***

Позавчера в кабинет заглянула заведующая общим отделом Л. Гаранян:

– Николай Михайлович, у первого секретаря через три дня день рождения. Вам, как журналисту, ответственное поручение: составить текст поздравительной открытки.

Я едва не онемел от удивления. Да какой там может быть текст? «Поздравляем», «желаем» и

точка. Однако деваться некуда, написал. Причем постарался, чтобы поживее.

На следующий день открытку принесли мне… на правку. Причем сей кульбит в течение дня

повторяли трижды: текст поздравления по очереди читали то помощник первого, то заведующий

орготделом, то секретарь по идеологии. И все вносили свои пожелания. Сегодня правки пошли по

третьему кругу, я уже задолбался. Да кому нужна эта чертова открытка?! Именинник, ее, даже не

прочитав, швырнет в мусорную корзину. А я тут херней мучаюсь…

***

Впрочем, то, чем я занимаюсь в свободное от написания открыток время, не очень сильно от этой

самой х… отличается. Сегодня срочно пригласили к секретарю по промышленности. Хватаю

ручку, блокнот – и вперед.

Захожу в кабинет. Там, кроме хозяина, несколько человек в форме железнодорожников.

Присаживаюсь тоже. Секретарь начинает вести диалог. Речь идет о новой электричке, которую

завтра пускают по маршруту Ашхабад – Безмеин (пригород столицы, многие жители которого

трудятся в столице). Дело – нужное, но при чем здесь отдел пропаганды и агитации, который я

представляю, понять, как ни стараюсь, не в силах.

Спустя два часа совещание заканчивается. Я недоумеваю: своей ведь работы – по горло. И тут

секретарь, наконец, поворачивается ко мне:

– Отделу пропаганды обеспечить публикацию в завтрашних номерах областных газет расписания

движения электрички.

И из-за этого мне пришлось убить два часа?!!

***

Состоялось внеплановое бюро обкома. Первого секретаря городского комитета КПТ едва не сняли

с работы. Отделался строгим выговором. Причина – на заводе «Ашнефтемаш» вчера не выдали

зарплату.

Да, воистину что-то неладно в «горбачевском королевстве», если уже начались задержки с

выплатой зарплаты. У меня без малого двадцать лет стажа, однако с подобным случаем я не

только не сталкивался лично, но о таком даже не слышал.

***

К Новому году инструкторов «осчастливили» (за деньги, естественно)… бутылкой чешского пива, замзавотделами – двумя, заведующих отделами – четырьмя. По слухам, секретарям досталось по

10.

Все это противно, мерзко. Особенно новичкам, к коим в нашем отделе пропаганды и агитации

принадлежит, кроме меня, инструктор Бахрам Полатов. Надо же, в здании, олицетворяющем

равенство, братство, справедливость и т. д., – такая дикость. Какое, к черту равенство и

справедливость, если между собой столь идиотская кастовость!

Решили (нас с Бахрамом поддержал инструктор Чеботарев): больше в буфет – ни ногой. Так, практически не начавшись, закончилось мое спецпитание.

Правда, «коктейлем Гусака» – грешны! – машину первого секретаря из засады не забросали. Его в

конце рабочего дня распили – даже без рыбы.

***

Секретарь по пропаганде Махинур Оразова вернулась из Ульяновской области, куда ездила

обмениваться опытом. Единственное, что она там почерпнула, – это потребность расставить вдоль

всех трасс плакаты на расстоянии сто метров друг от друга. Фраза про 100 м повторялась

несколько раз.

Интересно, а если расстояние будет 95 или 102 м? Что изменится? И разве метраж, а не

содержание плакатов играет в этом деле существенную роль? Хотя… на скорости кто станет

читать наши «мудрые мысли»? Разве что самоубийца.

А я понял еще одно: с такими кадрами никакая перестройка ровным счетом ничего не изменит.

***

Утром в Москве Михаил Горбачев толкнул очередную речь. Спустя полчаса звонок из ЦК КПТ:

– К 14.00 передать им, сколько в области с разъяснениями положений выступления Генсека

прочитано политинформаций, проведено бесед. Я – в легкой панике. Во-первых, как за столь

короткое время (разница с Москвой – 2 часа, когда там 10, у нас 12) обзвонить все районы. И, во-

вторых, откуда пропагандисты, агитаторы и политинформаторы узнают эти самые «положения», если они все на работе? В лучшем случае, услышат вечером в программе «Время». Или почитаю в

завтрашних газетах. Так какие могут быть беседы? Это же сплошная профанация!

Но делать нечего: сажусь за телефон (инструктора на задании). Начинаю его накручивать. В

районах просят дать им хоть несколько часов, дабы они смогли собрать информацию на местах. И

они правы. Беда в том. Что этого самого времени у меня нет. В 14.00 я должен предоставить

обобщенные данные в ЦК КПТ, а они к 15.00 (в Москве – 17.00) – в ЦК КПСС.

Не исключено, я бы получил инфаркт, не вернись в сей момент в отдел инструктор Владимир

Чеботарев.

– Не волнуйтесь так, Николай Михайлович! – успокоил он меня. – Через пятнадцать минут все

передадим.

– !?

– Не торопитесь, сейчас все поймете.

Он полез в свой сейф и достал оттуда какие-то бумаги. Порылся.

– Так, – говорит мне, – пишите…

И начинает называть цифры.

– Постой, – возражаю я. – Причем здесь твои бумаги?

– Это не просто бумаги – возмущается Владимир, – а спички агитаторов, пропагандистов и

политинформаторов.

– Ну? – все еще не понимаю я, даже мысли не допуская о подтасовке.

– Что «ну», Николай Михайлович?! Записывайте – так все поступают. И опасность подстерегает

только одна: чтобы количество выступивших с разъяснением очередных тезисов, не превысило

количество населения области, как это один раз было в Ташаузе.

– А как же ЦК КПТ? – не сдаюсь я. – Вдруг проверят?

– Не смешите меня! Оно им надо?! Или других дел больше нет? Да и прекрасно там понимают, что физически сегодня «помаячить» перед народом не мог ни один активист. Но Москва требует.

Так мы и поступили – все прошло на «ура». Наши данные ушли в ЦК КПТ, оттуда – в ЦК КПСС и

к вечеру, видимо, Горбачев млел от восторга, как активно его речь повсеместно обсуждают. Тот

ли это путь к переменам?

***

На Украине один из соседей – мой годок – часто помогает матери. Чтобы как-то отблагодарить

парня, я, находясь в отпуске, спросил его, что ему нужно. Может, мол, я смогу организовать.

Смущаясь, он сказал, что ему уже давно пора на мотоцикле поменять резину, ездить на лысой. Да

вот никак не может достать. Точно так же, как и аккумулятора. Я его успокоил: постараюсь

положение исправить.

И по возвращению в Ашхабад уже несколько месяцев занимаюсь этой проблемой – и все без

толку. С какой стороны не пробую зайти – везде горят «стопы». А качать права – мол, работаю в

обкоме партии – не в моем характере. И вот как-то пожаловался на ситуацию, в которой очутился

(на Украине-то шины и аккумулятор ждали с нетерпением), своему близкому друг, собственному

корреспонденту «Комсомольской правды» Саше Бушеву. Тот, оценив все шансы «за» и ««, сориентировался мгновенно.

– Я тебя выручу!

– Правда?! – обрадовался я. – Каким образом? У тебя есть надежные знакомые, сидящие на

мотоциклетном дефиците?

– Нет! Да и не стал бы я к ним обращаться. Чтобы не попасть в зависимость. Все оформим

официально.

– Как?! – еще пуще удивился я.

– А так! Бери бумагу и ручку, будем сочинять черновик письма, которое я потом отправлю в верхи

на бланке «Комсомолки» и со своей подписью.

В письме мы написали, что газета «Комсомольская правда» проводит в Туркмении некий конкурс

на знание правил дорожного движения и просит для поощрения будущих победителей выделить