-- Этого лишь не доставало! бромоталъ онъ,-- какихъ же еще доказательствъ! Но вы поплатитесь за это, оба, такъ дорого поплатитесь, что все теперешнее, въ сравненіе съ тѣмъ, не болѣе капли воды на раскаленномъ камнѣ.
Въ дверь, которую Готтгольдъ оставилъ полу-отворенной, заглянулъ ассесоръ. Онъ слышалъ отъ Готтгольда, что Брандовъ здѣсь, и поспѣшилъ воспользоваться удобнымъ случаемъ, чтобы поздороваться съ своимъ другомъ наединѣ и выразить ему свое сожалѣніе объ томъ, что Готтгольдовы дѣла задержали ихъ такъ долго въ Прорѣ и что онъ не могъ привезти своей жены, у которой жесточайшій мигрень. Брандовъ объявилъ, что у его жена страдаетъ сегодня той же самой болѣзнью, объясняя это сочувствіемъ прекрасныхъ душъ. Саркастическій даже презрительный тонъ, какимъ были сказаны эти слова, заставилъ ассесора осыпать себя мысленно самыми лестными похвалами за свою предусмотрительность, благодаря которой онъ пріѣхалъ одинъ въ это несогласное семейство. Но тѣмъ сильнѣе было его удивленіе, когда Брандовъ продолжалъ по видимому съ величайшимъ хладнокровіемъ:
-- А такъ какъ мы теперь наединѣ, любезный Селльенъ, то воспользуемтесь-ка временемъ, чтобы покончить наше маленькое дѣло. Вотъ вамъ извѣстныя десять тысячь. Я получилъ ихъ отъ Вольнофа -- мимоходомъ сказать, за мою прошлогоднюю рѣпу и нѣсколько небольшихъ поставокъ хлѣба. Я не трогалъ еще пакета; онъ, какъ видите, запечатанъ Вольнофской печатью. Если вамъ угодно принять на себя, какъ я полагаю, излишній, но тѣмъ не менѣе необходимый трудъ сосчитать, то пожалуйста не стѣсняйтесь. Когда кончите, приходите къ намъ. Я только приготовлю вамъ квитанцію, которую вы потрудитесь подписать и положить въ этотъ ящикъ.
Ассесоръ былъ до такой степени изумленъ, что просто не зналъ что отвѣчать; во всякомъ случаѣ, онъ рѣшился не смотря на печать Вольнофа подвергнуть пакетъ тщательному изслѣдованію. Брандовъ проворно написалъ квитанцію и съ иронической фразой: "не обсчитайтесь, любезный ассесоръ!" вышелъ изъ комнаты.
Ему хотѣлось какъ можно скорѣе переговорить съ своимъ повѣреннымъ. Генрихъ Шеель еще стоялъ съ экипажемъ у подъѣзда; но ему нечего былъ разсказывать,-- онъ не зналъ, что ихъ такъ задержало въ Прорѣ. Должно быть остановка вышла изъ за денегъ; кажется ждали возвращенія Лойтца, который уѣзжалъ куда-то. Госпожа ассесорша не больна; напротивъ того, когда они уѣзжали, она стояла на балконѣ рядомъ съ госпожню Вольнофъ и посылала рукой поцалуи сидѣвшимъ въ экипажѣ господамъ. Что господа говорили между собой дорогой, онъ также не знаетъ; они все время тарабарили на какомъ-то иностранномъ языкѣ. За то онъ же и не пропустилъ ни одной ямы; сегодня, послѣ дождя, дорога вся въ ямахъ -- господину асессору пришлось такъ солоно, что подъ конецъ онъ сталъ ругаться на чемъ свѣтъ стоитъ уже на чистомъ нѣмецкомъ языкѣ и побожился, что сегодня онъ другаго конца по этой дорогѣ не дѣлаетъ, хоть озолоти его. А другой-то сказалъ на это: значитъ, ему придется возвращаться одному, а ужь ночевать въ Долланѣ онъ ни за что не останется.
-- Ночью это, въ самомъ дѣлѣ, опасная дорога, сказалъ Брандовъ.
-- Въ особенности когда такая темень, какъ сегодня, отвѣчалъ Генрихъ Шеель.
Взгляды господина и слуги встрѣтились и въ тотъ же мигъ опять обратились въ сторону.
-- Ужъ не разъ случались несчастія на это дорогѣ, съ тѣми, кто непремѣнно хотѣлъ ѣхать ночью, медленно проговорилъ Брандовъ.
-- Когда кучеръ ѣхалъ спустя рукава, прибавилъ Генрихъ Шеель.
И опять взгляды ихъ встрѣтились. Безъ сомнѣнія, Генрихъ понялъ его -- этотъ разъ, какъ и всегда. Брандовъ глубоко вздохнулъ. Ему бы очень хотѣлось, чтобы Генрихъ сказалъ еще слово, одно послѣднее слово; но Генрихъ повернулся къ лошадямъ. Изъ столовой послышались дикіе, гнѣвные голоса, силившіеся перекричать другъ друга, и въ ту же самую минуту прибѣжала Рика. Круглыя щечки хорошенькой дѣвушки разгорѣлись, ея сѣрые глаза блистали, а роскошные бѣлокурые волосы были уже не такъ гладки, какъ въ началѣ обѣда.
-- Что тамъ такое? спросилъ Брандовъ.
-- Они бранятся уже съ четверть часа; дойдетъ, чего добраго, до ножей! сказала Рика и показала смѣясь свои бѣлые зубы.
-- Мы поговоримъ послѣ, закричалъ Брандовъ Генриху, только-что отъѣхавшему отъ подъѣзда, и увлекъ Рику въ темныя сѣни.
-- Онъ опять пріѣхалъ сюда, сказалъ онъ,-- посмотри хорошенько, куда онъ дѣвался! только что замѣтишь, сейчасъ же дай мнѣ знать.
-- Большая мнѣ охота вѣчно бѣгать за ними! дерзко отвѣчала Рика.
-- Конечно тебѣ больше нравится, чтобы вонъ тѣ господа обнимали тебя да щипали за щеки.
-- А хоть бы и такъ? сказала дѣвушка.
-- Помнишь, что я обѣщалъ тебѣ сегодня ночью? прошепталъ Брандовъ, обнимая стройную талію дѣвушки и наклоняясь къ ея уху.
-- Обѣщать и исполнить не одной тоже, сказала Рика, не особенно усердно освобождаясь отъ него.
Шумъ въ столовой усиливался.
-- Ну, хорошо; ты вѣдь умница, сказалъ Брандовъ,-- смотри же, не зѣвай! я пойду посмотрю, что тамъ такое.
Гансъ Редебасъ воспользовался минутнымъ отсутствіемъ хозяина и еще разъ предложилъ обоимъ братьямъ уступить на его долю Брандовскую пшеницу, а себѣ взять за это въ исключительное владѣніе рыжаго, ссылаясь въ доказательство честности своихъ намѣреній на пастора, съ которымъ онъ дорогою не, разъ говорилъ объ этомъ предметѣ. Пасторъ, всячески желавшій угодить своему патрону, старался изобразить всѣ преимущества, какія проистекали изъ этого соглашенія, для всѣхъ заинтересованныхъ сторонъ,-- но, отуманный винными парами, хватилъ черезъ край, такъ что оба брата остолбенѣли и взяли назадъ уже на половины данное согласіе. Господинъ Редебасъ обозвалъ за это пастора глупцомъ, который вездѣ суется, а самъ ничего не смыслитъ, кромѣ развѣ своего богословскаго вздора,-- и но этому кромѣ своей каѳедры, вездѣ долженъ держать языкъ за зубами. Тутъ духовный пастырь вспрыгнулъ и закричалъ что слово "глупецъ" такое названіе, приложить которое къ старому студенту онъ не допуститъ никогда, даже и своего патрона. Въ отвѣтъ на это господинъ Редебасъ разразился такимъ хохотомъ, что окончательно привелъ въ ярость пьянаго пастора.
А тутъ и между Плюггенами возникло сильное несогласіе. Густавъ шепнулъ своему брату, что онъ не прочь принять предложеніе, съ условіемъ чтобы Редебасъ приплатилъ еще двѣ тысячи талеровъ; Отто, какъ старшій, предостерегалъ младшаго брата отъ сдѣлокъ съ Редебасомъ, у котораго въ одномъ мизинцѣ больше ума, чѣмъ у него во всей головѣ. Густавъ обидѣлся такимъ скромнымъ мнѣніемъ объ его умѣ, и началъ что-то ворчать про "солому", которую, какъ извѣстно, находили при случаѣ въ чьей-то головѣ -- намекъ на прозвище, данное въ насмѣшку старшему брату; конечно это вызвало со стороны послѣдняго возраженія, гдѣ слово "сѣно" играло весьма видную роль. Итакъ, всѣ четверо кричали другъ на друга -- къ величайшему удивленію грума Фрица, который слушалъ ихъ разиня ротъ, пока не почувствовалъ, что кто-то тронулъ его за плечо; онъ оглянулся и увидѣлъ передъ собой своего господина.
-- Пошелъ вонъ и не смѣй приходить, пока тебя не позовутъ!
Грумъ ушелъ; Брандовъ еще разъ быстро оглянулъ всю компанію. "Теперь какъ разъ самая удобная минута", проговорилъ онъ сквозь зубы.
Онъ подошелъ къ столу, но не сѣлъ, а всталъ, опираясь руками на спинку своего стула, и сказалъ обращая глаза на разстроенныя лица четырехъ собесѣдниковъ, которые вдругъ всѣ смолкли:-- извините, господа, что я помѣшаю вашему интересному разговору, да къ тому же еще чисто дѣловымъ предметомъ, съ которымъ однако же надо покончить. Мой Генрихъ Шеель сію минуту вернулся изъ Проры -- съ ассесоромъ и еще съ другимъ господиномъ имя, котораго должно покуда остаться тайной. Я просилъ Вольнофа прислать мнѣ изъ той суммы, которую онъ мнѣ долженъ, пятнадцать тысячъ талеровъ наличными деньгами. Онъ проситъ извинить его, что вмѣсто этого, посылаетъ векселя на помянутую сумму. Векселя эти, господа, трассированы Луи Лойтцомъ и К. въ Прорѣ на мое имя, акцептованны Вольнофомъ и ассигнованы на Филипа Натансона въ Зюндинѣ. Не будете ли вы такъ добры, господа, въ обмѣнъ этихъ векселей -- каждый изъ нихъ въ пять тысячъ талеровъ -- возвратить мнѣ мои росписки, которыя вы недавно отъ меня получили? можетъ быть онѣ случайно при васъ.
