– А может, я всё-таки вещи соберу? – робко пискнула, не желая становиться подопытной для целого факультета некромантов. Эти ведь убьют, поднимут и снова убьют. А уж зная фантазию и изобретательность коллег, я была уверена, что спокойная загробная жизнь мне не светит.

– Это было бы слишком мягким наказанием для вас, Римо. Кроме занятий у Кельски вас ожидают подопечные из Светлых земель.

Кажется, наши с ушами доверительные отношения окончательно разрушены. Светлые в Университете Истинного Зла?!

– Именно так, – кивнул ректор в ответ на мой, видимо, вовсе не мысленный вопль, – кроме того, вы станете куратором их группы. Преподавателям и так работы хватает, поэтому вы, как старший товарищ и уроженка Тёмных земель, поможете своим подопечным освоиться и влиться в коллектив.

Влиться. В коллектив. Светлым. В коллектив. Влиться. Светлым.

Пока я оторопело повторяла эти слова, ректор с притворным сочувствием сжал мою руку, а после, довольный произведённым эффектом, присел на краешек собственного стола и стал внимательно за мной наблюдать.

Из сомнамбулического состояния меня вывел грохот за дверью, сменившийся шипением и приглушённой руганью. Очень витиеватой, между прочим, руганью. Такой самозабвенный мат доводится услышать не каждый день, особенно от милой и нежной на вид секретарши ректора.

В комнату снова вплыло приведение. Бросило на меня полный сострадания взгляд и столь же чинно, как в прошлый раз, удалилось. Действо сопровождалось непрекращающимися, далёкими от цензурных, высказываниями секретарши. Нежный, словно перелив колокольчиков, голос златокудрой Элизы никак не сочетался с её речами, но слышался отчётливо. Видимо, полог тишины не пропускал звуки изнутри, а вот с обратной стороны такого эффекта не давал. И не защищал от проникновения неживой материи, чем бессовестно пользовался давно почивший дворецкий, передавая всё услышанное любопытной девушке с такой, оказывается, хрупкой душевной конструкцией и изрядным запасом матерных слов.

Будто в подтверждение моих мыслей, из-за двери раздался звон стекла и какое-то бульканье. После секундная пауза в потоке ругани и шумное «ха», никак не вяжущееся с образом милого голубоглазого создания.

Я молча встала с кресла, не обращая внимания на вскинувшего брови ректора, вышла в приёмную. Всё так же молча взяла из рук Элизы стакан, повертела в руках, подумала и решительно отставила в сторону. Схватила бутыль с тёмно-коричневого цвета жидкостью и сделала большой глоток, чувствуя, как обжигается горло и пищевод. Поставила бутыль на место, повторила протяжное «ха» и, кинув на секретаршу тоскливый взгляд, вернулась в кабинет оборотня.

Тот одарил меня осуждающим взглядом, который я, погружённая в нерадостные думы, даже не заметила.

– А что будет, если Светлые не вольются в коллектив?

– Мне свернут голову, – сокрушённо признался оборотень, задумчиво поглядывая на дверь. Может, ему раздающееся бульканье тоже кажется соблазнительным? – Наш король считает, что пора прекратить вражду со Светлыми землями. Вчера был подписан договор. Через несколько дней прибудет делегация из сотни адептов и восьми преподавателей. Всех адептов рассортируют на факультеты и оставят под присмотром Светлых, но за некромантами присмотреть некому.

– Светлые некроманты? – недоверчиво переспросила я.

– У магии нет цвета, Римо, – устало откинулся на спинку стула оборотень, потёр виски, и я вдруг отчётливо поняла, что он не спал всю ночь, скорее всего решая все проблемы с переводом Светлых. – Эльфы, друиды, феи и прочие расы просто не любят работать с неживой материей, но это вовсе не значит, что им это недоступно. И да, из любого правила находятся исключения. Иногда Светлые сами выбирают некромантию, а иногда некромантия выбирает их, – пояснил оборотень, ещё больше запутав меня. Поймал мой непонимающий взгляд и снова заговорил. – Бывает так, что магия существа способна преобразовываться только в одном направлении. Такие люди и нелюди никогда не смогут стать магами-универсалами. Среди твоих подопечных большая часть будет как раз из этой категории. До сих пор их не обучали, отсеивали при наборе – в Академии Светлых Искусств не учат некромантии. Теперь у ребят появился шанс, а твоя задача помочь им. Уверен, не только студенты не обрадуются решению короля, но и преподаватели воспротивятся. Я с этим рано или поздно разберусь, но пока тебе, скорее всего, придётся быть и за учителя, и за няньку, и за телохранителя. Очень надеюсь, что ты справишься.

Мы с ректором одновременно вздохнули. Он – устало, я – тоскливо. Как-то жалко было и себя, и оборотня, которому с лёгкой руки правителя достался нехилый геморрой, и даже Светлых. Заранее.

Я встала, попрощалась с ректором и понуро вышла в приёмную. Определённо, чудесное начало учебного года. Сначала нашествие мертвяков, устроенное мной любимой, а теперь снова первый курс, да ещё и Светлые в придачу.

В приёмной меня ожидала изрядно помятая Элиза. Взгляд её был затуманен и блуждал по комнате, а губы что-то безостановочно шептали. Наверное, всё ещё ругань.

– Разве ж можно с шестого курса обратно на первый? Ты ведь выпускница! – уже более осмысленно посмотрела на меня секретарь. Подбородок её подозрительно дрожал, а глаза блестели. Я отстранённо наблюдала за расстроенной девушкой и с удивлением понимала, что сама плакать почему-то не хочу. Где-то глубоко внутри, под толстым слоем обречённости зарождался огонёк предвкушения. Я, как истинный экспериментатор, хотела узнать, как будут дальше развиваться события. Только вот со стороны наблюдать за катастрофой определённо безопаснее, а я угодила в самый эпицентр…

Всхлип. Ещё один. Не Элизы, нет, мои.

Посмотрела в окно на полупрозрачное отражение растрёпанной девушки с дорожками слёз на щеках, и упрямо сжала губы. Грозно сдвинула брови и с мрачной решимостью схватила ту самую бутыль с огненной жидкостью. Если жалеть себя, то только в хорошей компании. Любовно прижала к себе посудину, погладила ребристые бока и двинулась в свою комнату – нужно было помянуть собственные мечты и планы, относительно спокойную жизнь и нервы. Заранее. А возможно и себя, и Светлых.

На вялое сопротивление Элизы даже не обратила внимания, только ускорила шаг, чтобы поскорее вынести объект спора из зоны досягаемости секретаря. Та даже не подумала меня больше останавливать. Видимо, решила, что мне сейчас деликатес под названием «напицца» нужен больше.

В комнате меня ждала взволнованная Трис, вскочившая с кровати при моём появлении. Подруга оглядела меня с ног до головы, отметила опущенную голову, непривычную для меня бледность, отдающую в синеву, лохмы, в которые превратилась некогда аккуратная коса, наконец, бутылку, о содержимом которой догадаться совсем не трудно.

– Всё так плохо? – раздался тихий шёпот.

Я только протяжно вздохнула и, кинув хмурый взгляд на грязные ботинки, бесстыдно прошлась по белоснежному ковру. Хотелось не просто затоптать его, а уничтожать всё вокруг, но вряд ли завхоз простит мне это. Гнев горгула, в подчинении которого находились мантикоры, вызывать не хотелось. Потому я устало опустилась на кровать и махнула рукой, очищая и ковёр, и свои ботинки от земли.

– Яд, что случилось? – всё больше беспокоилась подруга, рассматривая меня.

– Писец случился, Трис. Большой и жирный.

Я пересказала соседке по комнате всё, о чём говорила с ректором. По мере моего рассказа девушка то краснела, то бледнела, то хваталась за сердце, то грозилась убить кого-то неизвестного. В завершение, молча откупорила бутыль и, не морщась, хлебнула. А потом ещё и ещё. Пришлось силой отбирать собственное лекарство, напоминая, что пострадавшая сторона тут я. Трис в ответ только скептично хмыкнула, но вернула мне огненную воду, а сама умчалась в неизвестность.

Я ещё немного посидела на кровати, соскабливая этикетку с бутылки. Руки постоянно просили для себя занятия, выдавая моё нервное напряжение, но я, не замечая этого, думала. Подумать было о чём. Например, как помочь Светлым остаться в живых до конца обучения. О попытках подружить эльфят и феечек с демонами, оборотнями и вампирами я даже не думала. Программу минимум бы выполнить.