-- Ни за что; онъ сейчасъ говорилъ, что это было бы все равно, что лить воду въ бочку Данаидъ.

-- Но сами вы, любезный господинъ Седльенъ? вѣдь вы его другъ? не станете же вы равнодушно смотрѣть, какъ гибнетъ вашъ другъ?

Ассесоръ пожалъ плечами. "Другъ! Господи, мало ли кого такъ называешь! Мои же отношенія къ Брандову -- въ сущности весьма поверхностныя, если хотите даже просто дѣловыя... не правда ли, Альма?"

-- И, разумѣется, разумѣется! пробормотала Альма.

-- И я бы именно измѣнилъ этотъ дѣловой характеръ нашихъ отношеній, еслибы въ такую критическую минуту поѣхалъ къ нему съ женой. Очень трудно не затрогивать чувствительныхъ струнъ въ присутствіи дамъ,-- и въ такихъ случаяхъ, какъ этотъ, но моему слѣдуетъ избѣгать даже малѣйшей возможности къ тому. Развѣ ты не того же мнѣнія, милая Альма?

-- Это непріятное положеніе, сказала Альма.

-- Не правда ли? Зачѣмъ ты хочешь безъ всякой нужды подвергать себя такому положенію? Я такъ и зналъ, что моя умная женушка кончитъ тѣмъ, что согласится со мною.

И ассесоръ нѣжно поцѣловалъ руку своей жены.

-- Въ такомъ случаѣ, мнѣ кажется, любезный Селльенъ, и вамъ бы лучше бы остаться здѣсь, сказала госпожа Вольнофъ.

-- Мнѣ? отчего? Напротивъ, гораздо практичнѣе, если я какъ ни въ чемъ ни бывало, пріѣду къ нему. Я ничего знать не знаю и вѣдать не вѣдаю. Разумѣется, мнѣ будетъ ужасно жаль, если Брандовъ отведетъ меня въ сторону и скажетъ что не можетъ заплатить; но я держу пари, что обѣдъ отъ этого ни чуточку не будетъ хуже -- и я съѣмъ его съ такимъ же апетитомъ, какъ и всегда. Красныя вина и шампанское у него всегда великолѣпныя.

Госпожа Вольнофъ встала и вышла на балконъ. Ей хотѣлось вздохнуть свѣжимъ воздухомъ, хотя бы рискуя испортить новую шелковую блузу на дождѣ, который сѣялся довольно часто съ неба покрытаго сѣрыми тучами. "Бѣдная, бѣдная Цецилія!" повторила она вздыхая, "и никто-то не хочетъ и не можетъ тебя спасти! "

Она подумала, что принесла своему мужу приданое пятьдесятъ тысячь талеровъ; но разумѣется безъ позволенія Эмиля она и думать не смѣла ихъ тронуть, а Эмиль этого не позволитъ. Развѣ попробовать броситься ему въ ноги съ этой просьбой? Эта сумазбродная мысль (въ особенности, когда она представила себѣ удивленное лицо своего мужа) чуть не заставила ее разсмѣяться, еслибы у нея не полились опять изъ глазъ слезы и не смѣшались съ дождевыми каплями, бившими ей въ горячее лицо. Вдругъ оба супруга, тихонько разговаривавшіе въ комнатѣ, были встревожены крикомъ съ балкона: "Готтгольдъ, ради самого Бога, Готтгольдъ!"

-- Гдѣ, гдѣ? въ одинъ голосъ вскрикнули ассесоръ и его жена, подбѣгая къ балкону.

-- Вотъ онъ идетъ! сказала Оттилія, указывая на рыночную площадь, черезъ которую въ эту минуту проходилъ человѣкъ въ шляпѣ съ широкими полями, низко надвинутой на лобъ; онъ шелъ прямо по направленію къ ихъ дому.

-- Онъ ниже Брандова, сказала Альма, пристально осматривавшая идущаго въ лорнетъ.

-- Что бы такое ему было нужно? спросилъ ассесоръ.

-- Мы это сейчасъ узнаемъ, сказала госпожа Вольнофъ, вытѣсняя съ выраженіемъ какого-то испуга обоихъ супруговъ изъ балконной двери въ комнату.

Но Готтгольдъ, какъ доложила явившаяся на зовъ горничная, спросилъ только самого господина Вольнофа, и она должна была провести его прямо въ контору. Происходившее тамъ совѣщаніе, каково бы ни было его содержаніе, длилось гораздо дольше чѣмъ хотѣлось бы этого тѣмъ, кто ждалъ съ такимъ нетерпѣніемъ его окончанія. Наконецъ черезъ часъ, въ теченіи котораго ассесоръ скорѣе раздражилъ, чѣмъ облегчилъ нетерпѣніе дамъ подробнымъ повѣствованіемъ одного приключенія, случившагося съ нимъ и съ Готтгольдомъ въ Сициліи, господинъ Вольнофъ появился одинъ. Всѣ были поражены, удивлены и насилу успокоились, когда Вольнофъ сказалъ, что Готтгольдъ пошелъ только въ Фюрстенъгофъ переодѣться и вернется къ завтраку, если позволятъ дѣла. Хотѣли знать, что это за спѣшныя дѣла, что Готтгольдъ не могъ выбрать для нихъ другаго дня, кромѣ воскресенья.

-- Объ этомъ дамы должны будутъ сами его спросить, сказалъ господинъ Вольнофъ,-- онъ не повѣрялъ мнѣ этого. А знаю только, что онъ ѣдетъ обратно въ Долланъ вмѣстѣ съ нашимъ общимъ другомъ, г. Селльенъ, и въ его же любезномъ обществѣ, которому онъ чрезвычайно радъ, вернется вечеромъ, или завтра утромъ, сюда и немедленно же отправится въ дальнѣйшій путь. Чуть ли да онъ не отправился теперь купить на скорую руку пару-другую подарковъ чтобы сдѣлать на прощанье сюрпризъ своимъ долланскимъ друзьямъ,-- по крайней мѣрѣ онъ потребовалъ у меня такую сумму, которая просто для путешествія ужъ черезъ чуръ велика; объ остальномъ я умалчиваю!

Вольнофъ принялся, невидимому съ величайшимъ равнодушіемъ, насвистывать арію изъ Фигаро, и, чтобы избѣжать дальнѣйшимъ распросовъ, вышелъ изъ комнаты.

-- Я нахожу, что это очень не любезно съ его стороны, онъ долженъ былъ по крайней мѣрѣ представиться, сказала Альма; -- мнѣ бы очень хотѣлось наказать его за это, и не выйти къ завтраку.

-- Пожалуйста, не дѣлай этого! сказалъ Селліенъ.

Оттилія ничего не сказала. Она слишкомъ хорошо знала своего мужа, чтобы, несмотря на его беззаботную мину, отъ нея ускользнуло мрачное выраженіе его глазъ и темная туча на лбу. Она была убѣждена, что разговоръ Готтгольда съ ея мужемъ вовсе не былъ такъ невиненъ; она предчувствовала, что тутъ скрывается какая-то непріятность, можетъ быть даже несчастіе,-- а главное, она была увѣрена, что Селльены напрасно такъ хлопочутъ: Готтгольдъ не вернется къ завтраку.

XVIII.

Въ долланскомъ саду гости уже съ полчаса бродили взадъ и впередъ по сырымъ дорожкамъ, между влажными кустами шпалерника, въ ожиданіи ассесора и обѣда.

-- Хорошъ молодецъ! кричалъ Гансъ Редебасъ, ходившій съ Отто фонъ Нлюггеномъ, когда они въ третій разъ на одномъ и томъ же мѣстѣ встрѣтились съ Брандовымъ а вмѣстѣ и съ Густавомъ фонъ Плюггеномъ и пасторомъ Земмелемъ;-- сначала пригласилъ насъ для кого-то, кто ни свѣтъ ни заря умчался Богъ вѣсть куда; потомъ твоей милой супругѣ, для которой мы всѣ и пріѣхали, угодно было заболѣть мигренью и не удостоить насъ своимъ появленіемъ; а вотъ теперь намъ приходится ждать ассесора и шататься по твоему старому сырому саду, какъ лошадямъ въ толчеѣ. Даю тебѣ еще десять минутъ сроку; если же мы не будемъ и послѣ этого сидѣть за столомъ -- я велю закладывать и мы отобѣдаемъ на славу. Что скажешь ты на это, пастырь?

Господинъ Редебасъ смѣялся и грубо похлопывалъ по плечу пастора, котораго онъ привезъ въ своемъ экипажѣ. Брандовъ тоже смѣялся; пусть еще немножечко потерпятъ; не его вина, что ассесора до сихъ поръ нѣтъ и что вообще сегодня у него немножко не клеится, впрочемъ обѣдъ давно готовъ.

-- Такъ сядемъ же, чортъ возьми, за столъ!-- не то я упаду въ обморокъ.

Не очень-то казалось правдоподобнымъ, чтобы человѣкъ такого богатырскаго роста и такой богатырской силы могъ подвергнуться подобному припадку слабости; но у Брандова было много причинъ не раздражать больше своихъ гостей. Чтобы сократить время до обѣда, уже съиграли одну игру,-- пасторъ не участвовалъ въ ней, онъ только съ напряженнымъ сочувствіемъ слѣдилъ за игрой,-- и проиграли Брандову сотни двѣ талеровъ. Конечно, это была ничтожнѣйшая сумма, въ сравненіи съ тѣмъ, что онъ былъ долженъ своимъ гостямъ; но все-таки проигрышъ произвелъ на нихъ скверное впечатлѣніе, и они тѣмъ болѣе не скрывали своей досады, что Брандовъ еще и не заикался объ дѣлѣ, для окончанія котораго они собственно и собрались сегодня. Безъ сомнѣнія Брандовъ не могъ заплатить. Этого и прежде ожидали, да въ сущности-то все это дѣло, предпринятое сообща Гансомъ Редебасомъ и обоими Плюггенами и основано было на угонъ предположеніи; но теперь каждый изъ нихъ былъ не прочь смотрѣть на себя, какъ на честнаго человѣка, довѣріе котораго обманули самымъ безсовѣстнымъ образомъ.