С любопытством, перемешанным с сочувствием, девушка протянула ей руку, будто приглашая следовать за собой.

- Кто ты?! – повторила Амидала.

- Я – это ты, - легонько улыбаясь, задумчиво протянула девушка.

Глубокий, судорожный вдох.

Все стало на свои места. Эта незнакомка, возвращения которой боялась Амидала, и было ее потерянной частичкой души… По телу прокатилась волна мурашек, когда ее копия прикоснулась ладонью к плечу.

Фигура померкла, начиная движение к ее телу… Две Амидалы слились в одну, возвращая ту личность, которой она была раньше.

Дикая, жуткая боль согнула ее надвое, заставляя упасть на землю. Перед глазами замелькали картинки… Бесконечные, знакомые и одновременно нет, они ставили в неловкое положение. Было ли то ее жизнью, или всего лишь подлогом, который подготовило собственное сознание?

Падме обхватила голову руками, пытаясь справиться с потоком эмоций… Подделанные картинки меркли, но одна оставалась четкой, как никогда.

Лес начал мерцать, постепенно растворяясь в пространстве, кружась, будто карусель. Последним, что видела Амидала, была до боли знакомая фигура, заставляющая каждую клеточку тела содрогнуться от всепоглощающей любви…

Разум сам сложил два и два.

Тем гостем, что приходил к ней в сны, был Энакин.

- Меддроида сюда! – крикнула куда-то в пространство Шаддай, наклоняясь над адмиралом, лежащим в луже собственной крови.

Он умирал… Призыв меддроида был лишь обязательной мерой, чтобы отсрочить неизбежное. Лишь одна вещь могла помочь, спасти… Сила. Только она могла вытащить Скайуокера с той стороны. Джедаи могли погрузиться в целительный транс, находясь при смерти, могли излечить сами себя… Да вот только лечить себя адмиралу было незачем. Даже Поткин понимала, что он потерял все, что ему просто не для чего жить…

Плюнув на все принципы, на всю тщательно приглушаемую неприязнь к Избранному, она, стиснув зубы, положила ему руки на самую страшную рану, вгоняя собственную Силу в практически уничтоженные органы.

- Мне нужна помощь, - сипло выдохнула она, понимая, что одной ей не справиться.

Раны были слишком глубоки, повреждения – слишком серьезны, а Энакин совершенно не желал бороться за жизнь.

«Ну же» …

Медленно, с нарочитым равнодушием волны спокойствия плескались на поверхности океана, объявшего всю суть. Не было боли, не было обид… Не было ничего, что могло бы вызвать хоть какую-то эмоцию, способную пробудить его от сна, который мог стать вечным. Вокруг была лишь тишина… Мертвая, давящая.

Темнота постепенно заволакивала все сознание, заставляя его погружаться все глубже… И лишь странный, неестественный лучик солнца тянул обратно, заставляя боль возвращаться с каждым новым вдохом.

Легкие саднило, будто бы он задыхался… Волны накатывали все реже, заставляя разум подниматься из глубин. Перед глазами загорелся яркий, флуоресцентный свет.

Резко, будто проснувшись от кошмара, Скайуокер открыл глаза. Белый, будто лист бумаги, потолок, освещенный яркими лампами. Точно такие же белые стены… И сердце, бьющееся в нормальном, тихом режиме.

Кто спас его, кто сумел вернуть к жизни практически мертвого джедая? Сам он был не в состоянии войти в режим исцеления просто потому, что не хотел этого. В тот момент казалось, что жизнь должна подойти к своему окончанию, однако, все прошло несколько иначе.

- Вам очень повезло, что мы обнаружили вашу пропажу и отослали группу Шаддай вслед за вами, - донесся голос откуда-то слева.

Медленно, пытаясь не задеть больных участков, Энакин повернул голову, фокусируя взгляд на говорящем. Голос был знаком, и в то же время нет…

- Мистер Лоренс, - наконец выдохнул Скайуокер, узнавая доктора «Дома-1».

Тот приподнял ладонь.

- Не советую вам сейчас говорить, адмирал… - он покачал головой. – Вообще не знаю, как вы сумели выжить. Я, конечно, слышал, что Сила лечит, но чтобы настолько… Не забудьте сказать спасибо мисс Поткиин.

Энакин криво улыбнулся, прикрывая глаза.

Шаддай наступила своей гордости на глотку, чтобы спасти того, кого недолюбливала? Что ж, возможно, он был о ней слишком плохого мнения. Только вот… Благодарности он не чувствовал. Да, Поткин вернула его тело к жизни, вот только душу она спасти была не в состоянии.

- Я вас оставлю, - донесся до него голос доктора.

Скайуокер нахмурился, пытаясь понять смысл последней фразы. С кем он собирался его оставить? Уж точно, не с Поткин… Ее не было в этой плоскости Силы. Но кто был?..

Опережая визуальный осмотр, энергия заскользила по пространству, сканируя каждый уголок палаты. Совсем рядом, справа, кто-то был. Кто-то знакомый, дорогой… и чужой одновременно.

Не обращая внимания на резкую вспышку боли, Энакин повернул голову, пытаясь рассмотреть размытую фигуру. Постепенно, привыкая к свету ламп, зрение фокусировалось. Совсем недалеко, в полуметре сидела Падме, внимательно, со смешанными эмоциями вглядываясь в лицо мужа.

Еще несколько минут назад, когда он был без сознания, все казалось несколько проще, но сейчас… Увидев знакомые до боли голубые глаза, по телу прокатилась волна мурашек, смешанная с ужасом.

Тогда, проснувшись от кошмара, ставшего явью, она долго сидела на кровати, зарывшись в одеяла, рассматривая звезды… Весь мир сместился - на его месте был воздвигнут новый, который она никак не могла понять. Да, разумеется, было ясно, что большинство слов Сидиуса – наглая ложь, но вот одна картинка никак не выходила из головы… Наверное, потому, что она была явью.

Уничтожение Храма вновь и вновь мелькало перед ее глазами, заставляя слезы стекать по щекам сияющими дорожками.

- Я… - начала было она, однако, запнулась на полуслове, понимая, что не может справиться сама с собой.

Энакин через боль улыбнулся, вглядываясь в родные глаза. В них не было ужаса, не было паники. Ничего из того, что ангел демонстрировала, прибыв с Корусанта. Ни единой толики безумия. Прежняя Амидала вернулась… Но и та, что возникла во время заключения у Палпатина, еще не ушла.

- Ты, наверное, хотела сказать, что теперь все будет по-другому? – медленно, прерываясь на словах, произнес он.

Падме глубоко вздохнула, борясь сама с собой.

- Наверное… - опустила взгляд она, пытаясь подобрать нужные слова. – Я помню. Я помню, как ты приходил ко мне, оттаскивая прочь от пропасти… Знаю, что почти все, что говорил Палпатин, было ложью.

На полуслове она запнулась, глотая слезы. Сжав пальцы до боли, заставляя все эмоции уйти вглубь, она продолжила, заполняя пространство дрожащим от напряжения голосом.

- Но одна сцена никак не выходит у меня из головы… Ты уничтожил Храм, убил детей собственными руками. – Она покачала головой, закусив губу едва ли не до крови. – Я чувствую, что должна уйти… Но не могу этого сделать.

По щеке скатилась маленькая, почти незаметная капелька, которую Падме сразу же стерла. На мгновение она отвела взгляд от мужа, пытаясь справиться с эмоциями.

- Я не знаю, как это объяснить, - едва слышно проговорила Амидала, сжимая пальцы в кулак.

Еще одна аккуратная, не вызывающая боли улыбка. Медленно, призвав на помощь Силу, Скайуокер слегка приподнял ладонь, и, морщась от боли, протянул ее к ладони Падме. Та вздрогнула, однако, не стала отстраняться.

- Та сцена не выходит у тебя из головы, потому что это правда. Я сам виноват в том, что сделал… Я не могу просить прощения за это хотя бы потому, что не в силах исправить прошлое. Я знаю лишь одно… Мы попытаемся пережить все это.

Медленно, будто над чем-то раздумывая, она переплела свои пальцы с его, рассматривая, что получилось.

Белое на белом…

В груди что-то протестовало, однако, слишком слабо для того, чтобы уйти.

- Мы попытаемся, - тихо повторила она. – Попытаемся…

Что готовило им будущее? Новые проблемы, или, наконец, время отдохнуть от боли и переживаний?

Прикрывая глаза, растворяясь в ощущении «рука в руке», Скайуокер призвал Силу, пытаясь заглянуть в будущее. Великая пришла быстро, будто ждала, ожидала его зова… Перед глазами замелькали картинки.