========== Глава 26 ==========

Fall Out Boy – Centuries

30 seconds to mars – Edge of the earth

_______________

Пытаясь удержать концентрацию, Энакин продвигался сквозь окружающую серую темноту, пытаясь прорваться к Падме. Чтобы попасть в ее сон, требовалось пройти через всю ее боль, через окружающую ее Тьму Палпатина… Это требовало огромных, титанических усилий, но он просто не мог не сделать этого. Ангел была слишком близка к пропасти…

Мучительным до боли усилием заставляя расступиться последнее препятствие, Энакин наконец сумел почувствовать ее тонкую, тусклую ауру Силы, практически уничтоженную воздействием Сидиуса.

Изо дня в день, он методично лишал Амидалу всего, что делало ее самой собой, внедряя взамен свои мысли, свои чувства… Такого воздействия не выдержал даже Скайуокер, в итоге став игрушкой Палпатина. Что уж говорить о Падме, которая была просто слабой женщиной… Если Энакину ситх разрешал доходить до определенных мыслей самостоятельно, тонкими щупальцами внедряя сомнения, то Падме… Ее ломали без всякой пощады, долго и методично сводя все воспоминания о прошлой жизни на нет. Часто она просто находилась на грани безумия, понимая, что это единственное спасение от жестокой реальности.

Один раз он уже успел спасти ее, не допустить шага в бездонную пропасть, но сейчас… Скайуокер чувствовал – если не пробьется сегодня, то, возможно, потеряет ее навсегда.

Мгла раздвинулась. Пропустив свои чувства вперед, пытаясь дотянуться хотя бы их краешком до ее разума, Энакин замер, полностью уходя в Силу. Падме была слаба… Вокруг нее роем вился целый спектр различных эмоций.

Страх. Боль. Ужас. Недоумение…

Еще один короткий шаг вперед.

Сквозь тело будто прошел заряд молнии, выкручивая все внутренности…

На мгновение он потерялся от жуткой боли. Вокруг вновь осталась лишь Тьма, прокручиваемая по спирали, исчезающая вдали… Боль на мгновение отступила, однако, с новым ее возвращением Скайуокера будто подбросило. Он забыл себя, перемещаясь куда-то вдаль… Парсеки мелькали за парсеками, звезды проносились мимо, будто лампы накаливания. Резкий толчок, и…

- Глупая, наивная девчонка, - раздался совсем рядом стальной, отдающий холодом, голос.

Несмотря на то, что Падме знала, что сейчас с кончиков пальцев слетит еще одна молния, она была спокойна. Боль больше не пугала, как и другие средства мучений. То, что предстало перед ее глазами несколько секунд назад, окончательно уничтожило в ней любые чувства к тому, кого она считала своим возлюбленным.

Она любила человека. Но его не существовало. Все это время рядом был лишь монстр… Падме до последнего отказывалась верить, находила хлипкие, почти невесомые оправдания. Они почти исчезли – до сегодняшнего дня в душе оставалась лишь полупрозрачная надежда, которая убеждала ее в том, что Сидиус лжет… Но запись, которую продемонстрировал ситх, окончательно уничтожила все сомнения.

Энакина Скайуокера не существовало в природе… Она знала лишь того мальчика, которого встретила у Уотто. А затем, по прошествии тех лет, он умер, превращаясь в монстра.

Вейдер уничтожил детей, которые даже не могли оказать ему сопротивления. Он уничтожил их, как ненужную шелуху, разрубая на дымящиеся от прикосновения сейбера части… Они даже не понимали, в чем дело. Дети думали, что джедай пришел спасти их… Да вот только джедай оказался ситхом. Он уничтожил тех, кто был ему союзником. Подумать только… Они сначала даже не поняли, в чем дело. Лишь потом горькая правда обнажила свои клыки, вонзаясь в плоть, оставляя за собой широкие, рваные раны.

Она была сломана на части, разбита, как стеклянная игрушка, которую по неосторожности уронили на пол. В душе что-то горько свербило, окончательно уничтожая все, чем жила бывший сенатор.

«Он предатель. Самый жестокий и беспощадный из всех, что ты видела».

Даже Палпатин не был таким – он всего лишь отдавал приказы. Исполнять их или нет – решал Энакин. Он просто мог увезти юнлингов куда-то подальше, стереть записи видеокамер. Мог спасти своих друзей, подстроить их побег, и прочее. Но он этого не сделал.

Странно. Почему записи зачисток Храма ударили по ней куда сильнее, чем все то, что раньше говорил Палпатин? Казалось бы, предательство любимого человека должно было сломать ее без остатка. Но все оказалось иначе…

Вымещая на ней странную, потустороннюю злобу, Сидиус спустил с пальцев еще одну молнию, заставляя хрупкий силуэт выгнуться от боли, едва не ломая позвоночник.

Внутри что-то вздрогнуло от бессильной злобы, разливающейся вокруг. Они с Падме были в камере не одни…

Сейчас, откуда-то из глубины сознания Амидалы, на него смотрел Скайуокер. Как он сумел пробиться сквозь все те парсеки, что стояли между ними?

Одним движением Палпатин отбросил любые мысли об этом, сосредотачиваясь на мести. Как он желал, чтобы вместо девчонки перед ним был Энакин…

О, как бы он страдал за свои ошибки. Он бы тонул в собственной крови, харкая ей во все стороны, он бы молил о смерти, но мастер не дал бы такой милости бывшему ученику. Снова и снова он бы отделял плоть от костей, заставляя того содрогаться в муках, медленно умирать… А потом тот вернулся бы в эту камеру из бакты, здоровый, как младенец. И по новой… Ровно до тех пор, пока приносил бы своему мастеру толику наслаждения при своих муках. Потом он убил бы его голыми руками, заставляя захлебнуться в собственной крови.

Как жаль, что это невозможно… Как жаль, что тот, кто сломал все его планы, сейчас далеко, под защитой флота Альянса. Впрочем, был маленький шанс. Раз горе-джедай находился в разуме Падме, он почувствует все то, что чувствует она… Жаль, что Скайуокер не сможет различить ее мыслей и слов своего мастера. Лишь боль будет вокруг него… Лишь боль.

Еще одна молния слетела с кончиков пальцев, еще более мощная, чем раньше. Чудом Сидиус удержался, чтобы не перевести ее в разряд смертельной. Нееет… Девчонка еще поживет. Пусть Энакин сидит на своем кораблике, и думает, как ее спасти. А потом придет прямо в руки к своему мастеру… Он бы отдал все ради этого.

Война уже была практически проиграна – ее не спасти, не перевести на другой уровень. А вот уничтожить своих врагов он еще мог, о да. Они поплатятся за то, что сделали, своей кровью, своей смертью, и смертью своих родственников…

Еще одна молния, приносящая лишь муки. Палпатин специально не увеличивал ее мощности, мучая обоих одним махом. Если Падме потеряет сознание, все развлечение будет окончено… Нет, еще не время.

Секунды мучительно сливались в минуты. Спустя полчаса измученное донельзя тело Амидалы просто дало сбой, заставляя сознание отключиться. Теперь она не будет чувствовать боли… Жаль, что девчонка была такой слабой.

Молча, ничего не говоря, Палпатин направился на выход.

- В бакту ее… Дожидайтесь последующих указаний, - коротко приказал он. – И только попробуйте сделать что-нибудь не так…

Вскоре легкие, неслышные шаги замерли вдали, оставляя тюремные коридоры позади. Падме не слышала этого – как не слышала и всех слов Энакина, что тот пытался донести до нее сквозь пространство.

Она чувствовала лишь ту любовь, нежность, исходящую от незнакомца внутри, окутывающую ее волной, на короткие мгновения заживляющие душевные раны. Казалось, она была готова отдать все, чтобы раствориться в этом, но не могла. Тот, кто помогал ей перенести это, заставлял отойти на несколько шагов от пропасти безумия, что-то говорил… Но звуки упрямо не желали складываться в слова. Вокруг была лишь боль, смешанная с прямой ее противоположностью.

Титаническим усилием воли Энакин задвигал на задний план разросшуюся до невиданных ранее размеров ненависть, выпуская в пространство лишь любовь и нежность по отношению к жене. Только так он мог помочь ей… Только так.

Наконец, почувствовав, что она окончательно отключается, даже от своего собственного сознания, проваливаясь в глубокий сон, он отбросил все попытки концентрации. Разум, который титаническими усилиями удерживался рядом с Амидалой, сразу же вернулся в свое тело, заставляя Скайуокера вздрогнуть. Его тело было не повреждено ни на миллиметр… Однако, он до сих пор чувствовал внутри то, что пережила Падме.