- Интересно, - Тьелперинкваро кивнул, видимо, удовлетворившись объяснением. - Надо попробовать.
Он принялся собирать гвозди, и Тинто с готовностью кинулся помогать, так обрадовавшись, что сегодня больше ничего не нужно слушать, что даже забыл перед уходом посмотреть работу лорда.
***
Ужин начался с того, что Хисайлин заметила у гостя знакомые перчатки, и хотя ничего не сказала, но смутился Тинто ужасно. Кто его за язык тянул наврать, что перчатки нужны ему? Лучше бы сразу правду сказал, не пришлось бы краснеть теперь.
За переживаниями он даже забыл извиниться и объяснить, почему опоздали.
А Тьелперинкваро ничего не заметил - или просто виду не подал. Но держался так скованно и церемонно, что Тинто засомневался даже, точно ли ужин был такой хорошей идеей. За угощение лорд вежливо благодарил, но за этим исключением разговаривать совершенно не рвался и на все попытки разговорить отвечал так же вежливо, но коротко и бессодержательно.
Тинто неловко поёрзал, поглядывая то на него, то на маму, и пытаясь придумать, чем бы разрядить обстановку. Как назло, ничего не придумывалось. Чего доброго, ещё и мама решит, что Тьелперинкваро скучный и без инструкции ничего ни делать, ни говорить не умеет. Обидно будет.
Этого лорд тоже не заметил. Впрочем, Хисайлин его церемонность не смутила, и пока Тинто сосредоточенно уничтожал пирог, переживая за неудавшееся знакомство, Тьелперинкваро, оказывается, уже увлечённо рассказывал о том, как меняются свойства разных минералов при простом нагревании, а Хисайлин кивала и с интересом задавала уточняющие вопросы. Тинто даже жевать забыл от удивления. Кто бы мог подумать, что ей интересно.
Тьелперинкваро тоже забыл жевать, о чём ему не замедлили напомнить при первой же паузе в лекции, а Тинто, наконец, расслабился. И как маме всегда удаётся разговорить кого угодно?
Ближе к десерту, успокоившись и оживившись, Тинто тоже подключился к обсуждению, а когда обсуждать гретый камень ему надоело, стал всё-таки рассказывать маме, почему они опоздали, и как красиво у лорда получилось облако, совсем как настоящее. Оттуда разговор перешёл на рисунки, потом на краски, а за чаем уже Хисайлин рассказывала и отвечала на уточняющие вопросы про разные растительные красители.
И прощались потом куда менее церемонно, чем знакомились.
***
Выехав на следующий день утром, к обеду они были уже на карьерах. Замеченный на северо-востоке дым за ночь не рассеялся, наоборот, как будто приблизился, скрыв от взгляда белые шапки Эред-Ветрин на горизонте, которые ещё вчера так ярко сияли на фоне синего неба.
Все спешились, лошадей уже уводили, и, оставив остальных отдохнуть и поскучать пару часов, Тьелпэ пошёл на восьмой участок, где, по словам Линталле, должен был быть Рингвайрэ. Которому уже сообщили о приезде лорда Тьелперинкваро, но который совсем не спешил прибегать на торжественную встречу.
Можно было, конечно, пойти сразу на четвёртый, но Тьелпэ не хотел ещё раз без причины ссориться с мастером – и не возражал пройтись по карьерам и посмотреть, что здесь изменилось с его отъезда.
Изменилось, на самом деле, немногое. Стало больше снега, замёрз ручей, из которого брали питьевую воду, но до этого в лагере сделали всё-таки ещё одну заводь, углубив и расширив русло. Да ещё края обрывов на участках сместились - добыча шла быстро. В остальном же всё выглядело знакомым, только ярче, светлей и резче под новым светилом.
Ходить за отцом на стройке Тьелпэ было гораздо интересней. А здесь и так всё понятно, и учиться почти что нечему.
Разве что общаться с Рингвайрэ.
Он действительно был на восьмом участке, вместе с Ингасиндо. Обрыв над ручьём, отвесный и заметно отступивший от русла, казался теперь ещё выше, и оба мастера как раз размечали очередные блоки: так, чтобы они не рухнули с обрыва и не побились при спуске.
Поднявшись к ним, лезть под руку Тьелпэ не стал, остановился чуть в стороне и прислонился к одному из валунов, прижимая спиной плащ, чтобы его не трепало от ветра. Здесь даже льда под ногами не было, всё сдуло, остался только бугристый кирпичного цвета гранит под серым ноздреватым лишайником. Снег лежал только в трещинах и чашах в камне, над которыми ветер пролетал, не цепляя дно.
Тинтаэле остановился рядом, без энтузиазма оглядываясь. На дальнем краю плато причудливо выделялась на фоне неба каменная башенка из балансирующих один на другом камней, только что не качалась от ветра. Тьелпэ смотрел на мастеров, оценивающе. Будут ронять гранит с обрыва или для этого нужно одолжить им специалиста? Как раз стоит вот рядом, нервничает.
Лорда заметили, Ингасиндо что-то сказал, Рингвайрэ обернулся посмотреть. Но подходить не стал. Тьелпэ только кивнул слегка, он никуда не спешил.
Тинтаэле неуютно переступил с ноги на ногу.
- Зачем мы сюда пришли? – спросил тихо.
- Поздороваться. Можешь пока пообедать, если хочешь.
- Нет уж, я с тобой.
Здороваться Рингвайрэ не хотел. Нарочито неспешно подошёл, сухо кивнул в знак приветствия, наглядно демонстрируя радость встречи и глубокое уважение, с кислой миной выслушал причину приезда и на вопросы, как идут дела, отвечал так же кисло и односложно. Тьелпэ не стал настаивать. В то, что мастер скрывает серьёзные проблемы, он всё-таки не верил. А если скрывает, и о проблемах расскажет кто-то другой, Тьелпэ собирался его сам позвать. И поговорить подробней.
На четвёртом участке их встретили лучше. Предложили чаю, а там и Хелькасурэ поднялась из шахты – и Росселе с ней, радостный. Они с Тинтаэле мигом исчезли куда-то, едва дождавшись, пока все раскланяются, а Тьелпэ и Хелькасурэ задержались немного (дела идут хорошо, сапфиры добываются – чистые и необычного оттенка, - хорошие в подарок есть) и пошли к импровизированному складу, где на перевёрнутом ящике, исполнявшем, кажется, роль стола и застеленном потёртой тканью, горкой лежали камни, ещё не отправленные в главный лагерь. Разгладив горку ладонью, Хелькасурэ выбрала один из камней, расколотый, так что под невзрачной корочкой было видно цвет самого сапфира. Оттенок был красивый, насыщенный, но и правда необычный: немного зеленоватый.
Пока он любовался оттенком и перебирал общую груду, Хелькасурэ достала из другого ящика отдельный свёрток с камнями, уже отобранными для отправки в лагерь.
- Ты их лорду Куруфинвэ повезёшь?
- Да.
- Возьми вот этот, - протянула она один из камней, не самый крупный. - Ему понравится.
Тьелпэ взял, прислушался, взвесив на ладони.
Хороший чистый камень, чуть заметная примесь рутила, но без дефектов…
Тьелпэ отвлёкся от сапфира, переводя на Хелькасурэ вопросительный взгляд, и спросил вслух, когда на взгляд та не ответила:
- А что в нём особенного? Я не слышу.
- Двойная звезда.
Такой камень Тьелпэ уже случалось видеть, но всего один: ещё в детстве, берилл, ошлифованный в шарик, в котором от преломления света образовывались три яркие линии, пересекавшиеся в одной точке.
Он прислушался ещё раз, теперь специально проверяя микрокристаллы, чтобы понять, как этот камень заиграет после огранки в кабошон.
Линии будут, да. Но не три, а четыре. Восемь лучей.
- Да, ты права. – Он улыбнулся, снова переводя взгляд на Хелькасурэ. - Понравится. Жаль, что тут не рубины, было бы ещё лучше.
- Найдём и рубины. Это только первое месторождение.
Тьелпэ кивнул, откладывая звёздчатый сапфир в сторону, и стал проверять остальные. Настолько интересного больше не было, но неплохих камней набралось достаточно. Перед уходом Тьелпэ поинтересовался, нет ли проблем на карьерах, – проблем не было, Рингвайрэ не соврал, - и они разошлись: Хелькасурэ обратно на участок, а Тьелпэ – к кострам, обедать.
***
До будущей крепости они доехали без приключений, а там возле левады их нашёл Куруфинвэ – сразу, небольшой отряд ещё не успел разойтись, эльдар только спешивались и отстёгивали сумки.
Тинтаэле стоял немного в стороне и при виде лорда передумал подходить обратно. Мало ли.
