Мулину пришлось снять свой обруч вождя и сменить имидж: вместо высокого хвоста ему побрили голову наголо, под глазом нарисовали фингал, два передних зуба замазали смолой. В общем, Мулина стало не узнать, пусть теперь императорские ищейки побегают. Вот в таком виде мы и вышли с Мулином в путь - дорогу, а он был неблизкий. С собой мы взяли немного сушёной и копчёной рыбы, лепёшек и мешочек с травяным чаем, заботливо сунутый Парлаком. Кстати, картошечку мы успели окучить.

Идти пришлось пешком, ибо наличие у гоблинов каардов вызвало бы кучу ненужных вопросов. Наш первый ночлег был в лесу, но Мулину это было не в новинку, да и я уже привык спать не в кровати. ВВП быстро соорудил ночлег, и мы пошли на тренировку. Кстати, забыл сказать, что с тех пор, как я победил Оглара, Мулин стал ежедневно лично тренировать меня. Сначала мне всё это было в лом и как-то напрягало, но потом я втянулся, мне понравилось, и теперь я с удовольствием махал мечом. Оглар учил меня работать копьём, тем самым, укороченным, но с собой в поход я его не стал брать. Мы прыгали по полянке, и Мулин заставлял меня отрабатывать до автоматизма приёмы владения мечом. Василий лежал у костра и сыто щурился, наблюдая за моими усилиями.

Да-да, этот кошак увязался-таки за нами, хотя и я не хотел его брать: ручных мантралов в этой стране как-то не наблюдалось. Сбегав в кусты на охоту, он притащил какую-то зверушку и с удовольствием ею закусил. Чай пить он не стал, а налакался водички из ручейка и теперь блаженствовал у костра.

Мы закончили и поужинали лепёшками и рыбой, запили всё горячим чаем и улеглись спать. Стоять на карауле не было нужды: мантрал с его чутьём охранял нас лучше любого караульного.

Утром, проснувшись, я вспомнил сон, увиденный ночью: каких-то два парня в джинсах и футболках стояли надо мной, толкали друг друга локтями и тихо ржали, приговаривая: "Смотри, смотри, он теперь гоблин!". Так и не вспомнив, кто эти парни, и где я мог раньше их видеть, я встал и пошёл умываться. Ну, умываться - это громко сказано, ведь мне надо было беречь свой грим. В общем, как-то так пришлось обходиться.

Мы позавтракали и двинули дальше. На пути у нас был Гардах, и Мулин решил зайти туда, узнать, как дела у Грона. Как я его ни уговаривал пройти мимо, но он упёрся, сказав, что хочет лично во всём убедиться.

К октойху мы подошли вечером. Стемнело. Где искать хижун старосты, мы понятия не имели и уныло сидели за околицей. Я тяжело вздыхал:

-Эх, Василий, Василий, был бы ты пограничной овчаркой, мигом бы Грона нашёл.

Василий, до этого тихо лежавший рядом со мной, посмотрел на меня, затем встал и пошёл, задравши хвост.

-Вась, ты куда? - Я схватил его за этот пушистый отросток, но мантрал, повернувшись, боднул меня головой так, что я упал, и порысил дальше. Я был в недоумении: похоже, этот кошак - переросток понимает мои слова, но ради всего святого, как?! А Василий, ведомый одному ему известными органами чувств, привёл нас к хижуну и остановился. Я вопросительно посмотрел на Мулина:

-?

-Давай, - шепнул он.

Я постучал в двери.

-Кого на ночь принесло? - послышался низкий мужской голос.

-Староста Хатар здесь живёт?

-Ну я Хатар, чего надо?

-Грона позови.

-Зачем?

-Передай ему: руссо туристо - облико морале.

-Что за чушь?

-Ты, главное, передай, а он сам знает.

Недовольно ворча, староста ушёл. Через пару минут на крыльцо выскочил Грон, радостно улыбаясь, но увидев нас, резко затормозил.

-Вы кто?

-Грон, гоблинскую мать твою за ноги, пароль забыл, чёрт тебя побери?

-Харгор! Мулин?

-Да мы это, мы. Проведи нас в дом, но никому не говори, понял?

Грон провёл нас в дом и бросил по дороге Хатару:

-Всё в порядке, это свои.

Он провёл нас в свою комнату, которую ему выделил Хатар, и принёс еды. Мы с Мулином плотненько так заморили червячка, да наверно, и не одного, тогда только Грон осмелился спросить:

-Но почему вы в таком виде?

-Грон, ты вообще где находишься? По всей стране разосланы указы с приметами Мулина, его ищет вся императорская гвардия, а ты спрашиваешь, почему мы в таком виде?

-Но зачем вы тогда вообще пошли?

-А вот это уже другое дело: мы идём по очень важному делу, от которого зависит исход нашей революции. Пришлось замаскироваться. В штабе остался Оглар, если что, посылай связных к нему.

-Но как имперцы узнали о Мулине?

-В столице провал: Девятый по неосторожности выдал нас.

-Вот гад! - Грон стукнул кулаком по столу. - Доберусь я до него!

-Не доберёшься: он попал в тюрьму и там покончил с собой.

-И что теперь делать?

-Удвоить, утроить осторожность, но продолжать готовиться к революции. Про Харгора имперцы не знают, Девятому хватило ума не выдавать его.

-А может просто не успел?

-Не знаю. Грон, вы с Хатаром главные в этом октойхе. В любом случае затаитесь, но потихоньку готовьте наших к выступлению.

-Понятно. Я хочу ещё сказать, вождь, что в двух соседних октойхах мы с Хатаром провели кое-какую работёнку, и теперь там тоже есть наши товарищи.

-Отлично! А они надёжные?

-Проверенные! Они там тоже не сидят, сложа руки, а действуют.

-Молодцы! Продолжайте в том же духе, и мы победим. Но ещё раз напоминаю об осторожности. А сейчас нам бы отдохнуть, а утром мы уйдём.

Грон приготовил нам постели, а в открытое окно мы запустили Василия, который всё это время обретался на улице. Ему тоже перепало от щедрот старосты, который об этом так и не узнал. Червячок Василия был размером с небольшую анаконду, так что он нескоро закончил ужин. Мы с Мулином уже лежали, когда он, наконец, изволил отужинать. Завалившись мне в ноги, он сладко зевнул и смежил очи. Мы последовали его примеру и дружно уснули. Что там Грон говорил Хатару, мы уже не слышали.

На рассвете мы позавтракали и прихватив с собой набитую сумку, ушли. Несколько ночёвок на природе, и мы в Тармуне. Хижун Милинды нам искать не пришлось, Мулин и так прекрасно знал, где она живёт. Мы тихонько подошли и увидели, что на крыльце кто-то сидел.

-Мулин, смотри, - толкнул я его в бок.

-Всё в порядке, Харгор, это Милинда, - и он смело зашагал вперёд, за ним пошёл и я.

Услышав шаги, Милинда настороженно повернулась, но брат обнял её, и она успокоилась.

-Мулин, малыш мой, я знала, что ты придёшь. У нас в октойхе недавно читали указ императора о том, что ты главный мятежник, и тебя надо поймать. И описание твоё давалось. Я вот каждый вечер тебя и караулю, чтобы предупредить. Малыш мой, ты в опасности.

Она погладила здоровенного мужика по голове и вместо привычного хвоста ощутила короткий жёсткий ёжик, немного пробившийся за время нашего путешествия.

-Что с тобой, малыш? Где твои волосы?

-Это маскировка, сестра. Я знаю, что меня ищут, но я должен прийти на одну очень важную встречу, поэтому пришлось изменить внешность. Хорошо ещё, что темно, и ты всего не видишь.

-Ты сделал с собой что-то ещё?

-Ну да, но это неважно. Главное, что окружающие меня не узнают. Мы можем у тебя остановиться?

-Конечно, вы переночуете у меня. Варанта с детьми я услала на охоту, вернутся через неделю, не раньше.

Она провела нас в дом, накормила, напоила, ахала, увидев лицо брата. Мулин просил её не говорить никому о его приходе, и она обещала сохранить это в тайне.

-Но знай, малыш, - сказала она зелёному громиле, - я всегда с тобой и всегда помогу, если надо.

Утром, провожая нас, она всплакнула:

-Боюсь я за тебя, малыш, опасное дело ты затеял.

-Знаю, сестра, но свобода нашего народа для меня важнее всего.

-Ну что ж, прощайте, и пусть сохранят вас боги.

Мы уходили, а Милинда стояла и смотрела нам вслед, смеясь, вспоминая лицо брата, и плача, понимая, в какое опасное дело он ввязался.

ГЛАВА 21

Гириэн нервно мерял ногами кабинет из угла в угол и размышлял: недавно его лучший шпион Гапанэль принёс ему неприятное известие, что в стране появилась какая-то организация, называющая себя партией, которая хочет убить императора. Он приказал лорду Мордавуилу выяснить всё об этом, но этот идиот не нашёл ничего лучшего, как схватить одного из участников этой самой партии, причём явно не самого важного. Кое-что они из него вытрясли с помощью пыток: имя вождя и его приметы. Больше ничего в тот раз не смогли сделать - мятежник потерял сознание от боли. Смотрите, какие мы нежные! Его привели в чувство и потребовали к следующему допросу подумать над вопросом о местопребывании своего вождя, но этот глупец, испугавшись пыток, что ли, покончил с собой. Идиоты - тюремщики не догадались обыскать узника. А у того с собой был припрятанный нож. И вот теперь единственная ниточка, ведущая к вождю мятежников, оборвалась. Советник разослал указы с требованием поймать этого бунтовщика, но что-то никто не торопится. А что, если назначить награду, может кто и соблазнится? Так, неплохо, теперь вопрос: сколько? Два золотых? Мало. Три? Пять? Ну не сто же! Скупердяйская натура Гириэна решительно восставала против этой цифры. Над суммой, способной толкнуть на предательство, он раздумывал ещё долго, борясь с собственной жадностью, и наконец пришёл к выводу, что тридцать золотников будет вполне достаточно. На следующий день глашатаи повезли по стране новый указ императора с обещанием награды за голову вождя мятежников.