2 глава

Шеф предприятия, на которое приняли Светлану, он же владелец основного пакета акций, был одним из тех "прихватизаторов" 90-х, которые воспользовавшись экономической неразберихой, расхватали свои родные заводы и фабрики, как горячие пирожки на рынке. Но, в отличии, от большинства дельцов, Борис Ильич сумел сохранить основное производство, рабочие места и еще инвестировал некоторые другие проекты.

На сероватом городском фоне, цеха "Ильича" радовали глаз яркой разноцветной покраской, стильной глянцевой облицовкой и аккуратными ухоженными газончиками.

Рабочие предприятия, довольные своим стабильным положением, любили свой заводик и называли его островком социализма в разрушительном капиталистическом вихре. Они не задумывались, что работают на хозяина, ведь все так отлично, как было в добрые советские времена: достойная и своевременная зарплата, премиальные и прочие привлекательные моменты.

Вот, такой отнюдь не полной информацией располагала Светлана, радостно принявшая должность заместителя главного бухгалтера на этом предприятии. Да, и кто в моменты везения задумывается о скрытых от глаз порогах, опасных валунах, неизменно всплывающих в любом стартапе!

Первые дни работы шла обычная рабочая суета: она вникала в дела, знакомилась с персоналом, и в суете не заметила странную атмосферу, царившую в административном корпусе, где в сотрудниках состояли сплошь одни женщины, за исключением "сисадмина" да уже известного по собеседованию менеджера по персоналу.

Постепенно, когда все встало на свои места, появилась возможность присмотреться, прислушаться, а ,главное, почувствовать внутренние взаимодействия людей.

Ее непосредственная начальница – главбух, дама надменная и сухая, нарочито одетая в бесформенный мешковатый костюм, с наспех прихваченными на затылке редкими волосенками, ассоциировалась с товаром незапямятных времен, залежавшимся на полке до настоящего времени. Неизменно исполнительная и малоэмоциональная, она состояла со всеми ровно безразличных отношениях. Она демонстрировала излюбленный жест – небрежный кивок – аналог приветствия при особенной постановке головы, наглядно изображающая заносчивость и полное отсутствие интереса к окружающим.

Светлана, не смотря на загруженность новой работой, все же подмечала те редкие моменты, когда Марина Юрьевна на миг "выползала" из своего внутреннего заточения в непонятной роли, только для того, что бы с особо яростным любопытством зрительно изучать ее. Чувствуя на себе пристальный взгляд, Светлана делала вид, будто не замечает, что ее рассматривают как какое-то редкое насекомое под лупой.

Девушка на телесном уровне ощущала тяжёлую атомосферу, излучаемую главным бухгалтером, предполагая, что источник энергии находится внутри неё в виде нерзрешённого глубинного конфликта, сросшегося с личностью. Она сталкивалась с подобной информацией в интернете, когда пыталась разгадать поведение бывшего и осознать своё поведение. Это помогло ей понять, какой вид вытесненных переживаний руководил ею и предположить, что происходило с Алексеем, и почему он транслировал вовне установки из своих прежних историй. Теперь перед ней нарисовалась новая психологическая задачка, что Светлане было только в интерес – ей нравилось разгадывать разные головоломки помимо её основной работы.

"Тут очевидное одиночество и даже отчуждённость наслоилось на старую душевную болячку, очень сильно ноющую", – заключила для себя девушка и решила не совать нос ни в какие личные проблемы руководительницы, но и в свои не позволять вторгаться. Она посчитала, что молчаливое напряжение Марины Юрьевны ей даже на руку: от неё не дождёшься ни поощрения, ни критики, только холодный однообразный нейтралитет, что можно принять как хороший знак: когда человек экономит энергию из-за внутренних потерь, он не склонен срываться на окружающих. Такие нехитрые познания в психологии людей всегда помогали ей правильно ориентироваться в окружающем мире.

Убедившись в своих предположениях по сложной личности своей руководительницы, Светлана, наконец, решилась установить с ней несущественный жест сближения:

– Марина Юрьевна, а что если я организую небольшое чаепитие в честь своего трудоустройства, "проставлюсь", как везде принято?

– Везде принято, да не у нас: шеф не приветствует разные посиделки, – инициатива была мгновенно подавлена безучастным тоном мадам и, очевидно, более не подлежала обсуждению благодаря выраженному акценту на невозможности подобных мероприятий.

– Хорошо, понятно, принято. Но вы дайте знать, если что-то изменится в этом направлении.

Марина Юрьевна едва кивнула головой.

"С дружбой в этом коллективе явные проблемы, здесь присутствует некое разделение всех," – вдруг пришло ей в голову. Ей сразу бросилось в глаза то, что сотрудницы почти не контактируют друг с другом в любое время дня, даже во время перерыва. Создавалось впечатление, что здесь каждый сам по себе, как молекулы в броуновском движении, и лишь по чьей-то команде сверху, они начинали действовать более-менее слаженно и гармонично.

Сталкиваясь с девушками из других отделов в холле или в рабочей столовой, она открыла для себя ещё кое-что более неприятное, чем в случае Марины Юрьевны: она часто ловила на себе недоброжелательные, злые и нередко завистливые взгляды. Важно было не пропускать через себя поток негатива – себе дороже, пусть каждый вариться в собственном соку, раз им так нравится.