В зале царил полумрак. Но яркое солнце, пылавшее в петербургском небе с самого утра, похоже, застряло в волосах незнакомца. Отвыкшей от общества Наташе эти светло-рыжие пряди показалась едва ли не нимбом. Перед ней в дверном проёме стоял молодой бог: спортивная фигура, модельный рост, ослепительно белая рубашка с двумя расстегнутыми пуговичками, дорогой на вид костюм, лаковые ботинки. И глаза – внимательные, изумрудные, в обрамлении солнечных ресниц.

Молодой бог чихнул, мило улыбнулся и сказал:

– Простите, аллергия на кошек. Приятно познакомиться, Андрей, политтехнолог.

– Наташа, домохозяйка, – выдавила она, вставая со стула с котом на руках. – А это вот Мяучер… Ой, то есть Ваучер.

Ваучер, противясь новому знакомству, вывернулся из Наташиных рук, кулем с мукой упал на пол и по-солдатски быстро заполз в клетку-переноску, спрятанную под стулом.

– Наташа, у нас есть буквально пара минут, чтобы рассказать вам о конкурсе, в котором вы с вашим котиком победили. Пройдёмте в конференц-зал.

– Да-да, – Наташа, совершенно забыв о существовании Ваучера, проследовала за высоким красавцем и опустилась на предложенный ей чёрный стул. Только сейчас она заметила, что за столом сидел ещё один человек: мужчина лет сорока пяти, блондинистый, довольно симпатичный, хотя и не идущий ни в какое сравнение с Андреем. Какая-то невнятная серая кофта, невзрачные джинсы. Рядом, на столе, разодранная кепка-бейсболка со стилизованной под граффити надписью «Не простим!». По-детски пухлые щёчки. Светлые глаза, сканирующие её с ног до головы. Должно быть, помощник великолепного Андрея.

– Как вы, наверное, и так знаете из выпусков новостей, это Евграф Дементьевич Миловидный, глава партии «Не простим!», – начал Андрей.

– Да-да, – с умным видом закивала Наташа, стыдясь признаться в своей полной оторванности от городского информационного поля. – Конечно, знаю, – сама же при этом мысленно взяла на заметку: посоветовать Антонине назвать будущего ребёнка Евграфом, звучит просто отлично. Если, конечно, на радость отцу родится мальчик. Хотя если снова будет девочка – можно окрестить её, скажем, Евграфией…

– Евграф Дементьевич хотел предложить вам, Наташа, замечательную, редчайшую, даже уникальную возможность – поучаствовать в предвыборной гонке, – продолжил Андрей.

– Мне? – растерялась Наташа.

– Ну, не совсем вам, скорее, вашему коту, – уточнил Андрей, взглянув на молчащего Евграфа. – Мы полагаем, у вашего питомца есть все шансы стать депутатом Законодательного собрания Санкт-Петербурга.

– В смысле? – не поняла Наташа.

– Как вам, без сомнения, известно, менее чем через три месяца, а именно четвёртого декабря, в городе состоятся выборы в местный парламент…

– Да-да-да, без сомнения, – уверенно подтвердила Наташа. Разумеется, о предстоящих выборах она слышала впервые.

– Так вот, мы полагаем, что морда, – Андрей запнулся и тут же поправился: – пардон, милое личико вашего кота на плакатах приведёт партию к победе. Главная задача – взять пятипроцентный барьер. То есть каждый двадцатый петербуржец должен проголосовать за нас, что позволит партии претендовать как минимум на пару кресел в Белом зале Мариинского дворца.

Наташа перестала слушать ещё на слове «пятипроцентный», поэтому просто кивнула в ответ, мысленно представляя Андрея за штурвалом личной яхты – проворной, остроносой, с множеством хромированных приборчиков. Петя, скучный пухлый муж, остался где-то позади, на берегу.

– Конечно, в первую очередь мы оформим членство кота в партии. Заключим с тобой договор, заплатим деньги за сотрудничество. А в случае победы на выборах от тебя, Наташа, потребуется только одно: не вмешиваться в наши дела, – вступил Евграф. Голос у него был довольно суровый. И вот это «тыкание» сразу, автоматически низводило Наташу на уровень его подчинённой. – Будешь вместе с котом приходить каждую среду на заседания, крутиться перед камерами, голосовать, как мы скажем, и это всё. Никаких инициатив. То же касается и избирательной кампании: животные говорить не умеют, поэтому помалкивайте со своим котом в тряпочку, выступать буду я.

– Вы согласны, Наташа? – подхватил Андрей, придвигаясь вместе со стулом чуть ближе. – Готовы вступить с нами в союз?

– А? Да-да, конечно, – чуть слышно прошептала Наташа, заливаясь краской. В её фантазиях Андрей к этому моменту уже разоблачился по пояс и, загорелый, в одних шортах, крутил мужественный рукой блестящий штурвал, покоряя стихию, и стихия с удовольствием покорялась ему… – Я согласна вступить в союз!

– Супер, – подвёл итог Андрей, переглянувшись с Евграфом. – Тогда завтра будет фотосессия. Пожалуй, лучше всего в домашней обстановке. Оставьте секретарше свой адрес, я пришлю к вам креативную группу во главе с вашим личным куратором.

– Куратором? – тревожно переспросила Наташа. – А разве не вы, Андрей, будете мной, то есть нами с Ваучером, заниматься?

– Увы, Натали, – вздохнул политтехнолог, – при всём моём желании – к сожалению, нет. Слишком много дел в Москве. – Он повернулся к Евграфу. – Евграф Дементьич, вы не беспокойтесь, я обратился к одному надёжному человечку – у моего приятеля в Петербурге крупная рекламная фирма, он обещал поставить на проект своего нового креативного директора. Говорит, этот парень – настоящий ураган. Разумеется, конфиденциальность гарантирована.

– Очень на это надеюсь, – Евграф поджал губы, надел потрёпанную бейсболку и встал. – Начнём, пожалуй. Наташа, ты готова выйти к журналистам и молча постоять с котом на руках, пока я говорю?

– К журналистам? – запаниковала Наташа, подпрыгнув на стуле. – Ой, к журналистам страшно, я не причёсывалась, и одета как-то не очень, платье у меня старое, в кошачьей шерсти всё…

Откровенно говоря, синее трикотажное платье с кармашком на объемистой груди было не только старым, но еще и единственным налезшим. Давненько Наташа не была в приличных магазинах. Синее платье обтянуло все поросячьи складки на животе и спине. Фу. Она и сама это знала.

– Натали, вы прекрасны! Причёска, как из салона, а цвет морской волны вам очень к лицу, – галантно сказал Андрей, подхватывая красную от смущения Наташу под локоток и провожая до стеклянной двери кабинета. – Хватайте вашего котика и не бойтесь ничего! Вы очаруете всех журналистов!

– Андрей, а вы будете там с нами? – робко спросила Наташа, стараясь поизящнее наклониться к клетке-переноске, в которой сидел Ваучер.

– Не в моих правилах светиться перед камерами, Натали, – развёл руками Андрей. – Хотя мечтал бы насладиться вашим обществом по… по… дольше! – чихнул он, не сдержавшись, и отошёл обратно к столу в конференц-зале. – Буду с вами мысленно!

– Да где этот проклятый кот, наконец? – Евграф выглядел весьма озабоченным, то и дело посматривал на настенные часы с логотипом партии и без конца застёгивал-расстёгивал молнию кофты.

Ваучер же выходить из уютной переноски не желал и лишь посверкивал оттуда глазками. Наташе пришлось совсем не изящно опуститься на четвереньки и самостоятельно вытащить тяжеленную, упирающуюся всеми четырьмя лапами и орущую дурным голосом тушку на свет божий. На руках у хозяйки кот немного утихомирился и угрюмо нахохлился, из-за чего его шерсть стала выглядеть ещё более клочковатой, чем обычно. Все-таки надо было его расчесать перед выходом из дома, запоздало подумала Наташа.

Андрей, стараясь не дышать, подошёл к необычной троице поближе и протянул Наташе чёрную тряпочку.

– Вот, последний штрих. Повяжите, пожалуйста, вашему котику.

Наташа одной рукой натянула тряпочку на толстую пушистую шею Ваучера, расправила – и лохматый кот преобразился. Тряпочка оказалась изысканнейшим галстуком-бабочкой. Теперь Ваучер напоминал пожилого интеллигентного профессора, собравшегося на торжественный вечер в честь трёхсотлетия родного университета. Ну, это если не задумываться над тем, что не каждый университетский профессор сумеет извернуть голову на девяносто и более градусов в попытке избавиться от тряпичного ошейника.