Ку╜да там! Су╜дя по го╜лосу, Се╜верус не на шут╜ку ра╜зоз╜лился, по╜ра бы╜ло спа╜сать по╜ложе╜ние и но╜вень╜кую дверь: "Бом╜барда" от Се╜ва - вещь очень мощ╜ная. Слов╜но по╜рыв вет╜ра сбро╜сил ме╜ня с ди╜вана. В мгно╜вение ока я взле╜тела вверх по лес╜тни╜це, что╜бы за╜тор╜мо╜зить в дюй╜ме от блед╜но╜го от ярос╜ти му╜жа.
Шан╜таж! Шанс!
- Сев, ты прос╜ти, я очень оби╜делась на те╜бя и кое-что не рас╜ска╜зала о сво╜их ут╜ренних прик╜лю╜чени╜ях и о Фе╜лик╜се. Но ты сам ви╜новат! Не дал мне и сло╜ва вста╜вить. Я знаю, как обой╜тись без столь ра╜дикаль╜ных мер. Но да╜вай сна╜чала по╜гово╜рим. И прек╜ра╜ти вос╜при╜нимать ме╜ня как ма╜лень╜ко╜го ре╜бен╜ка! Мне это ос╜то╜чер╜те╜ло! Не нас╜толь╜ко я те╜бя и млад╜ше!
Я не смог╜ла до╜вес╜ти свое выс╜тупле╜ние до ло╜гичес╜ко╜го за╜вер╜ше╜ния: я ни╜ког╜да так рань╜ше не раз╜го╜вари╜вала с му╜жем. Я ува╜жала и лю╜била его. Мне всег╜да бы╜ла про╜тив╜на са╜ма мысль о скан╜да╜лах и раз╜борках. Так же, как и Се╜веру╜су. А те╜перь, уже вто╜рой раз за столь непро╜дол╜жи╜тель╜ное вре╜мя, я ос╜ме╜лива╜юсь по╜вышать на не╜го го╜лос. Мне ста╜ло так про╜тив╜но, так не╜хоро╜шо, так... ни╜как, что я раз╜ры╜далась.
Се╜веру╜су рань╜ше не до╜води╜лось ви╜деть мо╜их слез. Он опус╜тил па╜лоч╜ку и яв╜но сму╜тил╜ся: та╜ким сму╜щен╜ным я ви╜дела его лишь од╜нажды: ког╜да мы с ним стол╜кну╜лись у две╜рей в ван╜ную ста╜рост. Су╜дя по все╜му, ему ста╜ло яв╜но не по се╜бе: что де╜лать со мной де╜ловой, не╜уны╜ва╜ющей, аг╜рессив╜ной, ярос╜тно от╜ста╜ива╜ющей пра╜ва лю╜бого нес╜пра╜вед╜ли╜во оби╜жен╜но╜го им уче╜ника, он знал, а вот с ис╜те╜рикой стал╜ки╜вал╜ся впер╜вые.
Хо╜рошо, что очень уж лиш╜ний вес у ме╜ня по╜ка лишь в пла╜нах: муж под╜хва╜тил ме╜ня на ру╜ки, и по╜нес вниз. Сколь╜зкая га╜дина внут╜ри ме╜ня еле слыш╜но про╜шипе╜ла: "Как ро╜ман╜тично", но тут же скры╜лась. Пра╜виль╜но сде╜лала: я са╜ма не ожи╜дала, что столь при╜митив╜ное, древ╜нее, как мир жен╜ское ору╜жие ока╜жет╜ся столь дей╜ствен╜ным. Ес╜ли еще ока╜жет╜ся! Сев то╜варищ та╜кой: впол╜не мо╜жет при╜лас╜кать, на╜по╜ить ус╜по╜ка╜ива╜ющим зель╜ем и от╜пра╜вить╜ся вы╜пол╜нять за╜думан╜ное. От ос╜тро╜го прис╜ту╜па жа╜лос╜ти к се╜бе, лю╜бимой, но бес╜прав╜ной, я всхлип╜ну╜ла еще гром╜че, по╜дави╜лась и за╜каш╜ля╜лась.
Как бы ни бы╜ла я ув╜ле╜чена вы╜тира╜ни╜ем мо╜их горь╜ких слез о его одеж╜ду, я все же ус╜пе╜ла за╜метить кое-что, что не за╜метил Сев: дверь в спаль╜ню без╜звуч╜но от╜во╜рилась, и на по╜роге по╜яви╜лась ма╜лень╜кая фи╜гур╜ка, во╜инс╜твен╜но сжи╜мав╜шая в ру╜ках нас╜толь╜ную лам╜пу. Весь вид Фе╜лик╜са го╜ворил о том, что ме╜ня, ка╜жет╜ся, го╜товят╜ся спа╜сать от гроз╜но╜го му╜жа. Я ок╜ругли╜ла гла╜за в без╜мол╜вной по╜пыт╜ке при╜казать мо╜ему ры╜царю ис╜чезнуть с этих са╜мых глаз до╜лой. Он в от╜вет то╜же сде╜лал круг╜лые гла╜за, но все же вер╜но ра╜зоб╜рался в си╜ту╜ации и ис╜чез в нед╜рах спаль╜ни, прит╜во╜рив дверь.
В от╜вет на эти дос╜той╜ные де╜яния я раз╜ры╜далась еще силь╜нее, прос╜то до ико╜ты. И ус╜пешно про╜дол╜жа╜ла этим за╜нимать╜ся, вспо╜миная, как ни за что не про что от╜шле╜пала столь дос╜той╜но╜го мо╜лодо╜го че╜лове╜ка.
Се╜верус, оша╜рашен╜ный по╜током слез, сгру╜зил ме╜ня на ди╜ван, це╜ловал, ус╜по╜ка╜ивал, шеп╜тал что-то ще╜мяще-неж╜ное и пы╜тал╜ся-та╜ки на╜по╜ить ме╜ня зель╜ями. Ку╜да ж без зелий-то.
Ка╜жет╜ся, ар╜тпод╜го╜тов╜ка пе╜ред бо╜ем прош╜ла ус╜пешно. Те╜перь нуж╜но бы╜ло мак╜си╜маль╜но ис╜поль╜зо╜вать пре╜иму╜щес╜тва.
4
- Поттер - сын моей подруги детства, с которой мы вместе росли и учились. Решением Дамблдора Гарри был отдан в семью его единственных родственников - сестры Лили. Раз в полгода я навещал мальчишку и передавал Петунье - его тетке, чек на содержание племянника. Петунья без восторга встретила прибавление в семействе: к тому времени у нее родился сын - ровесник Гарри. Но она, до поры до времени, не делала попыток нарушить договоренность между ней и директором и избавиться от свалившейся на ее голову обузы. Муж ее тоже был не против. И то сказать, за такие деньги, что отстегивались на содержание мальчишки, можно было и потерпеть некоторые неприятности.
Как все было бы просто, если бы то, что приходилось терпеть несчастному семейству, действительно попадало под категорию "некоторые неприятности" и не более того.
Петунья Дурсль является опекуном сына погибшей в автокатастрофе сестры. Такова официальная версия произошедшего. Я изначально не был согласен с решением Дамблдора о передаче опеки маглам. Я полагал, что некоторые особенности характера отца Гарри - ныне покойного Джеймса Поттера, доставят со временем огромные неприятности семье опекунов, если сыночек пойдет в папашу. Я доказывал Альбусу, что мальчишку нужно отдать в магическую семью - немало семей на те поры выказали желание воспитывать спасителя. А еще лучше - отдать под присмотр Аластора, который знал толк в деле воспитания стервецов и наглых засранцев. Что говорить, даже Поттер-старший буквально через пару месяцев службы под его руководством начал превращаться в подобие человека. Грюм не возражал и всерьез собирался сотворить из ребенка своих подчиненных нечто вроде "сына полка", что и являлось лучшим выходом на тот момент. Но Дамблдор руководствовался абсолютно непонятными мне мотивами и решил иначе. Несколько дней мы провели в жарких спорах. Я сожалею, что у меня не хватило сил настоять на своем. Я тогда был настолько подавлен бессмысленной гибелью Лили, что в какой-то момент мне стало все равно.
Шли годы, и я все больше и больше убеждался в своей правоте: слабый волшебник не смог бы остаться в живых после Авады, несмотря на жертву матери. Уже тогда было ясно, что отродье Джеймса - потенциально сильный маг. Первые выбросы стихийки начались у Поттера, как и у любого другого одаренного волшебника, очень рано. Уже через год у семейства не хватавших звезд с неба обывателей-опекунов, наступили черные времена.
Паршивец, характером весь в папашу, с возрастом постепенно начал осознавать свою власть над маглами. Ладно бы характер! Подозреваю, что мозги он получил от матери, поскольку сам Джеймс никогда особым умом не отличался. Опасное сочетание. Петунья, и прежде не отличавшаяся ни мозгами, ни силой характера, вскоре уже ничего не могла противопоставить наглости и выходкам племянника. Волшебники взрослеют быстро, муж Петуньи, магл, с ужасом убеждался в этой истине. Каждую встречу я вынужден был выслушивать поток жалоб на становившиеся все более опасными выходки малолетнего бандита.
Я, как мог, пытался надавить на директора. Продолжал попытки доказать необходимость изъять избалованного вседозволенностью малолетнего хулигана у не справлявшихся с ним опекунов.
Петунья сделала все, чтобы обезопасить свою семью: потакала ему во всем, выделила ему лучшую комнату в доме. Я своими глазами видел горы всевозможных игрушек, которые покупались ему по первому требованию. За любовь и заботу паршивец платил черной неблагодарностью, терроризируя семью, постоянно пугая и обижая единственного сына опекунов.
Я несколько раз проводил воспитательные беседы с Поттером, не имевшие, естественно, никакого успеха. Смешно вспомнить, чихать он на них хотел! Когда в очередной раз он спрятался от меня в чулане, я подошел к дверце и громко пообещал ему, что лично займусь его воспитанием, если он доведет опекунов до крайних мер.
Сегодня терпению Дурслей пришел конец: Поттер избил их ребенка шлангом для поливки газона. Наконечник разбил бедному малышу голову, пришлось везти в больницу зашивать рану. Петунья, без сомнения, сама виновата в том, что вырастила сыночка столь рыхлым и неуклюжим, не способным увернуться от нападения мерзкого братца. Я ее не оправдываю, но рана на голове - это уже чересчур!
