- Вроде бы, все составлено так, что не придерешься, - задумчиво проговорила она, еще раз прокручивая в голове текст, который упрямо не желал идти на ум.
Перед глазами возникли такие родные личики…
Амидала мысленно махнула рукой.
«С малышами сейчас Энакин. С ними не случится ничего плохого».
Бейл задумчиво покачал головой, заставляя ее вернуться ее из тревог, заполняющих всю душу, в реальный мир.
- Так-то оно так, но… - он передал датапад Мотме. – Возможно, ты увидишь здесь недочеты. Все должно быть идеально.
Мон кивнула, ничуть не стесняясь обращения «ты». С Бейлом она дружила куда прочнее, чем с Падме, выжидательную позицию которой никак не могла принять.
Составление петиции глубоко в душе рыжеволосая сенаторша одобряла, однако, вида не показывала. Углубившись в чтение, она упорно выискивала любые опечатки, несогласованности… однако, документ был составлен просто идеально.
- Падме, и правда, все отлично, - медленно проговорила она, возвращая датапад хозяйке.
Та благодарно кивнула, молнией кидаясь к печатному аппарату.
- Надеюсь, все получится, - едва слышно, так, что пришлось разбирать слова, ответила Амидала. – Спасибо вам огромное за помощь.
Бейл почтительно кивнул, направляясь к выходу.
- Удачи. Может быть, Палпатин пойдет навстречу, - вопреки своим сомнениям, клубящимся внутри, проговорил Органа.
Мон исчезла вслед за ним, оставляя Падме в одиночестве.
Распечатав документ, сенатор еще раз перечитала его, засунула в папку, а потом… наплевав на все, просто направилась к выходу, уже не борясь со своим желанием поскорее вернуться домой.
Даже если в петиции и допущена ошибка, в чем она крайне сомневалась, она еще успеет поправить ее до завтрашнего утра. Главное, что на бумаге уже значились гербы сената, которые она нанесла в своем кабинете.
Остальное – не столь важно.
Страшная, грубая вспышка Силы прорезала воздух на молекулы, заполняя все внутренности горькой, будто смерть, настойкой.
Только что произошло что-то непоправимое, то, что нельзя было исправить… лишь принять, и жить с этим дальше. Если «жить» вообще подходило к этому чувству, окутавшему все тело…
Наплевав на все условности, Энакин тупо развернул спидер на сто восемьдесят градусов, ускоряясь до немыслимых пределов. Сейчас ему было плевать на все.
На эту проклятую Империю, на Императора, который вызвал его в столь неподходящую минуту… Все кануло в лету, уступая место лишь инстинкту сохранения своего потомства, своих двух маленьких солнышек.
Хотелось рвать все на кусочки, заполняя пространство потусторонним воем, но… он лишь стиснул зубы, изо всех сил сжимая начинающий трещать по швам штурвал.
Несколько минут безумной гонки. Кажется, он собрал за собой все кортежи воздушной полиции, следящей за порядком в воздухе… Только вот они безнадежно отстали, глотая за его спидером выхлопные газы.
Будто разъяренный зверь, Энакин ворвался в квартиру, на автомате доставая световой меч наизготовку. Стремительные шаги в сторону детской…
Алое, смертоносное лезвие вползло в рукоять, готовую едва ли не разломиться под напором бунтующей Силы надвое.
Он опоздал…
Тот, кто приходил сюда, тот, кто принес сюда это ядовитое чувство, раскалывающее душу надвое, уже ушел восвояси…
Он опоздал.
Теперь ничего было нельзя поправить, даже несмотря на то, что малыши были в целости и сохранности, однако, срочно требовалось куда-то спустить гнев, выжигающий все внутри диким, неестественным огнем.
Едва не рыча от злости, Энакин ворвался в детскую, готовый разить и убивать, если неведомый враг еще в квартире. Однако, он застал лишь плачущую Дорме у люльки, от которой так и сквозило раскаянием.
- Что ты наделала? – тихий, но отдающий опасной, расплавленной сталью вопрос.
Служанка вздрогнула, поднимая на темную фигуру красные глаза. Да, сейчас дети крепко спали… Но было уже слишком поздно.
Проклятая дверь… Как же она хотела вернуть все обратно. Айсард совершенно точно доложит обо всем, что слышал Императору, а дальше… никто не мог предугадать этого.
- Приходил Айсард, принес письмо Падме. Сказал, что это крайне важно и каким-то образом связано с Апалайной, - дрожащим голосом начала она, параллельно утирая слезы.
- Дальше можешь не продолжать, - прорычал Энакин, считывая картинки воспоминаний, витающие в воздухе.
Глупая, наивная девчонка недостаточно хорошо прикрыла дверь, а одаренные дети, чувствуя опасность, расплакались…
- С таким же успехом ты могла просто привести его в детскую, - тихим, смертельно опасным голосом проговорил ситх, приближаясь к насмерть перепуганной Дорме.
Тьма, которую он всегда задвигал в дальний уголок сознания рядом с детьми, потревоженная, выползла наружу, окутывая плачущую фигуру черным, постепенно сжимающимся коконом.
Слезы мгновенно высохли, и Дорме хрипло выдохнула, когда почувствовала дикий, всепроницающий ужас, захвативший все существо. Хотелось бежать, спасаться… Все инстинкты вопили об этом, умоляя ее исчезнуть.
Ни разу еще Дорме не видела Скайуокера в гневе, и, пожалуй, никогда в жизни не хотела бы повторить этого опыта.
От непоправимого шага Энакина остановил плач резко проснувшихся малышей.
Почувствовав Темноту, окутавшую комнату, они проснулись, разрезая воздух рваными криками.
- Благодари детей, - осознавая, что едва не сорвался, прорычал ситх. – Вон.
Загоняя зверя, грозящего вырваться наружу, последний раз кидая злобный взгляд резко ставших из сапфировых оранжевыми глаз на женщину, Энакин приблизился к люльке, окутывая маленькие солнышки спокойствием, от которого сейчас не отказался бы и сам.
Сзади послышались резкие шаги… Дорме кинулась на выход едва ли не бегом.
«Что теперь будет?»
Он успел отлететь так недалеко… Стоило вернуться на несколько минут пораньше, и информация никогда бы не всплыла наружу, похороненная вместе с тайной о внезапном исчезновении нового директора ИСБ.
Казалось, он уже почти успокоился, однако, при одном единственном упоминании Айсарда внутри вновь полыхнул огонек ненависти, постепенно разгорающийся в костер. Этот служака непременно доложит обо всем Палпатину…
Внезапная догадка пронзила разум.
«Айсард и был послан учителем», - внезапно понял Скайуокер. – «Пусть только попадется мне на глаза» …
Однозначно, долго после этого директор ИСБ не проживет. Судя по всему, уже в тот же день внезапно пропавшему Арманду будут искать замену…
Однако, с Палпатином все обстояло несколько сложнее. Оставалось лишь надеяться, что он не воспримет эту новость как личное предательство. А судя по всему, если конечно Энакин понимал его характер правильно, он воспримет это именно так…
Конечно, маленькая вероятность появления «доброго дядюшки» существовала, но… она была чудовищно мала, будто насекомое по сравнению со слоном.
Аккуратно, будто самое дорогое сокровище в мире, Энакин обнял малышей Силой.
«Никому вас не отдам».
Пусть даже все силы ада придут за ними, выстраиваясь в очередь у его порога, они уйдут ни с чем.
- Эни… Что случилось?
Встревоженный голос жены заставил вздрогнуть Скайуокера, глубоко погрузившегося в обуревающие эмоции. Он даже не заметил ангела, которая вернулась домой…
- Что ты сделал с Дорме? – ошарашенно спросила она. – Когда я приехала, она чуть ли не бегом направлялась в свою комнату, вся в слезах…
При одном упоминании дуры, которой они доверили детей, внутри вновь вспыхнул пожар.
- Поверь, ничего из того, чего мне бы хотелось, - стиснув зубы, проговорил Энакин, пытаясь успокоиться. – Она пустила в нашу квартиру Айсарда. Он теперь знает, что у нас в детской.
На мгновение Падме замерла, пытаясь осмыслить только что сказанное.
«Палпатин знает», - пронеслось в голове.
Лишь вовремя подставленные руки мужа спасли ее от падения на пол. Едва сдерживаясь, он подхватил ангела на руки, одним прикосновением заставляя ее вновь прийти в сознание.
