Эта убедительная речь несколько охладила Груна, только тогда Пармитер сумел настроиться на нужную тему.

– Слушайте, – сказал он деловито, – давайте все как следует обмозгуем. Мы уже возвращались и видели, что обиталище брошено. Аборигены в полнейшей растерянности и даже представления не имеют, что произошло ночью. Поблизости до сих пор нет ни одного амбрезианина. Так где же она может быть?

– Скорее всего прячется в лесу, – неуверенно предположил Грун. – Или сбежала в какой-нибудь другой гекс.

– Правильно! – воскликнул Пармитер, довольный, что ему наконец удалось пресечь бессмысленные разговоры. – А теперь нам следует учесть одну простую деталь. Чанг и ее дружок не слишком-то любили амбрезиан, которые держали их под замком двадцать лет. Поэтому южное направление отпадает. Джинзин в двухстах километрах к северу, и добраться туда непросто – их наверняка перехватят бобры или же они свалятся в одну из просмоленных, кипящих ям, которые встречаются на границе. Нет, у Чанг неплохие мозги. Вот почему они до сих пор на свободе, а нас ожидают трудности, – продолжал Пармитер с воодушевлением. – А теперь, если предположить, что отпадет и север, надо подумать, и подумать как следует, куда они направились. Они ведь не могли пойти куда попало, верно? Что же тогда остается? – Он вопросительно уставился на своих товарищей, ожидая ответа.

Док сосредоточенно обдумывал вопрос.

– Остается море, – заметил он наконец, – но ведь плавать они точно не умеют. С их-то мордами.

– Мы тоже не умеем, верно? – с нажимом произнес Пармитер, как бы подчеркивая свою мысль. И тут Груна осенило:

– У них есть лодка? Пармитер кивнул:

– Ты попал в самую точку. Помнишь торговое судно, от которого нам пришлось укрываться? Голову даю на отсечение, этот корабль привозит им припасы и необходимое оборудование. Вчера он наверняка остановился рядом с конюшнями, команда увидела руины, и, возможно…

Док кивнул.

– Но этот корабль принадлежит настоящему монстру, – заметил он задумчиво. – Это, конечно, неплохая яхта, но если судить строго, всего лишь гребная лодка.

Пармитер нервно хихикнул.

– Да? Ты не видел, какие у них там орудия? Это настоящие торпеды. К тому же они могут стрелять осколочными снарядами. Прямой наводкой во всех направлениях. Они же разнесут в щепки любое судно на расстоянии километра.

– А какое это имеет значение? – удивленно поинтересовался Грун. – Это же нетехнологический гекс!

– Идиот! – фыркнул Пармитер недовольно. – Торпедные установки снабжены особыми пружинными устройствами. Там есть предохранители и заряд пороха. Мины взрываются под воздействием химических реакций, вызванных толчком. Никаких сверхъестественных сил, понимаешь? Эти торпеды срабатывают даже здесь и могут подорвать нас в одно мгновение. Такую дырку сделают, что мы немедленно пойдем ко дну.

– Ничего себе! – только и сумел выдохнуть Грун.

Якса низко летела над морем, и ее чувствительные глаза прощупывали водную гладь. Это оказалось тяжелое путешествие; почти двадцать дней пути, но теперь оно подходило к концу. Долгожданная цель приближалась. Самое трудное заключалось в том, чтобы воспользоваться Воротами, не привлекая к себе лишнего внимания. Ее трофей предназначался Зоне, посольству Яксы.

Это был довольно неприятный полет над не слишком гостеприимной и дружественной территорией. Якса знала, что ее правительство против подобного путешествия, но все-таки сумела настоять на своем и даже связаться с соратниками, убедив их, что все в порядке и идет по плану.

Это путешествие от начала до конца было ее идеей, которая возникла, когда в гексагонах еще гремели войны. Будучи единственным Пришельцем, попавшим в Яксу из мира людей, она обладала особыми знаниями. Никто из ее расы не мог понять натуру человека, а она могла, причем во всех ее проявлениях.

К счастью, остальные яксы поверили в уникальные способности своей сестры и дали ей трудное, но почетное задание. Ее преданность расе не подвергалась сомнению, а ее влияния и власти хватило, чтобы заставить правительство отказаться от идеи уничтожить Мавру Чанг. Она не Трелиг, кстати, яксы пытались добраться до него десятки раз, но эта скользкая жаба всегда оказывалась слишком хитрой и изворотливой.

Ответственные чины в правительстве согласились, что Мавра Чанг не питает особой преданности ни к одной из конкурирующих сторон и только защищает свои собственные интересы. Это была чистая правда. Мавра, при всей своей странности, являлась отличной альтернативой Юлину, во всяком случае, на данный момент, когда они не располагали богатством выбора. С некоторой натяжкой сказанное могло сойти за истину. Ввязаться в такое опасное предприятие яксу заставили некие тайные соображения, которые никогда бы не поняли ее сограждане, а вот Мавра Чанг со временем поняла бы.

И вот теперь, сделав пару кругов над конюшнями, огромная бабочка неожиданно осознала, что здесь произошло нечто ужасное. Передняя стена рухнула под напором какой-то невероятной силы, остальные почерневшие, местами дымящиеся руины красноречиво свидетельствовали о том, что здесь поработал огонь. Жилище было буквально разрушено, и двор с открытыми настежь воротами оказался пуст. Якса на мгновение запаниковала. Грабители? Пираты? Неужели она опоздала?

Но нет, осмотрев территорию дальше, она заметила амбрезиан, прочесывающих лес в поисках пропавших. Неужели мертва? Или?..

Бабочка устремилась к морю, подальше от пепелища, на лету обдумывая всевозможные варианты. Ее зловещая фигурка медленно скользила над сине-зеленой водой, усеянной белыми барашками пены.

Якса не верила, что Мавра Чанг погибла, она решила не позволять себе подобной мысли, пока собственными глазами не увидит мертвое тело или могилу. Да она и не могла в это поверить после всего того, что ей пришлось преодолеть.

А если Мавру не убили? Если пираты напали на ее жилище, а она успела убежать… куда она могла податься? К амбрезианам? Нет. Бобры явно разбились на поисковые отряды и прочесывали территорию, прилегающую к хижине, – даже те несколько, которые были в лодке.

Так куда же она могла направиться? Только не на юг от Амбрезы и тем более не на север, в мертвенный Джинзин. Остается море.

Но это означает одно – похищение!

Якса лихорадочно пыталась сообразить, кто, кроме нее, мог похитить Чанг? Только не Орте га. Она уже была у него в руках. Тогда…

Антор Трелиг.

Да, так оно и есть, решила наконец якса. Может, связаться с Ортегой, пока Трелиг является единственным игроком, не имеющим доступа в северное полушарие? Ведь он вряд ли заберет пленницу в Зону. А у Макиема нет защиты от яксы и нет возможности скрывать Чанг от глаз улика достаточно долго.

Похитители прибыли на корабле, решила бабочка, и таким же образом улизнули отсюда… вероятно, на север, к Дамьену, который считался довольно нейтральной территорией и мог предоставить. Трелигу убежище, заключив с ним сделку.

Нет, нет, она даже выругала себя за подобные рассуждения. Дамьену – первый гекс, куда сунутся Ортега и амбрезиане. Пираты наверняка сначала направились на юг, чтобы избежать столкновения с патрулями, а затем вдоль среднего побережья этого острова – удостовериться, что их никто не преследует. А вот потом они точно направятся в Домейн.

Якса резко повернула на юг, молясь, чтобы ее рассуждения оказались верными.

Это ранчо во многом напоминало обычную ферму – акры пастбищ, расположенных на холмистой равнине, густая, сочная трава, огромная, просторная конюшня и уютный дом. Но здесь даже в помине не было никаких оград и загонов. Седла, отличающиеся весьма странной формой, служили в основном для того, чтобы возить различные инструменты – индикаторы силы ветра, альтметры и тому подобное. Однако даже случайный путник, ненадолго заглянувший в Аджитар, очень скоро понимал причину подобных несуразностей, особенно если поблизости бродили существа, которых разводили на ранчо. Это были гигантские крылатые лошади всех цветов и оттенков. Их крылья, напоминающие крылья гигантских лебедей, в сложенном виде достигали крупа. Несмотря на свою внешнюю громоздкость и большие размеры, пегасы превосходно летали. В случае необходимости они могли перемещать центр тяжести, а если принять во внимание полые кости и множество других особенностей строения, то становилось ясно, каким образом гиганты с легкостью парят в воздухе.