- Жемчужина в прозрачной воде, - прошептал Феб, коснувшись губами отражения. - Такая светлая, такая чистая. Ее я вижу насквозь, но разве это не обман? Как только я попытаюсь взять ее в руки, она исчезнет, утечет сквозь пальцы.

- Не смотри туда, - сказала ему Маргарита. - Я здесь и никуда не исчезну.

- Да, - ответил Феб печально. - Но твоя любовь? Ведь ты любишь не меня, а мечту. Ты придумала ее долгими зимними вечерами в холодном своем одиночестве. А если бы пришел к тебе не я, а другой, обняла бы ты его или оттолкнула с презрением?

- Нет, нет, нет! - воскликнула Маргарита. - Не говори так! Я никогда не полюбила бы другого!

- Так ли это, жемчужина? - спросил Феб. - Я и мой брат - точные отражения друг друга. Даже мать и отец, бывало, нас путали... Мы во всем равны друг другу, и не я, а он мог назваться твоим женихом!

Он ударил по воде, и отражение пропало.

- Клянусь, - вымолвила Маргарита твердо, - и духов недвижимых беру в свидетели, что узнаю тебя в любом обличие и ни с кем не спутаю! А если нарушу клятву, пусть мое сердце станет, как этот камень - я сама разобью его на тысячу кусков!

Она схватила обломок и ударила себя по запястью, и алые капли выступили на белой коже.

Феб со страхом схватил ее за руку, и на глазах у него заблестели слезы.

- Прости, Маргарита! Не должен был я в тебе сомневаться. Забудь все, что сказано. Будем верить друг другу, как прежде.

И они вернулись в замок, не проронив более ни слова о том, что случилось.

День свадьбы приближался, и уже отовсюду стали съезжаться гости. А за нарядными возками серыми стаями потянулись бедняки, хриплыми голосами горланя славу молодым. Завидев жениха и невесту, они тотчас сбегались к ним и протягивали немудреные подарки: кукол из тряпья и соломы, полевые цветы, деревянные бусы. А Феб с Маргаритой смеялись и бросали им серебро и медь, и все вокруг смеялись вместе с ними.

Только на снежном лице королевы не было видно улыбки, а ее прозрачные глаза светились колко и льдисто, как звезды на зимнем небе.

В канун свадьбы позвала она к себе принцессу и спросила:

- Счастлива ли ты, Маргарита?

- Да, очень, - ответила та.

От этих слов лицо королевы сделалось холоднее прежнего.

- Бедная девочка, ты сияешь, словно жемчужина в лунном свете. А на солнце, Маргарита, жемчуг темнеет и крошится. Сколько еще ты будешь наслаждаться счастьем, прежде чем оно рассыплется у тебя руках?

- Мне все равно, - сказала Маргарита. - Пока Феб любит меня, а я - его, нам ничто не страшно.

Она хотела уйти, но королева взяла ее за руку:

- Ты поранила запястье, девочка? Должно быть, больно это было... Но поверь, раны что отметят твое сердечко, будут куда глубже и больнее... Феб любит тебя, но разве живет он только твоей любовью? Ты не единственный мотылек, что вьется вокруг этого огня.

Принцесса вспыхнула, а королева обняла ее и зашептала на ухо:

- Хоть ты и родилась в замке, Маргарита, но всех его тайн не знаешь. Под северной башней есть коридор - пройди его до конца и увидишь зеркало. Оно вытесано из черного камня, тысячу лет пролежавшего в леднике. Лед сделал его грани ровными и гладкими, как он сам. Солнечный свет ни разу не потревожил их темной глубины. Это зеркало не знает обмана, оно показывает лишь то, что есть на самом деле. Загляни в него, и узнаешь правду, если только не боишься.

- Мне нет дела до твоих советов, - сказала Маргарита и ушла так быстро, как могла.

Но сердце ее билось, как пойманная птица, и яд коварных речей проникал в кровь, отравляя радость. Как ни затыкала она уши, ей всюду слышался вкрадчивый шепот королевы, и сколько бы свечей принцесса ни зажигала, тьма надвигалась на нее со всех сторон.

Тогда Маргарита взяла светильник, отправилась в северную башню, спустилась вниз и увидела длинный коридор. Показалось ей, будто глядит она в бездонный колодец, а оттуда кто-то смотрит на нее мертвыми глазами. Хотела принцесса уйти, но ноги ее не послушались, тогда она поставила светильник на пол и шагнула вперед, в темноту.

Она не увидела зеркала, но почувствовала его, как чувствуют смертельное дыхание ледника. Из непроглядной черноты выплыл к ней призрак, всклокоченный и бледный, и в нем с содроганием узнала она себя.

Но не вскрикнула Маргарита и не отступила, лишь сильнее стиснула руки и пристальней вгляделась в черную глубину. Над правым плечом своим она увидела свет и Феба, смотревшего вокруг с удивлением и испугом. Но вот что-то замерцало за ним, как снег в лунном свете, и тонкие белые руки обвили его грудь, и испуг сменился улыбкой, а удивление - желанием. Две силуэта, золотой и белый, слились в один и исчезли, а огонь потух. И призрак в зеркале беззвучно вскрикнул и хотел бежать за ними, но путь ему преградила старая нищенка. Вырвав у себя сердце, она протянула его Маргарите и оскалила длинные желтые зубы. А потом превратилась в королеву и сказала:

- Это плод с дерева любви и надежды. Одна половина его пропитана тоской, другая - ядом. Выбери ту, что тебе по душе.

И Маргарита увидела у себя в руках спелое яблоко.

Точно во сне, принцесса завязала его в платок, спрятала на груди и вернулась к себе. Сердце ее пылало, а мысли стали черны, как то зеркало. Когда пришел Феб, Маргарита не улыбнулась ему - лишь огонь, сжигавший ее, разгорелся жарче.

Она спросила:

- Ты веришь в духов, мой принц?

- Нет, не верю, - ответил он с улыбкой.

- А все же они есть. Невидимые, они вьются рядом и ждут часа, чтобы наброситься на нас и растерзать.

- Что за странные речи? Ты не больна ли, Маргарита? Твое лицо пылает.

- Нет, - сказала она. - Но мне страшно. Духи не терпят чужого счастья. Боюсь, они захотят нас разлучить.

- Не бойся, жемчужина, - рассмеялся Феб. - Я их всех прогоню.

Принцесса заглянула ему в глаза и увидела там себя, будто в зеркале.

- Я знаю, как их отвадить. Вот яблоко с дерева любви и надежды - смотри, я разрежу его на две половинки. Одну съешь ты, а другую я, и никто уже не сможет причинить нам вреда.

- Пусть будет так, как ты хочешь, - сказал Феб. Он взял половину яблока из ее онемевшей руки, а она только и успела подумать: "Пусть будет мне яд, а тебе тоска".

Но едва лишь они откусили по кусочку, как принц побелел и рухнул замертво, а через мгновение и принцесса упала рядом с ним.

Когда их нашли, оба были бездыханны. Им растерли щеки, расшнуровали одежду, стали брызгать водой и вином. Но Феб оставался холодным и недвижимым, а Маргарита, хоть и открыла вскоре глаза, но казалась еще мертвее его.

Вдруг люди расступились, и вперед вышел принц, одетый, как жених, с волосами, подобными расплавленной меди, с глазами, яркими и блестящими, полными слез. Он приблизился к Фебу и склонился над ним, и оба они были, точно отражения друг друга - живое и мертвое.

- Брат мой, очнись! - с тоской произнес принц, и в нем Маргарита узнала того, кто был в зеркале. Но она ничего не сказала, а когда принц протянул ей руку, отвернулась от него и спрятала бледное лицо в распустившихся волосах.

А Феба положили в гроб и оплакивали три дня и три ночи. Когда срок прощания миновал, принцесса вышла из покоев, где сидела, запершись ото всех, и явилась туда, где жених ее лежал на возвышении, убранном еловыми ветками и ягодами можжевельника. Все вокруг было затянуто темным бархатом, и свечи капали на него восковыми слезами.

При виде Феба, светлого и прекрасного, как летний день, слабый румянец коснулся щек Маргариты.

Вдруг ледяной ветер погасил свечи. Принцесса подняла голову и увидела королеву, всю в черном, будто смерть - та смотрела на Маргариту из темноты, как из зеркала.

- Вспомни о моем подарке... - шепнула королева и рассыпалась колючей снежной пылью. Глаза принцессы запорошило, она поднесла руку к лицу и почувствовала на пальце холод серебряного ободка. Тогда Маргарита сняла его и надела Фебу на мизинец.

- Теперь клятва исполнена, - сказала она тихо. - Тот, кого я считала тобой, был лишь твоим отражением. Я должна была разбить себе сердце, но правда в том, что сердцем моим всегда был ты.