сдавать бутылки). Ибо в ближайший же выходной, повстречавшись с друзьями, я небрежно

вынимал из кармана синюю пятерку и великодушно… всех угощал, а также брал всем билеты в

кино.

В общем, как теперь понимаю, гусарил. В жестких пределах пяти рублей.

***

В восьмом классе случилась первая в моей жизни серьезная размолвка с девушкой – Тамарой Н.

Встреч со мной она уже который день упорно избегала. А тут от ее младшей сестренки, занявшей

мою сторону, я узнал, что та идет в кино на 15.00. Да не сама, а с …парнем. Трагедия! И все же я

надеялся, что если с ней поговорю, все образуется: не может она уйти к другому.

Мчусь к кинотеатру. Билетов, увы, уже нет. В толпе нахожу двух-трех знакомых, объясняю

ситуацию – никто уступить места в зале не желает. Крах?! Нет, ибо вижу Петра Халеева. Тоже –

мой дружбан. Считай пропуск в зал у меня в кармане. И что я слышу в ответ на свою мольбу?

– Извини, но не могу! Вчера познакомился с классной девчонкой и сам понимаешь…

– Да сходите завтра, если на 17.00 билетов нет.

– Не пойдет, у нас уже планы и на вечер, и на завтра.

Зрителей у здания кинотеатра становилось все меньше. Обреченно я маячил под афишей. И вдруг

кто-то тронул меня за плечо. Оборачиваюсь – это мой сосед и одноклассник Николай Шкарбан.

– На! – протягивает он билет с оторванной контролькой.

– Не понял!

– Да чего там понимать, – нарочито грубовато сказал он. – Сидел уже в зале. Узнал, что ты тут в

панике. Вот и вышел. А контролеру сказал, что по билету зайдет другой – она пропустит. Давай, а

то уже третий звонок звенит.

Скажете, это мелочь? Ну, уж нет! Это Поступок с большой буквы. А Николай – человек, с

которым, как говорится, можно идти в разведку. Во всяком случае, я отправился бы без малейших

сомнений.

***

Из рассказа отца, вывезенного в годы войны на принудительные работы в Германию. Им вместо

нормальной обуви выдавали деревянные «долбленки». И вот однажды ему на ногу упал

телеграфный столб.

Конечность не пострадала, лишь обувь дала …трещину.

***

Очередной урок. Вдруг в наш 8 «Б» класс заглядывает завуч. Учительница выходит. Возвращается

и называет мою и еще одну фамилию и просит нас выйти в коридор.

Выходим. Там, кроме завуча и незнакомого мужчины с фотоаппаратом, – еще с десяток учеников

из разных классов. А еще – стол.

Завуч объясняет: школьный гость – фотокорреспондент районной газеты «Путем Ильича»

Малинка, а прибыл он, дабы снять школьных отличников. Все подобострастно суетятся. И по

команде местного журналиста пытаются расположиться за столом. Некоторые пытаются пролезть

в первый ряд.

Все это противно, и я отхожу в сторону.

– Сухомозский, а ты чего? – говорит завуч. – Давай к столу!

– Не хочу!

– Что… не …хочешь?!

– Фотографироваться!

– Но ведь это для газеты!

– Все равно не хочу!

– Это не твое личное дело, – начинает не на шутку заводиться завуч, но ее перебивает Малинка:

– Не хочет – пусть не фотографируется.

Я постоял, пока процедура «увековечивания отличников» закончилась, и вместе с одноклассницей

вернулся на урок. Удивительно, но мне никто не сказал ни слова.

Когда на следующей неделе вся школа стояла на ушах – как же, фото ее воспитанников

напечатано в газете! – я, если честно, горько пожалел, что накануне неизвестно отчего

заупрямился.

***

В доме был только один стул. Чтобы пообедать, его использовали …вместо стола. А усаживались

все на тыквы.

***

Я – материалист до мозга костей, не верящий, естественно, ни в бога, ни в черта и молящийся

исключительно на икону Богородицы Науки, один факт моей жизни истолковать не могу.

Мне – лет шесть. Ребенок, как тысячи других. Кроме одной особенности. Я панически боюсь

грома. Едва заслышав его даже в максимальном отдалении, ору благим матом, бегу, не умолкая, изо всех сил домой, бросаюсь на кровать и …засовываю голову под подушку.

Родители, как я могу судить, понимают, что тут «что-то не так», однако в 1956 г. о психотерапевте

слышали разве что в Кремле, поэтому меня решают повести к «бабке-знахарке». Сарафанное

радио услужливо сообщает адрес – село Верхояровка, всего в паре километров от Пирятина.

Что запомнилось?

Лето. Идем, само собой, пешком (об автобусах местного сообщения тогда никто не слышал, да, если бы они и существовали, откуда взять деньги на проезд?) Мимо лесопилки, расположенной на

окраине городка, и дальше – утоптанной дорожкой через колхозное поле, засеянное то ли рожью, то ли пшеницей. Во всяком случае, стебли злака – куда выше меня, поэтому иду, словно

невиданным желтым лесом, в котором птиц заменяют пчелы, стрекозы и бабочки.

Вот и нужный домик. Память сохранила лишь следующие факты.

«Бабка» в керамический сосуд льет предварительно расплавленный воск, и мы все ждем, пока тот

застынет. Дальше знахарка указывает матери на поверхность в миске и говорит:

– Вашего сыночка испугали два подростка, гнавшиеся за ним с палками, – отсюда страх грома.

Вот они, видишь, отпечатались на воске?!

Потом она гоняет по моей голове обычное куриное яйцо – «выкатывает испуг».

Дать оценку происходящему я тогда в силу возраста, естественно, не мог. Сейчас же, услышав

подобное из чужих уст или экрана ТВ, верящих не зло бы высмеял. Но…

Закавыка в том, что грома я с тех пор бояться перестал.

Наоборот, грозу люблю!

Пирятин. Юность быстротечная (1967-1969)

1967 год

У меня появилась страсть на каждый последующий урок пересаживаться за другую парту. Делая

перекличку и называя мою фамилию, учителя начинают искать меня, шаря глазами по классу.

Видимо, математику Морозу по кличке Радикал это надоело, и он, найдя меня в новом углу, с

сарказмом заметил:

– Вы, Сухомозский, в этой комнате, по-моему, только на печке (в каждом классе имелась печка, которой зимами отапливали помещения – Авт.) еще не сидели!

***

Потасовки на танцах из-за девушек – привычное дело. Обычно они заканчиваются тем, что

проигравший выставляет магарыч. Но вчерашняя для парня, учащегося в параллельном со мной

классе, по фамилии Гоц закончилась больницей, чего раньше не бывало. Хотя и сильно избитый, он, по рассказам, чувствует себя неплохо и на все требования родителей, милиции назвать его

обидчиков, сделать это отказался: не по-мужски, мол. Выйдет и сам с ними разберется.

И вдруг новость – парень неожиданно умер. Три дня назад еще был и уже нет! Все это просто не

укладывается в голове. Ведь скоро выпускные экзамены, самостоятельная жизнь. И тут…

Среди ребят ходят упорные слухи, что избили (а теперь, получается – убили) десятиклассника сын

высокопоставленного городского чиновника и еще один тип из неблагополучной семьи.

С большей несправедливостью я еще в жизни не сталкивался.

***

Так получилось, что мы с девушкой признались друг другу в любви. Естественно, с обеих сторон

прозвучал трогательный вопрос: «А давно ты меня любишь?». Девушка ответила, что уже второй

год. И добавила:

– Все свои чувства я поверяла дневнику! Если хочешь…, могу дать почитать.

Что ж, почему бы и нет? Наоборот, это чрезвычайно интересно.

Между тем девушка робко интересуется: а как же мои чувства, когда вспыхнули они? Мне не

хочется ударить в грязь лицом, и я отвечаю, что тоже – такое вот совпадение! – люблю ее около

двух лет.

– И тоже веду дневник, – вру напропалую. – И там все это записано.