— Центурион Кратоз. Ваш корабль навел орудия на мое судно. Надеюсь, у вас были веские основания для этого.

— Во имя Горгона, почему ты мне мешаешь? Уйди в сторону и дай "Форкису" открыть огонь по цели.

— В данный момент я не могу этого сделать, союзник. Я по-прежнему не убежден, что твой план действий оправдан.

— Не убежден? На твое судно направленны гигатонны разрушительной мощи, сильнее убеждать уже некуда. Убери корабль с линии огня!

Набровное украшение качнулось, когда Ари’й нахмурился.

— Ты не понял, гастат-центурион. Может, ты забыл об этом за шесть месяцев, прошедших с момента нашего знакомства, но я — претор Легионес Астартес Императора. Я не отчитываюсь перед офицерами уровня капитана, какими бы впечатляющими ни были их послужные списки. Или Железные Руки позабыли о субординации и ранговом протоколе между Легионами? Неужели потеря примарха лишила вас всякой приверженности дисциплине и порядку, которой по праву славился ваш Легион?

Слова Ари’я, нарочито язвительные и всё же абсолютно справедливые, жгли Кратоза как геометрические узоры, вытравленные кислотой на тыльных сторонах его ладоней. Железнорукий поднес левую руку ко лбу, принося извинения.

— Виноват, родич. Я говорил вгорячах. Как учил нас Горгон, плоть слаба. Быть может, мы позволим более рассудительному и спокойному разуму возобладать над капризами сердца? Буду крайне признателен, если ты прибудешь на "Форкис", чтобы обсудить текущие действия в отношении Престеса.

— Рад твоему приглашению. Наши корабли пока останутся на своих позициях. Я отправляюсь немедленно.

Кратоз кивнул и подал офицеру связи знак оборвать соединение. Экран задергался и стал серым, после чего окончательно погас. Там, где мгновения назад было лицо Ари’я, отражались изможденные черты гастата-центуриона. На фоне осунувшегося морщинистого лица его глазные линзы казались белоснежными кругами.

— Готовьтесь принять Погребального стража и его свиту, — сказал Кратоз командиру экипажа, после чего его голос упал до шепота. — Может, при личной встрече он будет более сговорчивым.

Кратоз осмотрел зал собраний, ещё раз убеждаясь, что все в порядке. "Громовой ястреб" уже прибыл и Саламандры, в сопровождении Крисаора, направлялись сюда. Центральный стол представлял собой длинный прямоугольник из хрома, отполированный до почти ослепительного блеска. Его поверхность ярко сияла в бледно-голубом свете осветительных полос, что крепились к потолку. В центре стола располагалась диоритовая плита, вырезанная в форме символа Легиона Железных Рук. На мгновение Кратоз остановился, чтобы рассмотреть бело-серый граненый камень. Он был тверже, чем гранит, и потому именно в нем решили отразить несгибаемую сущность принципов Горгона. Принципов, которым Кратоз изо всех сил старался следовать на протяжении последних месяцев, с тех пор, как покинул систему Исстван, а его примарх пал от руки предателя Фулгрима.

Ему было нелегко. Но признаться в этом своим подчиненным стало бы недостойным проявлением слабости. Звание Кратоза обязывало его руководить, быть не только гастатом-центурионом, но и острием гаста. Куда бы он ни пошел, остальные последуют за ним. Но за кем следовать ему самому? Горгон мёртв. А Легион… А был ли Легион таковым без своего примарха?

Повсюду анархия, противоречивые приказы, смерть и разрушение. Он решил действовать. Он возглавил своих братьев. Его главной заботой стало сохранение материальных ресурсов и воинов, которым теперь предстояло нанести ответный удар Гору.

Так почему же его терзает чувство вины? Почему он чувствует себя трусом?

— Плоть слаба, — прошептал он, проведя рукой в перчатке по диориту.

— Через тридцать секунд будем в зале, — предупредил по воксу Крисаор. — Вместе с господином Ари’ем прибыли капитан-символист Ака’ула и сержант Гема.

— Боюсь, из-за этих ноктюрнских имен я поперхнусь собственным языком. — Кратоз занял место во главе стола. — Хорошо, я готов.

Он сидел неподвижно и ждал, подавляя сомнения и беспокойство однозначными фактами, которые собирался преподнести Ари’ю. За несколько секунд до прибытия Саламандр гастат-центурион успокоился и вновь обрел уверенность в том, что следует верному плану действий.

Двери открылись, и первым вошел Крисаор. Как и Кратоз, он был облачен в чёрную боевую броню, отделанную серебром. Над левой рукой и плечом сержанта-пристава была проведена обширная бионическая реконструкция, полностью заменившая конечность, которую он утратил в битве с орками на Дюрасете. Хотя Крисаор всегда утверждал, что протез прекрасно прижился, иногда во время стресса его роботизированные пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, как это происходило сейчас. Кратоз снова подумал о том, чтобы отпустить своего подчиненного, но решил не делать этого — в разговоре с тремя Саламандрами лучше иметь хоть какую-то моральную поддержку, чем вообще никакой.

Кратоз возненавидел себя за то, что на мгновение усомнился в своей власти на собственном корабле, и видимо, его кислая мина стала первым, что увидел Ари’й, когда переступил порог зала. Озадаченный и удивленный Погребальный страж остановился в шаге от дверей, чуть склонив голову на бок.

Чтобы скрыть свое сиюминутное замешательство, Кратоз поднялся из-за стола и поклонился, прижав правый кулак ко лбу.

— Добро пожаловать на борт "Форкиса", мой господин, — произнес он торжественно, после чего выпрямился, радуясь, что искусственные глаза не могли выдать его волнение. Кратоз махнул рукой в сторону пустой скамьи, тянущейся вдоль узкого стола и обращенной к информационным дисплеям.

— Мои военные советники, — произнес Ари’й, когда в зал вошли два его спутника. Первый был почти на голову выше любого из присутствующих космодесантников, его напоминающую резной эбен[4] плоть рассекали шрамы, которые занимали почти все открытые участки кожи. Его темно-зелёный доспех был покрыт темно-красными и коричневыми пятнами, напоминавшими засохшую кровь. Поверх брони он носил табард из чешуйчатой шкуры рептилии. — Символист Ака’ула.

— Символист? Мне не знакомо это звание, — сказал Кратоз, указав кивком на легионера Саламандр.

— Оно главным образом почтительное, — ответил Ака’ула, усаживаясь рядом с Кратозом. — Я был архивариусом. Мое звание соответствует капитану роты.

— А это сержант Гема, — продолжил Ари’й, указывая на третьего члена группы. С точки зрения Кратоза, сержант внешне ничем не отличался от своего офицера, за исключением более широких щек. Зато его броня претерпела значительные изменения: основой ей служил старый комплект доспехов III-й модели, снабженный внешним упрочняющим покрытием, дополнительными пластинами и заметно усиленными мышечными системами и пневматикой.

— Нравится, друг мой? — с усмешкой произнес Гема. Он поднял руки и повернулся сначала в одну, а затем в другую сторону, чтобы полностью показать Кратозу доспехи. — Пусть меня называют суеверным дураком, но я ни на что не променяю эту броню. До того, как появилась модель четыре, она не раз спасала мне жизнь, и я не смог с ней расстаться.

— Впечатляет, — признал Кратоз. — А что насчет внутренних систем?

— Полностью усовершенствованы, вплоть до последнего набора автосенсоров и соединительного узла чёрного панциря, друг мой.

— Может, ты сможешь ненадолго заглянуть к моим оружейникам, когда текущая ситуация будет успешно разрешена? Уверен, им будет интересно узнать побольше о твоей работе.

— Конечно. Что знаю я, стоит знать и вам. — Усевшись, он посмотрел в глаза Кратозу. — Мы ведь на одной стороне, не так ли?

Кратоз проигнорировал вопрос и занял свое место. Все это совещание представляло собой ненужную задержку, которой он предпочел бы избежать. Каждая потраченная впустую минута уменьшала шансы на успех их миссии.

— Мы сошлись во мнении, что военный комплекс Пожирателей Миров на Престесе должен быть уничтожен. Кажется, ты говорил, что это идеальная цель для нашей следующей миссии. — Ари’й попытался что-то сказать, но Кратоз поднял руку, попросив дать закончить. Претор кивком велел ему продолжать. — Я не хочу использовать против тебя твои же слова, родич, это не входит в мои намерения. Но здесь таится угроза. Она должна быть нейтрализована. И дело не только в вербовочной цитадели, которая создает Пожирателей Миров, с которыми мы столкнемся на полях сражений в будущем. Враги начали использовать свои методики психолоботомизации и кибернетические аугментации на обширной части населения. Создание легионеров — длительный процесс, но такими темпами Престес вскоре заполонит Галактику десятками тысяч — если не миллионов — аугментированных, беспощадных и бесстрашных человеческих воинов.