Его тревожило, что он не знал, к чему она их приведет.

— Тридцать минут до эвакуации. Перехожу в режим вокс-молчания, командор. Подтвердите.

Капитану Салнару пришлось задержать дыхание, чтобы расслышать голос в наушнике. Пилот "Громового ястреба" говорил тихо, словно боялся, что его подслушивают.

И это вполне могло быть так. Их тайные сообщения передавались по секретным частотам, которые использовал только их клан, но Магистр Войны, казалось, знал все.

— Подтверждаю. Я не желаю рисковать, когда мы так близки к побегу из этой смертельной ловушки.

— Принято. Оставьте свой маяк активным, иначе я буду лететь вслепую. — В воксе раздался тихий, но различимый щелчок. — Запуск широкополосного вокс-подавителя через пять… четыре… три… два… один…

Вокс с треском отключился. Салнар запустил хроносчетчик на дисплее шлема. Начался обратный отсчет, сотые доли секунды убывали с, казалось бы, безумной скоростью.

И в то же время слишком медленно.

Он высматривал в небе хоть какой-нибудь признак эвакуационных кораблей, но там все было неподвижно. Где-то за пустым ночным небом на орбите мира находились космолёты, по-прежнему верные Империуму. Салнар понятия не имел, как они там оказались. Он решил, что лучше не подвергать сомнению чудеса.

Их осталось пятеро, тех, кто пережил атаку на "Чистилище". Он сидел, опершись на скалу и вытянув перед собой искалеченные ноги. Остальные прятались в скалах и следили оттуда за маяком, который они вытащили из десантно-штурмового корабля.

Они использовали закрытую вокс-сеть, на самой малой дальности и самой узкой полосе частот. Их опознавательные маркеры были отключены, а доспехи работали на малых мощностях. Они тоже не желали рисковать.

Таркан выругался.

— Докладывай, — приказал Салнар.

— Движение в пятистах метрах наверху. — Таркан говорил тихо, с минимальным выдохом. Он был в боевой броне, и ничто не повлияло бы на точность его прицела, но снайпер был крайне щепетилен в этом отношении. — Четверо, может, пятеро или шестеро. Мы засекли их на датчике движения.

— И?

— Мы потеряли их. Вместе с датчиком.

Салнар выдохнул через стиснутые зубы. Предатели. Они нашли датчик и ослепили его. Моргнув, он снова активировал вокс дальнего действия. Капитан не стал использовать для этого нейронный интерфейс, хотя тот по-прежнему функционировал, в отличие от многих других систем доспеха. Без ног Салнар чувствовал себя ограниченным, и активация вокса движением века была одним из немногих физических действий, которые он всё ещё мог выполнить. Так он чувствовал, что хоть чем-то занят, а не просто лежит в сторонке как множество других мертвецов, пока остальные охраняют его.

— "Копье Истины", прием.

Стоит ли предупреждать пилота? На его месте он не рискнул бы заходить на посадку там, где есть предатели. Решение Салнара не сыграло особой роли. Ответа не последовало. Не было даже шипения статики. Только помехи.

Он проверил позиции своих людей. Поскольку их маркеры были отключены, на тактическом дисплее его визора отображались только последние местоположения.

Судя по слабым энергетическим всплескам и умеренным тепловым отклонениям, они все ещё были там, но если бы он не знал об их присутствии, то ни за что не нашел их.

Разве что искал бы очень внимательно. Он надеялся, что предатели не станут так утруждаться.

Их нынешнее положение напоминало чью-то глупую насмешку. Они подготовили западню для врагов, а сейчас ведут сюда друзей в последней отчаянной попытке спастись. И вот теперь, когда они, казалось бы, нашли выход, эта идеальная западня угрожает погубить их.

— Вогарр, твою энергетическую сигнатуру слишком легко заметить. Понизь мощность двигательных систем ещё на двадцать процентов.

— Мои извинения, брат, — ответил Вогарр. — У меня нестабильная подача энергии. Я разберусь с этим, когда окажемся в безопасности.

Да, подумал Салнар. А я починю свой болтер и разберусь с ногами. Ему хотелось вернуться в бой.

Все они чувствовали напряжение. Так долго спасение казалось невозможным. Они полностью посвятили себя разрушению и отмщению, и теперь это… Они были на грани, гораздо больше, чем когда впереди их ждала только смерть.

Теперь пришел их черед ждать.

— Сколько ещё? — спросил Э’неш, Саламандр. Все остальные четверо из их группы были Железными Руками, и все принадлежали клану Сорргол. Э’неш был посторонним, но все равно их братом. У всех вели отсчет хронометры. Возможно, Э’неш спросил его потому, что не доверял им. Салнар не был уверен, что сам доверяет своему.

— Девятнадцать минут, — сказал он.

Кортаан, последний из их числа, подал голос:

— Кажется, я что-то вижу. Движение, спускаются по склону. Можешь попасть, Таркан?

— Могу, но они разбегутся, — ответил Таркан. — Это даже скауту понятно, Кортаан. Держи себя в руках. Открываем огонь, как и задумано — когда все предатели подойдут поближе.

— Да, брат.

По визору Салнара поползла информация. Он подключился к визуальному каналу Кортаана. Ко дну ущелья спускались три фигуры, ещё маленькие на таком расстоянии. У них не было опознавательных маркеров.

— Может, вызовем их? — спросил Таркан.

— Запрещаю, — ответил Салнар. — Это может быть разведгруппа. В тылу которой притаились слепь-охотники.

— Склон слишком крутой для автоматонов, — сказал Кортаан.

— Нет. Будь это так, мы бы не выжили. Застигнем их врасплох, Таркан.

Фигуры скрылись и с глаз, и с экранов шлемов. Теперь они приближались к местоположению маяка, следуя за приманкой. При умеренном темпе ходьбы путь туда должен был занять десять минут.

Как только неизвестные десантники добрались до маяка, с ними разобралась группа Салнара, и капитан обнаружил, что Исстван V припас ему напоследок ещё один кошмар.

Спустя три минуты прибыл "Громовой ястреб".

Я спал. Я видел сны о резне, и принес их с собой в реальный мир. Сейчас, в настоящем, я полностью пришел в себя. Но события Исствана V по-прежнему со мной. Они не исчезают, как ночные кошмары, потому что они — кошмарная реальность. Как же я хочу, чтобы это было не так.

Я не могу говорить. Не знаю, почему. Слова не приходят.

Я сижу на краю диагностического стола и жду решения своей судьбы. Мою раненую руку жжет в том месте, где восстанавливающая перевязь трудится над разорванной плотью. Я уже могу вновь шевелить пальцами.