Несколько раз ко мне подходили и старший геолог, и геофизик Виталий, из-за спины смотрели на мои каракули, и молча уходили на свои места. Наконец схему на часть долины, где картировка уже проведена, я закончил. То-есть, больше ничего придумать не мог. Покрутился за столом, и подошел к Виктору Александровичу:

"Когда можете меня посмотреть? Я нарисовал что-то, но сильно сомневаюсь, что нарисовал правильно".

"Через полчасика и посмотрим", - не отказал старший геолог, - "вместе с Виталием", - посмотрел на геофизика, и тот кивнул головой.

На эти полчаса я из камералки вышел размяться. Прошелся по лагерю, придумывая как добраться в поле до электроразведчиков. Утром они в лагерь не заехали, могут и в партию умотать не заезжая. А у нас на воскресенье намечена поездка на озеро, где я еще не был, и хороший повод для Зинули остаться в лагере до понедельника, ради озера. Только как этот вариант ей предложить? Когда отрядные машины все в разъезде? Придется пять км и столько обратно пробежаться. Если для этого найдется время, после оценки старшим геологом и геофизиком моих способностей.

Оценка прошла быстро, в присутствии Николая Федоровича. Он что, специально на нее пришел, еще раз напомнить о моей пустой голове? Но обошлось: посмотрел из-за спины главных экзаменаторов на мои бумажки, и молча вышел, без каких-либо комментарий. Зато о них не забыл Виктор Александрович:

"Лучше не составишь", - это о моей схеме, - "дальше по мере проходки картировочных скважин будешь дорисовывать. Уже проще. А электроразведку проведут - может что-то и подправишь". У меня прямо с плеч гора упала, до того я со своей схемой боялся проштрафиться. И уже собрался бумаги убирать, как старший геолог продолжил на совсем другую тему:

"Подумай, куда распределяться на работу после диплома. Захочешь к нам - поговорю с главным геологом партии, а он - с главным геологом объединения (это которому Лешка вез из Москвы записочку). Ну а тот на распределение каждый год в Москву ездит, отбирает бывших студентов, по нашим рекомендациям".

"Обязательно подумаю", - так я ответил, непроизвольно краснея, из-за этой вот, очередной лести. Приятно конечно, когда тебя приглашают на работу - значит, верят и надеются, что не подведу. Только все прошлые практики я провел в тайге, обязательно с ружьем, и подумывал туда же распределиться после окончания института. А сюда, в пустыню, попал можно сказать из чистого любопытства. И даже ружье с собой не взял, хотя уже убедился, что охотиться есть на кого. И не только есть, а намного больше, чем в тайге, где ко всему в придачу гнус, комары, частые дожди и короткое лето. Не в пример местному постоянному солнцу и жаре - тоже не комильфо. Но невиданные ранее открытые пространства, с редким саксаулом и кустарником в долинах и сухих руслах, меня завораживали больше, чем тайга, часто мрачная и все скрывающая. А постоянные ярчайшие звезды на абсолютно черном ночном небе, никогда не скрываемые облаками, вызывали восхищение, навевали романтические фантазии. Впрочем, что это я - уж не влюбляюсь ли в пустыню?

Из камералки я побежал к электроразведчикам, с надеждой, что мое в данный момент хорошее настроение повысится до отличного - если Зиночка согласится остаться в отряде. Рафик заметил издали, и подбежал к нему, когда девчата под руководством старшего техника грузили в салон электроразведочное оборудование.

"Девчатам успехов и хорошего воскресенья!" - так я поздоровался, а заодно и попрощался.

"Здрасте, здрасте!" - услышал в ответ, но не от всех. Зина только улыбнулась, и вытянула губки, посылая в мою сторону невидимый для других воздушный поцелуй, а скромница Света промолчала, и бросила на меня взгляд обиженного ребенка.

"За девку головой отвечаешь!" - влез в разговор подошедший старший техник, - "Что б в понедельник как штык была!" - и протянул для приветствия руку. Какая девка, какая голова? Это было первой мыслью. Вторая тут же ее сменила: уж не о Зине ли он говорит? Что она в отряде остается?

"Присматривай, что б на озере не утонула!" - добавил старший техник, руку мою отпуская.

"Откуда об озере знаешь?" - это для меня было загадкой, ведь электроразведчики утром в лагерь не заезжали.

"А начальник сюда приезжал, на личном Москвиче, он и сказал".

"Да, Юрочка", - продолжила его Зинуля, - "Виктор Андрианович обещал меня в свою легковушку взять, на озеро!"

"Ой как повезло девочке!" - хихикнула как я уже знал - Юля, - "С таким мальчиком и я не против покупаться! Купальничек бы одела соответствующий, что б ничто лишнее не мешало!"

"Не переживай, и у меня такой найдется!" - остановила ее Зинуля, а девчонки прыснули смехом. Кроме Светы - та наоборот, как то обиженно улыбнулась. А я понял: точно Зинулька в лагере остается!

"Все в машину!" - скомандовал старший техник, и проказницы со смехом и шутками начали занимать в ней места. Командир махнул и мне, мол садись, довезет до лагеря. Но я рукой помотал: не хотел показать, что прибежал сюда вовсе не по делу.

Через час в лагерь я вернулся, как раз к обеду. Зина в столовой уже побывала, успев переодеться. В коротких шортиках, со сверкающими штучками в нужных местах, в легкой воздушной кофточке и без лифчика, выглядела она соблазнительно - мужики на нее пялились откровенно. У меня же на душе стало совсем легко: Зиночка-то, и без озера собиралась в отряде остаться, раз прихватила с собой на работу мало что скрывающую одежонку.

Я тоже не забыл одеться поприличней, и после обеда соблазнительницу отыскал в палатке наших девчат. Привел в палатку свою, а Лешку из нее выгнал, вернее сотворил для него зверскую рожу и показал глазами, что бы убирался. И Испанскую сиесту в Русском варианте мы чудненько провели. Правда, без самого главного:

"У тебя здесь проходной двор!" - так Зинуля посчитала, уже и тяжело дыша, и мелко дрожа, и не позволив мне завершить благое дело, - "Ну хоть ночи дождись!" - намекнула на возможное продолжение, и с раскладушки поднялась - "Погулять пошли, пока ты меня не....", - и улыбкой заменила необходимое последнее слово.

В постсиестное оживление в лагере, из которого на выходной в партию уехало большинство, Зиночка вписалась легко. Поучаствовала в ежедневном теннисном турнире, поболела на волейбольной площадке непонятно за кого. Ближе к вечеру Коля отозвал меня и Лешку в сторонку:

"Надо бы на разъезд пробежаться, пока деньги есть".

Лично мне в данный момент бежать не хотелось, вернее не хотелось оставлять Зиночку одну. Я и предложил:

"Может у Николая Федоровича", - а он в лагере оставался дежурным, - "машину попросим?"

"Не надо просить", - заявил Лешка с важностью, - "Виктор Андрианович нас свозит!" Точно говорят: наглость - второе счастье. Для меня обратиться к пожилому человеку с такой просьбой просто невозможно, а Лешке - как с гуся вода! Коля тут же показал, что лишней скромностью и он не заморачивается:

"Тогда пошли!" - на глазах оживился, - "сегодня успеем по стаканчику тяпнуть, и на озеро завтра чуток оставим!"

С Виктором Андриановичем они смотались без меня, и по вечерней прохладе наша постоянная компания, пополнившаяся Зиночкой, собралась в одной из палаток. Молдавский портвейн всем повысил настроение. Появилась гитара, вместе с песнями о романтике поля. Кто-то (из девушек) предложил "покрутить бутылочку", и тут же большинством начинание было поддержано. С большим удовольствием я бы из этой разыгравшейся публики Зину увел, что бы целовать ее самому, а не смотреть, как это делают другие. Но этого пока не получалось, Зиночке внимание отрядных ребят нравилось.

Наконец, уже ночью, из компании я ее умыкнул, увел от лагеря в укромное местечко, где нам никто не мог помешать, и, зацеловав и чуть ли не задушив в объятиях, лишил ее последних сил к сопротивлению. После чего почти до утра последние силы отдавал я, а Зиночка их только поддерживала в свободные минуты, теперь объятиями и поцелуями своими.