Петя подходил к своей бывшей парадной со смешанными чувствами. С одной стороны, он невероятно гордился доверенным ему проектом. Серьёзное испытание для нового креативного директора «Ctrl+Alt+Delete»!

С другой стороны, вчерашнее письмо от Андрея Андреевича с координатами новых подопечных привело Петю в ужас. Он до последнего не верил, что тот самый кот, чью будущую политическую деятельность они так активно обсуждали с политтехнологом по телефону, – это его собственный кот. Точнее, кот его бывшей жены.

Андрей Андреевич (похоже, не большой любитель животных) просто обозначил основные параметры будущего кандидата: старше двадцати одного года, породистый. Давайте, ребята, накидывайте идеи.

Петя тогда ещё подумал – Ваучер подошёл бы под это описание. Подумал и сразу выбросил из головы, чтобы освободить место для других, полезных озарений.

И вот чуть позже Андрей Андреевич высылает копию анкеты кота-победителя. Где чёрным по белому в графе «Кличка» написано: «Ваучер Сибирский Сапфир». В графе «Имя хозяина»: «Безушкова Наталья Ильинична». И, на добивочку, в разделе «О хозяевах»: «Был еще муж, но как раз сегодня он меня бросил». Вот так куриные мозги. Да уж, Наташа себя показала. Это кто так вообще заполняет официальные документы? Полная деградация личности.

Увидев письмо, Петя на одну микросекунду заколебался. По-хорошему стоило бы отказаться от курирования столь личного проекта. Ясно, что работать с только что брошенной женой – всё равно что прыгать с «тарзанки», обвязавшись паутинкой.

Но Петя никогда не позволял личным чувствам брать верх над делом. Свадьба, рождение ребёнка – он всё оставлял за порогом агентства, полностью концентрируясь на очередном проекте, будь то реклама подгузников или интернет-кампания по продвижению новой для России услуги «обнимашек за деньги» (ничего общего с интим-услугами; просто к вам домой приходит приятный человек, которому вы в буквальном смысле слова можете выплакаться в жилетку; естественно, придумано в Америке). И теперь он не допустит, чтобы предстоящий развод помешал реализации важнейшего проекта в жизни.

«Пётр» в переводе с древнегреческого – «камень», «скала», так ведь?

Наташа лихорадочно наводила порядок, бегая по квартире в безразмерной ночной рубахе. Разноцветные Надины вещички, все до единой вывернутые наизнанку, валялись на полу, на разобранной кровати, под диваном и даже на кухонном столе – вперемешку с мягкими игрушками, детской косметикой, грязными салфетками, фантиками от шоколадных батончиков, а также обёртками от бессчётных свердловских слоек. Длинные клочья кошачьей шерсти, напоминающие серый городской снег, плотным слоем покрыли все поверхности в доме.

«Да здесь и за неделю не убраться!» – в отчаянии подумала Наташа, зашвыривая всё лишнее в ванну. Сортировать было некогда. Стрелки часов неумолимо приближались к полудню – до прихода «креативной группы» оставалось совсем чуть-чуть.

И ведь прилегла-то всего на минутку – просто прикрыла уставшие глаза. Эта утренняя поездка в детский сад напрочь выбивала из колеи. За последние три дня Надя абсолютно перестала слушаться. По пятьсот раз на дню спрашивала «где папа?» (Наташе приходилось выдумывать мифический командировочный город); пыталась протащить планшет с мультиками в детский сад; отказывалась от предложенной мамой одежды, упорно вытаскивая из шкафа пышные бальные платья; кричала, что папа ей сам по утрам надевает туфельки, а маршрутки она ненавидит.

И через слово: «отвали» да «отвали». Сегодня утром Наташа не выдержала и рявкнула в ответ «сама отвали!». Да, очень некрасиво. Да, очень непедагогично. Да, она сама тут же пожалела о вылетевшей грубости.

Японцы бы её не похвалили. Они бы посоветовали не связывать дочь условностями, принятыми в обществе: пусть наряжается, как душе угодно, пусть говорит любые слова, которые ей нравятся; всё это лишь белое облачко, окутавшее вершину Фудзиямы… Но навряд ли японские дети такие же громкие и невыносимо упрямые, как Надя!

Как выматывает всё это, как надоедает, злилась Наташа, опрокидывая в ванную седьмой или восьмой по счёту таз с барахлом, собранным по разным комнатам. Какой контраст с волшебной атмосферой ресторана бизнес-центра «Император», куда они с Евграфом прямиком направились после брифинга и где вновь увиделись с потрясающим Андреем.

Утрамбовывая скомканные детские легинсы пустой банкой из-под сливочного мороженого с шоколадной крошкой, Наташа вспоминала наиболее чудесные моменты вчерашнего ланча.

Вот Андрей спрашивает: «Натали, что вы изволите заказать?» (В ванной осталось ещё немного места, таз под мышку – и вперёд, за хламом!)

Вот она отвечает, стеснительно улыбаясь: «То же, что и вы, Андрей!» (На полу в гостиной – гора старой мятой одежды, которую она перемерила перед вчерашней поездкой на Васильевский остров; вешать на вешалки некогда, разберёмся с ней потом, а пока всё в таз!)

Вот ей приносят широкую и при этом довольно мелкую чашку зелёного чая – травянистого и невкусного, но это неважно. (Расчёску с волосами – в таз! Ржавые щипчики для ногтей – в таз! Десяток старых дезодорантов – туда же. Уборка на трюмо закончена.)

Потом Андрей деликатно узнаёт подробности развода с мужем, и ей эти расспросы приятны. (Ага, вот он, источник омерзительного запаха на кухне! Закатился под холодильник. Иди-ка сюда, рыбий хвост, ты тоже отправишься в ванну, в мусорном ведре места нет, а на помоечную экспедицию нет времени.)

Одним словом, после всех головокружительных событий Наташе просто необходим был небольшой, короткий отдых в тёплой постельке. Она по-прежнему спала на разложенном диване в гостиной. Одинокая спальня отталкивала. Кто же знал, что лёгкая дрёма обернется глубоким, непробудным сном аж до половины двенадцатого?!

Запихав всё ненужное в ванну и слегка протерев пылищу подолом ночной рубашки, Наташа остановилась перед зеркалом в гостиной и задумалась. Как бы нарядиться в честь прихода «креативной группы»?

Вся прежняя офисная одежда, как выяснилось накануне, была безнадёжно узкой, трикотажное синее платье вчера вечером заляпалось сливочным мороженым с шоколадной крошкой, поэтому выбор был невелик. Наташа надела наиболее приличную домашнюю футболку – с надписью «У каждого из нас две жизни» (увидела летом такой статус на страничке Антонины и просто не могла не напечатать мудрое изречение у себя на груди) – и наименее растянутые треники.

Что ж такое, опять голову не успела привести в порядок. Ладно, сегодня только четверг, а в последний раз мыла волосы в понедельник вечером, сойдёт. Да и ванна уже завалена, негде развернуться.

Напоследок Наташа вытащила сонного Ваучера из кухонной раковины, посадила на столешницу и достала из ящика квадратную щётку, чтобы хоть немного его расчесать перед приходом гостей. Однако сам Ваучер считал, что он и без всякой щётки прекрасен. Прихорашиваться кот не захотел и сполз обратно в мойку, где немедленно заснул снова.

Стройная минутная стрелка дёрнулась и застыла на двенадцати, слившись с короткой и толстой часовой. В дверном замке повернулся ключ.

– Петя? Это ты? – выбежала в прихожую Наташа. Сердце отчаянно застучало, в висках запульсировало.

– Добрый день, Наталья.

Он немного осунулся за эти три дня, вокруг глаз образовались тёмные круги, на фоне которых карие глаза казались просто чёрными. Сейчас Петя напоминал колючего медведя-шатуна, а вовсе не доброго плюшевого медвежонка, как раньше.

– Петь, ты вернулся? – осипшим голосом спросила Наташа, прикасаясь к рукаву его синей куртки. – Тогда подожди минутку, я должна позвонить кое-куда, отменить одну встречу, я тут заварила такую кашу, ты не поверишь, будешь смеяться, но я сейчас же откажусь от всех планов…

Петя отступил на шаг назад.

– Нет, не откажешься, потому что я здесь по работе, – включил он свой официальный голос. – Я пришёл не к тебе, а к Ваучеру. Я ваш новый куратор.