Если бы только полковник не стоял прямо за спиной, он бы попытался вынуть накопитель памяти…
- Сэр, - негромко сказал Хакс и протянул устройство Фетчу.
Забрак кивнул и забрал диктофон, чтобы внимательно его осмотреть, и капитан понял, что его счастье, что он не попытался сейчас опять обмануть полковника.
- Есть еще что-нибудь? - поинтересовался Фетч, не отключая иглу.
- Никак нет, сэр, - Хакс тяжело поднялся на ноги и вытянулся по струнке, как никогда ощущая себя маленьким, будучи почти без одежды и без сапог на подошве. Он намеренно не обращал внимания на кровь, что из-за внутренней стимуляции раны потекла сильнее.
- Больше ничего нет, сэр, - честно повторил капитан.
- Хорошо, - кивнул полковник и выключил иглу, а затем подшагнул и провел пальцами свободной руки под раной, собирая кровь и с удовольствием ощущая дрожь измученного и уставшего тела. - За медицинской помощью обращайтесь к Ликсу, он взял отпускной на сегодня.
Забрак отнял пальцы от кожи и слизнул кровь, прикрыв глаза в наслаждении.
- Доброй ночи, - ласково шепнул он, улыбнулся и покинул помещение, оставляя Хакса одного.
Стоило полковнику выйти из каюты, как Хакс рухнул на край кровати и часто-часто задышал, пытаясь справиться с приступом паники. Из груди вырвалось сдавленное рыдание, но капитан моментально заткнулся, как только иглу сжало сильнее.
Ожидание нового удара не покидало его ни на миг. Вряд ли контролер имеет маленький радиус действия, полковник наверняка дотянется и из своей…
Камеры. Хакс вскинул голову, затравленно оглядывая помещение, которое вмиг перестало быть безопасным. И микрофоны. Наверняка. Ему же нужно смотреть на то, как старадает жертва, и слышать, когда она начнет умолять перестать. Вот как Фетч узнал о записи, это был вовсе не Ликс.
Но в каюте внешне ничего не поменялось. Ни одной сдвинутой панели, ни одного треснутого плинтуса.
И хоть идти до комнаты Фетча было пятнадцать минут, Хакс кожей заранее почувствовал обращенный на него голодный взгляд рыжих глаз. Но выходить из каюты после отбоя без внештатной ситуации было запрещено всем званиям ниже полковника.
Хакс повалился на кровать на живот, не обращая внимания на то, что пачкает простыни, и натянул сбитое одеяло на плечи.
У него было около десяти минут, чтобы понять, что ему делать, прежде чем пытка с наибольшей вероятностью возобновится.
…и она действительно возобновилась, но позже, минут через двадцать. Фетч прекрасно видел, что происходит в каюте, и терпеливо дождался момента, когда Хакс наконец успокоится и начнет засыпать. Когда он затих, виброигла ожила и принялась дрожать, мешая спать и лежать на животе.
***
Хакс вышел из конференц-зала едва ли не шатаясь. Возвращаться в каюту хоть на секунду до извлечения иглы или отбоя он не намеревался. Пока Фетч его не видит - он не страдает.
Уснуть ему так и не дали; всю оставшуюся ночь игла вибрировала внутри то сильнее, то слабее, и под утро мышцы ощущались каменными от постоянной пульсирующей боли, кровь промочила часть простыни насквозь, а капитан потерял возможность нагибаться, потому что разогнуться обратно не было бы сил.
Пришлось убить и эту футболку, чтобы не замазать китель.
На брифинге Хакс взгляда полковника избегал, чтобы не нарваться. Включись игла - он бы выдержал. Умер бы, но никогда не выдал своего позора, своей слабости и глупости.
После брифинга Хакс сходил до медблока, чтобы выяснить, где живет Ликс, и отправился к нему.
Как уговорить врача открыть дверь, он пока что не имел ни малейшего представления и, когда дошел, просто приложил руку к сенсорной панели видеофона и стал ждать. Сначала повисла тишина, потом устройство пискнуло, оповещая, что связь с каютой установлена, но Ликс не заговорил.
Он застыл по ту сторону двери в страхе, что Хакс пришел мучить его, или задавать каверзные вопросы, или еще что-то…
По связи раздался резкий вздох, но заговорить врач опять не решился, невольно оставив это право Хаксу.
- Мне нужно поговорить с вами, - тихо произнес капитан, практически касаясь губами микрофона. - Не в вашей каюте. За вами смотрят наверняка так же, как за мной. Я прошу вас. Любое место, хоть самое шумное, я не намереваюсь вас трогать.
Ликс, пока капитан за дверью разговаривал, сполз по стене и уткнулся носом в колени, обнимая их и пытаясь понять, что ему делать. Говорить с Хаксом? Зачем? Что хорошего этот ледяной человек ему скажет? Чего вообще он хочет добиться?..
Однако в душе все равно билось глупое, последнее упрямство, что нельзя бежать от Хакса без прямого доказательства его связи с Фетчем. Мало ли, в шлеме ведь ничего не было видно…
- Подождите, - погромче ответил Ликс, поднимая голову и вставая. Ему пришлось быстро поверх бытового неофициального костюма накинуть халат и только после этого открыть дверь.
Выглядел он, мягко говоря, плохо. Бледное лицо, растрепанные волосы и мешки под глазами, сутулые плечи.
- Куда пойти? - тихо спросил Ликс, не поднимая взгляда на капитана.
От одного вида врача у Хакса опять начало отвратительно тянуть в районе желудка. Вернулось ощущение мягкого, беспомощного тела под сапогом.
- Туда, где нет камер, - ответил он. - Где нас не услышат, куда угодно. На ваш выбор.
Ликс бездумно посмотрел по сторонам, пытаясь понять, куда можно пойти на этом огромном корабле. В голове мелькнуло только одно подходящее место, и он молча пошел вперед. Хакс двинулся следом за ним, но на расстоянии, чтобы у врача не могло возникнуть чувство опасности прямо за спиной.
Они вышли к небольшому смотровому окну в отдельной узкой нише, где часто останавались офицеры, чтобы поговорить. Всего три метра в длину и два - в ширину, окно легко закрывалось бронепанелью в случае атаки.
Сейчас же через него прекрасно был виден простор космоса и сверкающие звезды далеких систем. Ликс привалился боком к стеклу, спиной вжался в нишу стены, и тихо спросил:
- Что вам нужно?
- Около недели назад я провалил миссию, - сразу заговорил Хакс, занимая место напротив. - Вверенный моим людям прототип СИД-перехватчика нового класса в погоне за контрабандистским судном потерпел крушение в секторе Бормеа. Перед тем, как получить заряд из турели и взорваться, команда успела перехватить и передать мне сигнал бедствия, который посылал звездолет на собственную базу. В результате миссия по местонахождению базы была выполнена, но пилот и стрелок погибли, а прототип был потерян. Полковник Фетч предложил мне выбор: либо мои люди идут в штрафбат на месяц, а я становлюсь лейтенантом, либо я прихожу к нему в каюту. Я выбрал второе и оказался там, где я сейчас.
Он опустил глаза в пол, но потом взглянул на Ликса вновь:
- Вчера, когда меня примагнитили к стене наручниками, я не мог помочь ни себе, ни тем более вам. Об этом я сожалею, - капитан моргнул, пытаясь расправиться с неуходящей тошнотой. - Я должен был показать полковнику, что мне плевать на вас. Иначе он использовал бы вас для давления еще и на меня. Вчера же под мой китель было вшито звукозаписывающее устройство, запись с которого я намеревался обрезать и предоставить адмиралу. Я потратил три часа на то, чтобы вычистить с заднего фона вас, но полковник об этой записи узнал. Как я понял, с помощью камер и микрофонов, установленных в моей каюте. Сейчас записи уже нет.
Хакс пошевелился и тут же слабо дрогнул, когда треклятая игла отчетливее ощутилась внутри.
- Я говорю это всё к следующему. Если бы я не стал затирать вас, полковник Фетч с наибольшей вероятностью был бы уже под арестом, а мы с вами были бы свободны. Но я ни в коем случае не ставлю вам это в вину. Поэтому я хочу спросить вас: если я пронесу к полковнику что-то подобное еще раз, а вы вдруг снова окажетесь там… насколько велика ваша провинность, которой он пользуется? Я не требую рассказа, я спрашиваю, насколько серьезное наказание вам грозит и грозит ли вообще, если придется объясняться перед адмиралом о собственном молчании.
