Во-вторых, обитатели заокеанских владений Великобритании совсем не торопились записываться в войска. Вербовка в полки бригады Брэддока шла с огромным скрипом. Тем не менее, в итоге запланированные Брэддоком лимиты оказались даже превышены и в полках вместо потребных 1400 человек оказалось к 8 июня 1755 года порядка 1600 офицеров и солдат (включая, правда, больных).

Развёртывание группировки вторжения производилось, пусть и медленными темпами. Из колонистов Вирджинии, Мэриленда и Северной Каролины оказался сформирован провинциальный полк, насчитывавший, согласно расписанию самого Брэддока, 571 бойца (не считая слуг и сопровождающих), включавший 8 «рейнджерских» и 2 «плотницкие» роты (согласно своеобразной терминологии самого Брэддока). Пополнялась артиллерия и боеприпасы, из регулярных частей колоний в лагерь Брэддока прибыли Независимые роты Южной Каролины (уже участвовавшая в походе Вашингтона) и Нью-Йорка (всего – 240 офицеров, унтер-офицеров и рядовых).

Помимо названных отрядов, в распоряжении Брэддока имелась рота Королевской артиллерии капитана Орда (92 пушкаря, включая гражданский персонал) и 36 моряков королевского флота лейтенанта Спинделоу. Артиллерия составила 29 орудий, в том числе 4 двенадцатифунтовых, 6 шестифунтовых орудий, 4 восьмидюймовых гаубицы и 15 малых мортир Кухорна (калибра 112 миллиметров). Всего Брэддок располагал к 8 июня 1755 года армией из 2650 комбатантов (в том числе 1600 человек из 44-го и 48-го полков), из них 45 верховых рейнджеров (включая 8 вестовых), не считая 300 лиц невоенных специальностей (тех же вагонеров – погонщиков скота и фургонов, – а также слуг, женщин и маркитантов).

Организация у войск вышла следующая. Артиллерия, моряки и конные рейнджеры находились в непосредственном ведении Брэддока, прочие части были сведены в две бригады на основе двух линейных полков: к батальону каждого как сильному пехотному ядру прикреплялось по 3-4 роты рейнджеров, по Независимой роте и по роте плотников.

Это было что-то вроде прообраза амальгамы, изобретённой Леви спустя 5 лет в находившейся на последнем издыхании французской Канаде. Однако в американских колониях подобное нововведение так и не получило своего развития, а прикреплённое к регулярным войскам ополчение служило скорее рабочей партией, чем боевым составом. Хотя Брэддок размышлял об организации боевого охранения в походе силами «рейнджеров» и предполагал их использование для организации засад и разведки – его личное невысокое мнение о своём колониальном контингенте и о «индейских методах» войны не способствовали реализации этих планов.

С индейцами-аборигенами вышел полный конфуз. Отряд краснокожих воинов из Южной Каролины так и не пришёл, былые союзники-ирокезы тоже не стремились воевать на стороне английского короля. Колонии не выделили средств на привлечение индейских отрядов, Каролина не стремилась отпускать «своих» чероки и катавбе, а ирокезы ни в коем разе не полагали выступать вместе с чероки, которых считали нарушителями «договора» – в итоге не пришли ни те, ни другие.

В итоге к экспедиции присоединилось только 8 человек из минго во главе со своим вождём Скаруди. Стоит отметить, правда, что для разведки хватило бы и этого: и Дискау, и Джонсон спустя месяцы на озере Джордж, имея толпы союзных индейцев, обходились для обсервации группками следопытов по 3-4 человека. Тем более что у Брэддока имелось достаточно лёгких войск, чтобы компенсировать недостачу аборигенных.

Джордж Вашингтон, после поражения при Несессити едва не ушедший в отставку, сделал всё возможное, чтобы попасть в ряды собирающейся армии, и в итоге оказался определен в адъютанты Брэддока. Он был в ужасе. На все предложения попытаться набрать больше индейцев британский командующий в свойственной ему высокомерной форме ответил отказом, мотивировав это тем, что и так было затрачено уже слишком много времени.

(Вообще отношения Брэддока и Вашингтона достаточно многолики. Вашингтон был впечатлен британскими войсками из метрополии и очень желал чина полковника британской армии, что ему Брэддок обещал по результатам похода. Основные высказывания Вашингтона о плохом планировании относятся ко времени после поражения. В ходе подготовки он, рассчитывая на чин в британской армии, не сильно настаивал на своих предложениях).

В конце марта, не закончив сосредоточение, караван войск и фургонов из Александрии медленно пополз в сторону гор берегом Потомака. Брэддок очень спешил, мечтая сокрушить французов в Огайо до конца лета. То, что ему могло потребоваться банально больше войск и лодки для сплава к Дюкену, как-то не приходило генералу в голову.

10 мая войска, срезая забиравшую к северо-востоку петлю излучины Потомака, перевалили через горы Уилла (отрог Аппалачей). Здесь они достигли возведённого Вашингтоном в прошлом году форта Уилл-Крик, тут же переименованного Брэддоком в Камберленд.

Гарнизон форта оказался слаб, жил в страхе перед нашествием диких орд из подножия гор, его артиллерийский парк составлял всего 10 лёгких пушек.

Здесь и остановились, на три недели. Брэддок усилил гарнизон форта на 50 человек за счёт служак 48-го Пешего полка и разбил здесь свой лагерь. Целый месяц он подтягивал отставших, тащившихся через горный хребет, подвозил припасы и ждал артиллерию, которая завязла на ухабах неважной горной дороги.

Впереди лежала таинственная страна Огайо. Туманное место, где, за лесами и реками, армию вторжения ждали французы.

29 мая авангард майора Чэпмена из 600 военнослужащих при 50 повозках выступил на запад. Его задачей была разведка и обеспечение маршрута движения главных сил.

Брэддок с главными силами по-прежнему стоял в Камберленде, поджидая орудийный наряд. Узнав, что Чэпмен на марше столкнулся с многочисленными логистическими трудностями (которые вскоре ожидали и основную армию), он решил усилить его 300 своими людьми. Эти отряды использовались как инженерно-саперные или, в соответствии с традициями тех времён, пионерские: прокладывали дорогу, используя фашины.

10 июня главное войско, за вычетом гарнизона Камберленда (250 штыков) и примерно 200 больных на карантине, оставленных в форте, наконец выступило в поход на Дюкен. Их ждала самая трудная экспедиция из всех возможных.

Общая численность каравана достигала 2500 человек. Из которых только две трети (1600 шедших в огромной колонне и 900 лошадей) составили те, кто непосредственно двигались с Брэддоком и Данбаром позади.

(Прорубаемая дорога оказалась слишком узкой, чтобы вместить всю массу людей и повозок. Войска растянулись на многие километры, скорость продвижения составляла от двух до семи километров в сутки. То, что в месте пересечения с реками Брэддок не перегрузил часть поклажи на лодки, которых у него не было, по примеру соперников-французов, можно было поставить в вину британскому командующему).

Стоит отметить, что поначалу (по тракту, построенному Чэпменом) движение проходило быстрее. Отряды достигли Грейт Медоуз и пепелища на развалинах Несессити уже 25 июня (3000 человек при 14-15 орудиях, как предполагали французы), сумев пересечь два больших потока (в том числе Йохогани, правый приток Мононгахелы, в месте, где над этой рекой сходились утёсы горного кряжаЛорел и она очень сильно сужалась и мелела).

Дальше (когда войска собрались в одну большую массу) продвижение замедлилось. Фактически, оставшиеся 70 километров до Дюкена армия шла почти две недели. 28 июня она вторично форсировала приток Мононгахелы Йохогани, оказавшись на подступах к Дюкену 8 июля.

Часть артиллерии пришлось вернуть (не смогла пройти по узкой просеке между буреломами), как и некоторое число сопровождавших её людей. Однако остальные, за вычетом многочисленных дезертиров, продолжили движение.

Повторяя сказанное ранее: марширующие войска не в полной мере воспользовались особенностями местности. Из-за множества поперечных водных преград (и труднопроходимых водоразделов между ними) оптимальнее было бы от Грейт Медоуз продвинуться дальше на запад, к Мононгахеле, где перегрузить всю амуницию и людей на плоты и лодки и дальше за 3-4 суток сплавиться до впадения Йохогани. Река Мононгахела судоходна от самого впадения реки Чит чуть выше названного места, практически не имела порогов на всём отрезке пути до слияния с Алегейни и, соответственно, обладала нужными преимуществами как водная транспортная артерия.