- Прекрасно, – отозвался Далат. – Прим, накорми его и вымой, определи ему место, и подбери работу в доме, но ничего тяжелого – он ранен. Доктор зайдет через два дня и если все будет в порядке, сможешь сам решать, что с ним делать. Как закончишь, доложи.

- Хозяин, а как его зовут? – спросил длинноволосый омега, хлопая пушистыми ресничками.

Далат снова взглянул на хмурого мальчишку и встретил убийственный взгляд.

- Крысеныш, – бросил он и пошел в личные покои.

Тяжелые уверенные шаги альфы отдавались эхом средь мраморных стен – «Раз, два, – считал Далат, – три…»

- Офиару! Меня зовут Офиару! – разгневанно раздалось за его спиной.

Генерал хмыкнул.

- Оказывается с тобой можно найти общий язык… Офиару, – тихо пробубнил себе под нос Далат, не соизволив обернуться.

- Значит, Офиару, – сузил ещё недавно невинные глаза Прим, откинув струящиеся водопадом, черные, как смоль, волосы. – И откуда ты такой? – омега окинул его брезгливым взглядом светло-карих глаз с головы до ног.

- Не твоё дело, – не менее приветливо отшил его Офиару.

Прим хищно растянул губы в улыбке и вздернул выщипанные брови.

- Значит, строптивый. Ладно, Крысеныш, посмотрим, насколько тебя хватит.

Офиару молчал, сверля нахала взглядом.

- Идем, – и, не дожидаясь реакции, Прим зашагал прочь, не оставляя Офиару другого выбора, как плестись следом, звеня цепью так, что, кажется, его было слышно во всех уголках дома.

Они пересекли широкую площадку атриума и вынырнули через небольшой проход на улицу. К стене массивного двухэтажного дома примыкала низкая вытянутая постройка. Прим нырнул в последний проем, и уже через несколько секунд, как только Офиару протащил тяжелые кандалы, царапавшие лодыжки, до нужного места, он оказался в банном помещении.

Стены были облицованы мелкой серой плиткой. Посередине находилась широкая, продолговатая ступенька, на которой было принято сидеть. По обеим сторонам уступа располагались краны.

- Мыло на нижней полке, – бросил Прим, указывая в сторону, где тянулось несколько рядов подставок. Некоторые были уставлены всевозможными флакончиками и пузырьками из зеленого и синего стекла, завалены мешочками и палочками, назначение которых оставалось неясным. Остальные выглядели проще: на них лежало несколько кусков мыла и стояли высокие бутылочки. И только на самой нижней полке лежал сухой обмылок темно-серого цвета.

Поймав взгляд Офиару, Прим соблаговолил пояснить.

- Это общее мыло. Остальные полки принадлежат другим членам прислуги – у каждого своя. Тебе не положено, – и подумав, он добавил, – неизвестно, как надолго ты здесь задержишься. Снимай свои лохмотья, я принесу тебе тунику, – и он юркнул вон.

Офиару, ещё немного огляделся. Баня поддерживалась в чистоте, ни следов плесени, ни противных, склизких поверхностей не наблюдалось. Здесь даже было просторно. Не считая возвышения и кранов, у левой стены, примыкавшей к бане, находились небольшие ниши с мелкой утварью: тазы, ковши, щетки, точно такие же, хотя наверное все же похуже, были свалены в углу у полок.

Офиару тяжело вздохнул и принялся стаскивать одежду, хоть это было и непростым занятием. Провозившись с пять минут, он практически разделся и теперь выволакивал штанину через нижнее кольцо.

Позади послышался шорох. Офиару обернулся и встретился с внимательным, изучающим взглядом Прима, который прижимал к себе какие-то тряпки, облокотившись о дверной проем. С безразличным выражением лица, он беззастенчиво разглядывал голого омежку, сжавшегося на краю уступа. Под этим взглядом Офиару напрягся, чувствуя как его оценивают, словно корову на рынке.

Презрительно фыркнув, Прим оттолкнулся от стены и прошел в противоположный угол, к одной из пустых ниш.

- Это твое место. Здесь полотенце и туника, – он положил руку на светлое полотно, под которым виднелась светло-серая простая ткань. Сам Прим носил темно-синюю рубаху, чуть выше колен, перехваченную тонким пояском на тонкой талии.

- Расскажу тебе несколько правил. Все мы служим в особняке генерала, и это почетно, о чем не следует забывать. В доме работают беты и омеги. Омеги занимаются кухней, уборкой дома и садом; беты держат в порядке конюшню, двор и занимаются починкой, а также другой тяжелой работой. Есть ещё охранники-беты, которые несут караул, – высокомерно объяснял Прим, словно учил непонятливого ребенка, хоть и был примерно такого же возраста, как и Офиару.

- Комнаты рабов на верхнем этаже, лестницу ты увидишь за баней, твоя койка первая, справа от входа. Рабочий день начинается в пять. К этому времени ты должен быть готов приступить к обязанностям. Если опоздаешь или будешь отлынивать – получишь наказание. Главный здесь я, – он сделал паузу, глядя на новенького сверху вниз. – И будь уверен, я прослежу за этим.

Все это время Офиару молчал, глядя в сторону. Видя, что тот никак не реагирует, Прим вскипел.

- В общем, если не желаешь слушать, твои проблемы. Через полчаса жду тебя на кухне… хотя, глядя какой ты грязный, так и быть, через час. А то живи потом с тобой в одном доме… – бурчал он, уже покинув стены пристройки.

Офиару снова вздохнул и посмотрел на кандалы, затем проверил аккуратно и качественно зашитый порез. Да, видимо ему действительно придется побыть в этом доме какое-то время. Тем более он не ел уже два дня и только усилием воли все ещё держался на ногах. Ничего, как только он придет в себя, и с него снимут кандалы, он тут же найдет способ сбежать.

- Да, Прим, – сказал Далат, поймав очертания возникшего в дверном проеме раба.

- Ваше поручение выполнено, – нежным голоском пропел омега. – Я только что его накормил и позволил чистить картошку, чтобы он скорее поправился.

- Молодец, Прим.

Молодой парень изящной походкой подошел к кровати, где расположился генерал с ворохом свитков.

- Но он такой грубый и наглый, – Прим дождался когда, хозяин оторвет взгляд от документов и продолжил. – Говорит, что ничего не собирается делать, кричит и ругается.

- И все же чистит картошку?

Прим замялся.

- Я сказал, что у нас кто не работает, тот не ест, и он послушался. Хотя успел обозвать ругательными словами меня и всех кухонных.

- Похоже, парень напрашивается на наказание, – нахмурившись, произнес Далат.

Омежка растеряно пожал плечами.

- Хорошо, Прим, я тебя понял. Докладывай о поведении нового раба. Можешь идти.

Прим уже подобрался к самой кровати и, смущенно сложив руки в замок позади, вздохнул.

- Может хозяин хочет отдохнуть после боя? – пролепетал запинающийся омежка, хлопая накрашенными ресницами.

Далат оглядел ломающуюся фигурку, заметив, что юбка туники выше, чем полагалось правилами дома.

- Что ж, неплохая идея, – Далат откинул свиток в сторону и, схватив Прима за запястье, резко притянул на кровать поверх себя…

Офиару, стоя на голых коленях, натирая холодный каменный пол кухни щеткой и кусая губу от боли, простреливающей ногу, слушал, как по дому раздаются протяжные, бесстыдные стоны Прима и смачное хлюпанье…

Офиару злился на тупых римлян, которые не удосуживались ставить двери в домах, обходясь занавесками, а то и вовсе оставляя проход открытым.

Он стал тереть пол сильнее, надеясь, что скрежет грубой щетки, хоть немного заглушит мерзкие звуки.

Он сбежит отсюда. Сбежит, при первой же возможности.

====== Золушка ======

Офиару скреб кухонные полы до самого вечера. Пока один из взрослых бет, Сулла, не сжалился над ним и не сказал заканчивать сизифов труд. Он усадил Офиару на низенький табурет и принялся смазывать свезенные о щербатый пол костлявые коленки.

- Прим больше не появится, – пояснил он. – Когда хозяин берет Прима к себе на ложе, ему разрешается больше не работать в этот день.

- И часто это происходит? – опуская глаза, спросил Офиару.

- Реже, чем хотел бы Прим, – шёпотом добавил Сулла. – Прим уже третий год обхаживает господина, надеясь стать младшим мужем.