— Не совсем, — посерьезнел Кронимар. — Но дело действительно в твоем супруге. Ее величество светлоэльфийская принцесса Альниэль, с которой мы столь недальновидно разорвали помолвку, не смогла быть вчера на вашей свадьбе, однако прислала поздравление и свое пожелание в самое ближайшее время принять вас в своих владениях, дабы самолично увидеть, на кого ты променял ее, одну из красивейших женщин этого мира. Как ты понимаешь, с твоим отказом отношения между нашими государствами сильно ухудшились, поэтому выбора — ехать или не ехать — у тебя нет. Собирайтесь. Ты и Гилор отправляетесь завтра на рассвете.

***

— Эта ж…женщина мечтает тебя увидеть, — раздраженно выдохнул Тарлин, увидев супруга в спальне. — Сегодня собираем вещи, завтра утром выезжаем. Надеюсь, ты приемлемо держишься на лошади? — спросил он, повернувшись к Гилору.

— С трех лет в седле, — тихо ответил тот, не глядя в глаза. — Ты решил, как объяснишь свой выбор?

— Да что там объяснять?! Любому понятно, что с нежеланным супругом куда лучше короткий гражданский брак, чем магический на тысячи лет!

Эрилион только невесело усмехнулся на это. А принц дроу никак не мог унять разгоревшееся в груди раздражение. Его в этой ситуации бесило всё. И факт политического брака, и навязанная кандидатура, и что каждый считает своим долгом решать за него — женись, поезжай, объясняй. Еще супруг этот… Тихий, молчаливый, как будто и не было той недели прекрасного дружеского общения. И даже не возражающий против того, что его, будто лошадь какую, должны привезти и предъявить наглой девчонке по первому же мановению наманикюренного пальчика. Будто чувствуя волну неприятия, идущую от принца, Гилор, так и не показав своих эмоций, выскользнул за дверь.

***

В следующий раз Тарлин наткнулся на своего супруга под вечер. Пытаясь привести в порядок свои чувства, он прогуливался по саду, надеясь, что свежий воздух и запах ночных цветов успокоят его. Неожиданно за очередным поворотом извилистой тропинки он увидел Гилора. Тот сидел на коленях прямо на земле и как будто что-то обнимал ладонями у самой травы. Он был настолько увлечен своим делом, что даже не расслышал шагов дроу. И что было самым шокирующим для принца — его младший супруг сидел без своего извечного капюшона и пел. Его голос был чистым и звонким, без капли того шелеста, что обычно неприятно шуршал в тоне эрилиона во время разговора. Постепенно звуки песни складывались в слова неизвестного заклинания, между его пальцами, будто в такт, заплясали искры, волосы развевались при абсолютном безветрии, запутывая в себе лучи еще не закатившегося солнца.

— Смотри, Тар, — не поднимая головы, проговорил Гилор. Он опустил ладони на колени, открывая взгляду дроу необычный цветок. Пять его выгнутых лепестков переливались черным, красным и фиолетовым. — Это вечерний лор. Они редко цветут, потому что с трудом прорастают из семечка. Я ему немного помог.

И Тар смотрел, смотрел и не мог оторвать взгляд. Но не этот волшебный цветок завладел его вниманием. Пальцы эрилиона, обычно сухие, узловатые, будто старческие, сейчас были нежными и тонкими, как и положено для юноши его возраста. Длинная шея манила прикоснуться к себе поцелуем, оставить отметку, чтобы больше никто — никто! — не мог и помыслить, что вправе касаться ее. Густые волосы, в которые до безумия хотелось скользнуть ладонями, каскадом спускались на плечи, а яркие серебряные глаза околдовывали. «Вчера», — вдруг понял Тарлин. Он видел это волшебное существо вчера во время поцелуя. Но почему? Что произошло? Для чего ему нужно было подделывать свою внешность ранее? И что, в конце концов, скрывает этот эрилион? Дроу не находил ответа ни на один вопрос. А после и вовсе стало не до них, когда он, наконец, поддался желанию и прижался к губам супруга, опрокинув его в тень изумрудной травы.

***

— Ваше высочество, ваше высочество! — Чьи-то руки сильно растирали ладони, прикладывали к лицу резко пахнущую ткань. — Ваше высочество, очнитесь!

Тарлин пытался открыть глаза, но в них будто песку насыпали, а в горле прошлись той самой шершавой бумажкой, которой лучшие ремесленники полируют свои работы. Он попробовал пошевелить пальцами, но ничего, кроме пары слабых рывков, не выходило.

— Что за дьявол? — прохрипел он.

— Слава богам! — раздался облегченный выдох слуги, и к губам прижался тонкий стакан с чем-то горько-кислым. На вкус варево было просто отвратительным, но зато тут же вернулась возможность видеть, говорить и в полной мере владеть своими руками.

Дроу огляделся. Он находился в своих покоях, в спальне. Окна были плотно зашторены, и только на столике у кровати едва теплилась одинокая свечка. В углу на кресле сидел Гилор, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями. Принц отстраненно подумал, что закрывать лицо всё более и более входит у эрилиона в привычку.

— Что произошло? Насколько я помню, раньше я не славился склонностью к обморокам из-за любой ерунды.

— Ерунды? — переспросил Гилор. — Это моя вина, Тарлин. Я слишком много магии влил в землю, стараясь прорастить то семя. Она отозвалась на твою собственную магию и рванула в тело. Сознание защитило себя само, вовремя отключившись, иначе могло перегореть. Прости.

Семя? Земля? Дроу попытался вспомнить, что произошло перед тем, как он потерял сознание. По всему выходило, что сегодня он полез целовать Гилора, уже будучи трезвым. И что только на него нашло? Ладно вчера, но сегодня! Где-то на периферии вертелась какая-то мысль о том, что послужило этому причиной. Что-то, связанное с эрилионом. Вроде, снова привиделось, что он невероятно красив. Но ведь этого не может быть? Определенно нет. Наверняка, еще один выверт сознания из-за избытка магии.

— И долго я так провалялся?

— Долго. Уже утро. Через час пора выдвигаться в путь. Если, конечно, ты в состоянии сейчас.

— Гил, не делай из меня трепетную барышню. Я буду готов вовремя.

К рассвету кони были оседланы и завьючены тяжелой поклажей. Принцесса Альниэль была исключительно охоча до новых платьев и драгоценностей, а значит, следовало захватить с собой немало даров для нее. То, что от эльфийки придется откупаться вещами, было понятно сразу — она не простит пренебрежение собой и расторжение помолвки. Необходимо было ее задобрить до того, как она сотворит нечто, что на долгое время нарушит шаткое перемирие между светлоэльфийской империей и дровийским королевством.

Тарлин подошел к лошади эрилиона, намереваясь помочь ему сесть в седло. Но, легко оттолкнувшись пальцами от земли, Гилор буквально взлетел на коня, так и не коснувшись ни луки, ни стремени. Улыбка легко тронула его губы:

— Ты помнишь? С трех лет в седле.

Дроу по-доброму усмехнулся и отошел проверить крепления своей упряжи. Следует привыкнуть к тому, что его супруг хоть и кажется нежным и беззащитным существом, на самом деле принц по рождению, воспитанный быть максимально самостоятельным. Свои же внезапно проснувшиеся инстинкты помощи и защиты младшего супруга стоило держать в узде до тех пор, пока в них действительно не будет необходимости.

Пустив своего иссиня-черного, вполне достойного особ королевской крови красавца-коня рысью, дроу принялся рассматривать Гилора, легко покачивающегося в седле чуть впереди. Его хрупкость и грациозность непостижимым образом сочетались с силой и ловкостью, которые даже нельзя было заподозрить в этом сухом и будто ломком теле. А магия, которой владеет эрилион… Она не обращалась ни к силам природы, ни к смерти, ни к хаосу, была совершенно недоступна для дроу, и оттого еще более разжигала интерес.

Шанс наблюдать такую необычную магию эрилионов Тарлину представился уже на первом привале. Бросив в сторону дроу: «Мне нужно изучить эти травы», — Гилор спрыгнул с лошади и, отойдя под тень большого дерева, выставил руку ладонью вниз. С пальцев сорвался яркий белый свет, которым он, как краской, обвел землю вокруг себя. Прижав ладони в центре получившегося круга, он замер и закрыл глаза. Магия, необычная, непонятная, трепала травинки, заставляя их гнуться под немыслимыми углами, создавала бутоны всевозможных цветов и раскрывала их.