Днём 3 июня Монктон вывел свои войска в поле и начал учения. Каждый массачусетсец должен был выстрелить хотя бы по разу (пусть даже первый раз в жизни) и научиться ходить строем. Конечно, после таких спонтанных тренировок разношёрстое войско подполковника не превратилось в вышколенные части, но цель Монктона была другая: демонстрация и произведение впечатления на противника.

Наутро 4 июня наступление началось. Войска выстроились у форта Лоуренс и под бой барабанов с развёрнутыми знаменами двинулись к переправе через Миссагуаш и Босежуру.

В авангарде маршировало 50-60 колониальных солдат капитана Адамса. За ними следовали регулярные силы, 300 солдат из Лоуренса и Аннаполис-Ройала. Следом шагали все остальные, растянувшись на три километра, топот двух с половиной тысяч пар ног оглашал окрестности.

До переправы через Миссагуаш и её болотистой поймы от форта Лоуренс было около 6 километров. За ней оставалось ещё два километра до расположения вражеского форта.

Начиналось засушливое лето 1755 года. Года, который стал годом войны в Северной Америке. Весело маршировали ополченцы американских провинциальных милиций – они не знали пока, что такое настоящая война, и относились к ней, как к большому празднику.

3.4. Босежур.

Решение о строительстве форта Босежур было принято в ноябре 1750 года. Причиной послужила эскалация в регионе под названием Акадия и необходимость контроля над стратегически важным перешейком Чинекто.

Первые работы начал ещё Ла Корн в 1749 году. В апреле 1751 года сюда прибыл колониальный инженер Гаспар-Жозеф Шосегро де Лери из Квебека. Летом того же года его сменил инженер Луи Франке, прибывший из метрополии.

Местом строительства был выбран холм между топями пойм рек Тантемар и Миссагуаш (адаптированное русское название, переводится как «болотистая река»). Кроме того, на северо-востоке, неподалёку от Босежура, в устье реки Гасперо соорудили одноимённое укрепление, чтобы перекрывать подступы с востока, со стороны моря.

К 1755 году форт представлял собой сооружение в форме пятиконечной звезды с пятью бастионами. Бастионы имели протяженность в 17 метров по фронту и 6 метров по флангам и соединялись куртинами длиной 6,5 метров. По периметру форт был окружен рвом 5,5 метров шириной и два метра глубиной. На укрепления из уплотненного грунта и дерна установили 24 пушки и одну мортиру (находившиеся, правда, в весьма плачевном состоянии).

Форт так и не был достроен (не хватило средств и людских ресурсов, да и то, что выделялось – разворовывалось). Кроме того, он был неудачно расположен: находился на обратной стороне хребта и далеко от реки и залива и не мог накрывать своим огнём позиции осаждающих, а также подступающие колонны противника и его суда.

На переправе через считавшуюся пограничной реку Миссагуш, где имелся мост, французы соорудили что-то вроде редута (по другим данным, ещё и блокгауз), обращённого бруствером к неприятелю. Считалось, что это была очень сильная оборонительная позиция, имей она достаточное число мотивированных защитников (а также достаточную артиллерийскую поддержку). Однако, как показало исследование, Миссагуаш и в 18 веке оставалась небольшой речкой, переходимой вброд в большинстве мест и, соответственно, форсирование её не составило бы труда (однако болотистые берега препятствовали провозу артиллерии).

Юго-восточнее находилась возвышенность, на которой стоял форт Лоуренс. Высота обеих гряд (и Босежура, и Лоуренса) достигала 20-25 метров.

Сооружение на переправе именовалось Понт-а-Бюо. Выше имелся пост в Бют-а-Роже и ещё несколько таких пунктов. Их гарнизоны, расположенные цепочкой вдоль северо-западного берега Миссагуаш, составляли по 10-20 солдат каждый.

В окрестностях форта было разбросано несколько деревень, основанных беженцами из Бобассена (в которых проживало порядка 400-500 человек). Севернее, в устье реки Гасперо, на реках Петикодьяк и Шепуди, обитало ещё 230 акадских семейств.

Западнее, в устье реки Сент-Джон (или Сен-Жан) находился форт Ля-Тур (или Менагуш), куда вела проселочная дорога из Босежура. Гарнизоном командовал прибывший в прошлом году из Квебека лейтенант Шарль-Дешамп де Буашбер де Раффето, ветеран кампаний в Новой Шотландии и Огайо. Чуть выше по течению от Ля Тура, примерно в 50 километрах, за многочисленными порогами и перекатами находилась деревня Сент-Анн (современный Фредериктон).

Совокупное белое население всех этих окрестных поселений вряд ли превышало трёх тысяч человек (из них взрослых мужчин вряд ли было больше 300-400 человек). Поэтому планы по сбору 1350 акадских ополченцев, объявленные Вергором, с учётом низкой мотивации «призывников» и плохо проведённой мобилизации, виделись несколько сомнительными.

Гарнизон форта Босежур составлял 162 колониальных морских пехотинца и артиллериста. Ими командовал офицер Луи Дю Пон Дюшамбон де Вергор, человек с незавидной судьбой. Именно он сдаст Босежур, и именно на его совести высадка англичан на отведённом ему участке на равнинах Авраама в 1759 году.

В Гасперо находилось ещё 23 солдата коменданта Бенжамена Руэ де Вильрё. Форт был ветхий и строился с учётом противодействия возможной высадке на лодках.

Наконец, в устье Сент-Джона располагался лейтенант Буашбер. У него была всего горсть регулярных солдат, но он собрал 100-150 человек акадской милиции и к нему на помощь из Квебека шло ещё 100 абенакских воинов. Именно этот человек получил всю славу героя Акадии в развернувшейся в 1755-1761 годах освободительной войне.

Тем самым, имелось совсем немного людей, разбросанных к тому же на сотнях километрах пространства от верховий Сент-Джона до Чинекто. Вся численность вооружённых сил французского короля в начале июня не превышала 700 человек по всей Акадии (включая набранных Вергором и ле Лутром), в то время как британцы с прибытием Монктона имели в Новой Шотландии почти 5000 штыков (без моряков; больше половины – на перешейке).

(Помимо низкой компетентности Вергора как командира, имелся ещё ряд интересных особенностей обороны Босежура. Например, комиссар Тома Пишон был по факту секретным британским агентом, регулярно доносившим в форт Лоуренс о состоянии дел во французском гарнизоне).

В конце мая, встревоженный новостями о возможном нашествии англичан, Вергор кинул клич о сборе всех способных носить оружие. Однако пришло только 240 акадцев и 60 микмаков отца ле Лутра, большинство – участники кампаний 1749-1755 годов. Мотивация их была низкая, и воевать они шли неохотно, уже наслышанные о той грандиозной армии, что шла атаковать Босежур из Аннаполис-Ройала.

Реально, шанс у французов был один: быстро получить подкрепления из Квебека и Луисбурга. Однако ни один из трёх батальонов морской пехоты так и не стронулся из Луисбурга (хотя крепость не была блокирована вплоть до начала августа), и так и не двинулся из Квебека Рамзе, которому до Босежура оставалось три недели марша.

Пожалуй, только с этими совокупными силами можно было попытаться устроить англичанам решительное поражение. Например, связать боем на переправе или попытаться оттянуть вглубь, к холмам, соорудив здесь укрытия и расстреливая подходящих, после чего, перейдя Миссагуаш выше по течению, попробовать окружить армию вторжения. В ином случае дисбаланс сил оказывался слишком катастрофическим: Монктон вёл к Босежуру две с половиной тысячи своих людей, не считая гарнизона форта Лоуренс и моряков Рауза.

Французы видели со своей высоты приготовления англичан во время учений 3 июня. Это произвело должное впечатление, как и рассчитывал Монктон, изрядно деморализовав защитников форта Босежур.

Наутро 4 июня марш огромной колонны по дороге, что вела к Босежуру, также не прошёл незамеченным. Британцы растянулись на три километра, их численность была оценена в три тысячи человек. Встревоженные, французы эвакуировали посты выше по течению Миссагуаш, стягивая все силы к Понт-а-Бюо.

Спустя 4 часа, когда голова вражеской колонны подошла к Понт-а-Бюо, здесь собралось около 200 человек (англичане определили их число от 300 до 400 бойцов), в основном акадцы и индейцы. Попытка разрушения старых плотин не дала результата: противник всё равно преодолел по заболоченной местности 6 километров, отделявших форт Лоуренс от переправы.