Лишь на пятый день Сергей, проконсультировавшись с врачом, пришел к выводу, что Аня вполне поправилась, и разрешил ей выходить из комнаты.

Стояло солнечное свежее утро. С улицы доносились оживленные голоса солдат и чирикание воробьев. Аня с удовольствием подумала о том, что сможет, наконец-то, выйти на прогулку. Но сначала у нее было одно дело. Она ненадолго задержалась в кабинете, подписывая какую-то бумагу, а потом направилась на второй этаж. Быстро и не задумываясь, толкнула она знакомую дверь и остановилась на мгновение.

Из-за стола встал Вова и медленно сделал несколько шагов. Он был одет в светлые джинсы и белую футболку, от чего казался каким-то солнечным, излучающим энергию, тепло и жизнерадостность. Его волосы непринужденно падали ему на лоб несколькими прядями. На руках его больше не было бинтов, шрам на шее почти зажил, синяки исчезли, а глаза снова стали чистыми, ясными, добрыми. О драке в лесу напоминала лишь ссадина на лбу, шедшая через бровь, и белый шрам на губе.

Вова как-то тепло и радостно улыбнулся Ане, и она, увидев его, тоже улыбнулась. Он сделал один нерешительный шаг, но Аня сама подошла к нему, и он вдруг оказался в ее объятиях. Он не успел ничего понять, но тоже обнял ее: он так беспокоился за нее все эти дни!

- Я рада, что с тобой все в порядке! - тихо сказал Аня. - Спасибо тебе за все!

И она нежно поцеловала его в щеку. Потом она подняла глаза и увидела на лице молодого человека удивление и замешательство.

- Ты благодаришь меня?!? - не веря своим ушам, спросил тот. - Зачем?

- Но ведь это ты спас мне жизнь. И не отрицай этого!

- Нет, это я должен благодарить тебя!

- Перестань! - прервала его Аня.

Тут молодой человек что-то заметил и осторожно убрал ее волосы с плеча - на ее шее отчетливо виднелись небольшие синяки. Лицо Вовы помрачнело, и он тихо произнес:

- Как ты? Я ничего о тебе не знал. Мне только сказали, что ты жива, и тебе ничто не угрожает. Я даже не знал, увижу ли я тебя еще.

Аня вздохнула и села на кровать вместе с Вовой.

- Это, - она указала на синяки на шее, - мое единственное воспоминание. Все остальное в прошлом.

- К счастью! Мне только очень неприятно, что все это случилось из-за меня.

- Что за глупости ты говоришь?

- Ты прекрасно все понимаешь. Если бы ты мне тогда не помогла, Юра тебя бы и пальцем не тронул.

- Ну вот, - возмутилась Аня, - ты опять за свое! Хватит корить себя за то, в чем ты не виноват! Когда провинишься, тогда и будешь раскаиваться. Договорились?

- Ну, хорошо, - на эти слова, прозвучавшие как-то мягко и по-дружески, Вова не мог возразить.

- А вообще мы с тобой квиты. Ведь тебе тоже не сладко пришлось.

- А-а, ерунда! - махнул рукой Вова. - Поспал больше обычного, да и только.

Аня лишь укоризненно улыбнулась. Она хорошо знала, что бывало на самом деле от нескольких пуль снотворного: такое иногда случалось на войне.

- Единственное, что я хотел бы знать о себе, - сказал Вова, - это моя дальнейшая судьба. Я нахожусь здесь уже много больше недели, но ты мне так и не сказала, когда будет допрос.

Девушка вздохнула и сделалась какой-то серьезной.

- Скажи мне сперва, как ты себя чувствуешь? - спросила она.

- На все сто!

- Ну что ж, тогда пора, - и она встала.

Разведчик встал вместе с ней, догадываясь, к чему она клонит. Наверняка его будет допрашивать сам главнокомандующий. Но теперь ему было все равно. Он знал, что ничего не скажет. Аня протянула ему сложенный вчетверо лист бумаги.

- Если тебе будут задавать вопросы, покажешь им эту бумагу. А пока спрячь ее. Теперь пойдем со мной.

Они спустились на первый этаж усадебного дома и вышли на улицу. Девушка повела разведчика по выложенной камнями дорожке, которая сначала петляла в небольшой рощице, а потом тянулась между прудами. По воде шла мелкая рябь, и солнце искрилось и блестело в отражении. Вова напряженно следил за тем, куда они шли, ожидая с минуты на минуту появления конвоя и тюремных охранников. Он уже даже хотел, чтобы поскорее все началось.

Но вот они миновали последний пост и вышли за пределы усадебной ограды. Впереди простиралось поле, а налево уходила широкая асфальтированная дорога. Аня остановилась и повернулась к Вове. В лицо ей светило солнце, и она чуть прищурила глаза.

- Ты знаешь, куда ведет эта дорога?

- Да, в Коньково. На нашу улицу, - ответил он, глядя вдаль.

- Иди!

Вова медленно повернул голову к Ане и внимательно посмотрел ей в глаза. Он не двигался с места.

- Ты можешь идти домой, - повторила она, кивая головой по направлению к Коньково.

- Ты... меня отпускаешь? - Вова удивленно поднял брови.

- Да.

- Почему?

Аня чуть помолчала.

- Иди!

Вова опустил глаза и медленно повернулся. Он сделал несколько шагов по дороге, но потом снова посмотрел на Аню и сказал:

- Мне кажется, я с тобой никогда не расплачусь. Спасибо!

И глянув на нее в последний раз, капитан разведки Владимир решительно зашагал вперед. Аня смотрела ему вслед, скрестив руки на груди. Она была спокойна. Вова уходил все дальше и дальше. Когда его не стало видно, Аня развернулась и пошла искать брата, чтобы вместе сходить к начальнику шестого полка.

Глава 10

Белый лагерь готовился к ответственному бою. Сергей, понимая, что затягивать войну более не имеет смысла, решил приложить все усилия к скорейшему завершению войны. Ее необходимо было закончить прежде, чем сам процесс войны возьмет верх над идеей. Поэтому Белый лагерь мобилизовал все свои силы и вел тщательную подготовку к последнему наступлению.

Черный лагерь тоже ощутил серьезность ситуации. В самом воздухе витала какая-то напряженность. Солдаты стали более задумчивыми и молчаливыми. Уже несколько дней подряд маршал Денис сидел над картами и ставил на них крестики, черточки, галочки. Но шахматная партия не складывалась. Здесь поставишь кружочек, а оттуда тебе грозят крестиком, здесь передвинешь галочку, а туда тебе влепят жирный квадрат! Что делать?

Самой большой занозой был на тот момент оружейный склад, который располагался на заднем дворе продуктового магазина и был огорожен высоким железным забором с колючей проволокой. И все бы ничего, если бы не большая удаленность этого склада от остальных военных объектов. Так получилось, что и главный штаб в читальном зале библиотеки, и тюрьма в здании школы, и солдатские казармы в детском саду - все они были расположены рядом, тогда как склад находился совершенно в другом конце района. Сначала Денис подумывал о переносе склада, но теперь, к сожалению, было уже поздно и не до того. Единственным выходом было и днем, и ночью охранять склад, на что, правда, уходила целая рота. Теперь же для генерального боя, к которому Черный лагерь тоже готовился, был важен каждый человек.

Наконец в 8 вечера Денис решительно свернул карты и собрал заседание командующих. Присутствовали майор Максим со шрамом на щеке, подполковник Алексей, очень суровый на вид, полковники Аркадий и Кирилл, отличавшиеся один своим ростом, другой - весом, и генерал Вадим.

- Ну что ж, господа, - изможденно произнес маршал Денис, - нам осталось лишь пойти на риск.

- А, может, не надо? - робко спросил Вадим.

Денис покосился на него под гробовое молчание.

- Генерал, если вы не хотите нашей победы, я могу прямо сейчас исключить вас из Черной армии.

Вадим затих.

- Итак, - продолжил Денис, - нам необходимо взять восьмое укрепление. Если этот стратегически важный объект будет наш, то мы еще можем рассчитывать на победу. Вы же знаете, какую большую территорию охватывает восьмое укрепление. Иначе даже с нашим мощным вооружением мы не сможем доказать белым, что они хиляки.

- Все логично, - отозвался подполковник Алексей, - но ведь наша самая многочисленная и профессиональная рота стоит на охране оружейного склада. Вы хотите сражаться, используя неполную дивизию?