То, что он почувствовал, надавив на разрез, не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал, думая о том, что Падме мертва. Он бы согласился на тысячи, миллионы разрезов, чтобы спасти ее… Не было сомнений в том, что Сидиус совсем скоро уничтожит ангела, если уже не сделал этого при задержании, чтобы вывести Вейдера из равновесия. Он знает, что пока Амидала жива, он не бросит попыток вытащить ее, забрать из казематов, полных страданий и боли… Он уничтожит Падме, чтобы уничтожить его, превратить в безмозглый труп.

Лишь одно могло уничтожить тот огонь, что пожирал его изнутри. Лед. Холодный, будто абсолютный ноль, лед…

Сдаваясь на милость случая, он потянулся к нему, будто наркоман, которому отчаянно требовалась доза, однако, рука замерла на полпути. В голове возникли смутные образы, которые с каждым мгновением приобретали все больший вес.

Тропинки Силы, яркие, как солнце, замелькали перед глазами. Две линии, ветвящиеся на маленькие веточки… Его дети, его малыши. Он был нужен им. Сейчас дети остались без матери, но никто не мог отнять у них и отца.

Видение исчезло так же быстро, как и появилось, выполнив свою цель. Рука, тянущаяся к холоду, отдернулась, и одним резким толчком Скайуокер вернулся в реальный мир. Несколько секунд он молча стоял под дождем, пытаясь понять и осмыслить то, что сейчас происходило… А потом резко развернулся в сторону, отбрасывая все мысли в сторону, сжимая руки в кулаки.

- Освободить Органу, - коротко приказал он штурмовикам 501-го. – Мы должны быть на орбите, когда прилетит лайнер.

Глубоко вдыхая наполненный солью воздух, он закрыл глаза, ощущая тяжелую дробь капель на своем лице. Прошла долгая, будто вечность, секунда, прежде чем Скайуокер вновь открыл глаза, переводя взгляд на Поткин и ее джедаев.

- Сегодня начинается война, - коротко проговорил он.

Каждое слово было наполнено тем огнем, с которым говорила Падме, когда боролась за идею. Впервые в жизни Скайуокер ощутил тот запал, что всегда был у ангела, когда она выступала в сенате. Впервые тот огонь, что раньше сжигал его дотла, пошел на пользу делу.

– Если кто-то не хочет участвовать в сражении, сейчас ваш последний шанс, чтобы уйти.

Ответом было лишь молчание, в Силе полное решимости.

Несмотря на то, что почти все эти люди потеряли родных во время приказа 66 и зачистки Храма, они держались. Джедаи даже согласились помогать ему, зная, что Вейдер уничтожил их святилище. Они были готовы бороться за то, что считали справедливым, невзирая на окружающую их разруху. Еще недавно у этих людей не было союзников, способных сделать хоть что-то мало-мальски полезное… Но они выдержали это, мужественно справляясь со своей болью.

Достойный для подражания пример. Он должен быть таким же, хотя бы ради малышей, что совсем скоро отправятся в путь вместе с отцом. Вечный путь по галактике, который, возможно, приведет их прямиком в объятия смерти.

Стоило ли это того? Определенно.

Падме умерла, чтобы спасти их, умерла, принеся себя в жертву ради бывшей Республики. Она была человеком, для которого прежде всего был народ, который ангел была готова оберегать ценой своей жизни. Ее жертва не должна быть напрасной.

- Все, кто находится здесь, готовы сражаться ради Республики, - в ответ за всех проговорила Шаддай. – И эти жертвы не будут напрасны.

Впервые в жизни он понял идеалистические лозунги джедаев. Все жертвы, что были принесены на алтарь мира и победы, не должны, просто не могут быть напрасными. Миллионы людей погибли ради того, чтобы в галактике настал мир… Веками джедаи уничтожали ситхов, понимая, какая это зараза. Все было не зря. Их жертвы не будут напрасны. Ситх, ныне ставший у руля галактики, будет уничтожен.

Молча, ничего не отвечая, Скайуокер вошел в шаттл, занимая место пилота. Медленно, стараясь ничего не упустить, он подключал рубильник за рубильником, приводя корабль в рабочее состояние. Это успокаивало, дарило надежду…

Через несколько минут на корабль взошел Бейл, рядом с которым шла Бреха, управляя скользящей по воздуху грави-люлькой, в которой блестели, будто алмазы, два солнышка. Как же хотелось броситься к малышам, обнять их, взять на руки… Но он не мог. Сейчас была дорога каждая секунда – кто знает, когда на Алдераан высадится группа гвардейцев, призванная уничтожить всех бунтовщиков.

Шаттл плавно поднялся в воздух, выходя на орбиту. Одним резким движением Энакин включил рацию и радар, вглядываясь в черноту космоса, смешанную с яркими огоньками звезд.

Впереди была лишь пустота. Лайнер уже должен был ждать их…

На космодроме Иблис обнадежил его, но сейчас, когда перед глазами не было даже намека на спасение, надежды рассыпались в прах. Сенатор говорил о том, что на его сторону перешли войска. Но их не было сейчас на радаре. Там была лишь зияющая пустота.

С глупой, бессмысленной надеждой, Энакин до боли в глазах всматривался в пространство, надеясь увидеть там знакомые силуэты военных кораблей. Но их не было. Признавая свое поражение, Скайуокер опустил глаза, размышляя, что делать дальше. Он был преступником, как и все те, что сейчас находились на этом шаттле. Падме уже мертва… А за ними совсем скоро прибудет целая орда имперских кораблей.

Все кончено. Восстание закончилось так и не начавшись.

Грубо, одним ударом, гвардеец втолкнул Падме в маленькую, однако, чистую тюремную камеру. Будучи не в силах удержаться от падения, она полетела на пол, больно царапая кисть о стул, почему-то стоящий посреди комнатки. Капелька крови медленно стекла на ладонь, окрашивая кожу в алый. Медленно, зажимая больное место другой рукой, Падме поднялась на ноги.

В пространстве витал странный, дикий ужас… Она спиной чувствовала смертельно опасный взгляд.

Подчиняясь инстинкту, Падме обернулась назад, замечая у входа фигуру в черной мантии.

Палпатин…

Глубоко вдыхая, Энакин поднял глаза, готовясь сказать своим друзьям напоследок что-то обнадеживающее, однако, замер на полуслове.

В Силе произошел резкий хлопок, разрывающий пространство на две части, и, не в силах поверить своему счастью (если теперь в его жизни вообще было счастье), Энакин кинул взгляд на радар. Эйфория, заставляя смертельный огонь в жилах сбавить обороты, прокатилась по телу. На маленьком, зеленоватом дисплее мелькали десятки ярких точек.

Лайнер, окруженный разрушителями и истребителями.

- Ах, моя дорогая, я предупреждал Вас, - нейтральным тоном, за которым скрывалась страшная, первобытная ненависть, произнес Сидиус, делая первый шаг в сторону фигурки в белом костюме.

По кисти девчонки растекался ручеек крови… Неважно. Сейчас ее будет куда больше.

- Ваш муж мертв, - холодным, стальным голосом произнес он. – Восстания больше нет.

Падме замерла, будучи не в силах ничего предпринять. Страшная, дикая боль прокатилась по телу, заставляя ноги подогнуться. Она не могла контролировать свое тело…

Амидала упала на колени, едва сдерживая слезы. Нет, нельзя плакать на глазах у врага…

“Я буду сильной”.

Не в силах поверить своим глазам, Энакин взглянул в иллюминатор. Сердце пропустило удар.

Из гиперпространства выходили все новые корабли, которые уже можно было разглядеть невооруженным глазом. Огромный лайнер приближался, заслоняя собой полнеба.

Надежда в груди расправила крылья, когда Энакин увидел, как за ним красивым, будто нарочно выученным построением, шли разрушители. Но это было еще не все.

Истребители скользили по воздуху красивыми фигурами, будто показывая, на что способны пилоты. Еще несколько разрушителей… Шаттлы плыли по небу красивой эскадрильей.

- И во всем виноваты Вы… Вы сами погубили всех, кого любили, милая Амидала, - так же нежно продолжал напевать смертельную песню Палпатин, делая несколько шагов вперед.

- Я… я не верю Вам, - хрипло произнесла Падме, прикрывая глаза.